– Его высочество отдыхают, не положено, – раздался снизу настойчивый голос Василия. – Хотите что-то передать – отдайте мне.

– Никак нельзя, у меня приказ, – ответил другой, грубый и низкий голос.

– А ну, отойди в сторону, лакей! – чуть не заверещал третий. – Ты препятствуешь правосудию!

– У меня приказ, – снова заявил низкий голос. – Прошу пропустить.

– Не положено! – упрямо повторил Василий. – Стоять! Стоять, кому говорю!

– Чтобы я всякую чернь слушал?! – взвинтился истеричный голос.

Понимая, что поспать мне уже не дадут, а вымотавшиеся девушки не проснутся даже от выстрела пушки, я поднялся с постели и не умываясь, накинул на себя штаны и махровый халат. Судя по крикам, накал страстей возрастал, и мне совершенно не хотелось слышать этот ор.

– Стой, стрелять буду! – рявкнул Василий, а следом и в самом деле раздался выстрел.

– Ты… ТЫ! Посмел на меня руку поднять?! – взвился истеричный голос, и, выйдя на лестницу, я увидел, что принадлежит он парню лет двадцати-семи, в жандармской форме, но с гербом на лацкане. Правда, я его с первого взгляда определить не взялся, так что можно с уверенностью сказать – не великий князь. Остальное – пустяки.

Парень как раз закончил формировать ядро, и с гнусной ухмылкой отправил его в Василия. Базовый, не слишком маленький конструкт, но при этом летевший по хитрой дуговой траектории. Интересно, как он этого добился, и где научился подобному трюку. Не став дожидаться, пока снаряд прилетит в моего денщика и адъютанта, я сбил его собственным ядром, сжатым в два раза.

– Что, как? – нахмурился не ожидавший провала парень. Как только он заметил, что удар не достиг цели, тут же начал формировать новый.

– Кто безобразничает в моём доме? – спросил я, и подпрыгнувший от неожиданности истеричный кинул ядро, куда смог – в мою сторону. Но так криво, что мне даже уворачиваться не пришлось. Жаль, конечно, стену, в которой осталась глубокая выбоина, но…

– Нападать на цесаревича вздумал, холоп?! – рявкнул я, и парень аж присел. – За такое одно наказание – смерть!

– Ошибка! Ошибка вышла, ваше императорское величество! – рухнул истеричный на колени. – Не хотел, не велите казнить!

– Вчерашний генерал что-то подобное кричал, да только поздно было, – вспомнил я оборванного главу Преображенского полка. Судя по округлившимся глазам, парень тоже уже слышал о происшествии на балу, а потому начал биться об пол лбом, причитая и ревя навзрыд. Отвратительное зрелище.

– Убирайся с глаз моих вон, – скомандовал я, скинув истеричного прессом к самому крыльцу. – Что здесь творится? Где охрана?

– Доброе утро, ваше высочество, – поклонился Василий. – Боюсь, вся охрана занята во дворе.

– Чем это? – искренне удивился я и выглянул наружу. И в самом деле народу было столько, что машины с хорошо различимым гербом жандармерии перекрыли улицу. К слову, кроме обычных автомобилей там присутствовало множество боевой техники, даже пара орудий ПВО. Кто-то отнёсся к предстоящей операции серьёзно, но не подумал о последствиях такой демонстрации.

– Какого черта происходит? Отвечай, – спросил я у низкого мужчины, поперёк себя шире. Несмотря на преклонный возраст и некоторую обрюзглость, он выглядел довольно внушительно. Возможно, из-за ширины плечи и толщины рук. А может, потому что из-под полы его плаща торчал ствол крупнокалиберного автомата.

– Приветствую вас, ваше высочество, прошу прощение, что портим вам утро, – хмуро проговорил мужчина. – Я старший следователь центрального жандармского управления Евгений Добер, а это, его светлость Виталий Бульдер. У нас ордер на арест девицы Ангелины Лисичкиной.

– Вот как? И вы, два клоуна, тонкий и толстый, решили прийти ко мне в дом, прихватили с собой небольшое войско и посмели у меня что-то требовать? – чуть подняв бровь, спросил я. – А этот глист ещё и напасть на меня решил…

– Это была совершеннейшая случайность, ваше высочество. Никто и думать о подобном не смел, – нахмурившись, ответил старший сыщик.

– Случайность? Что-то многовато случайностей. Вначале вы приходите с армией. Затем атакуете меня в собственном доме. А в конце ещё и смеете заявлять, что княжна Меньшикова, по-вашему, какая-то там девица? – спросил я, недобро усмехнувшись.

– Не мы, ваше императорское высочество, мы лишь выполняли приказ. Вот, будьте добры, прочтите, – протянул бумагу сыщик, но взял её Василий.

– Здесь сказано, что по сведениям жандармерии, гражданка Лисичкина – самозванка, выдающая себя за княжну. Что само по себе есть преступление. Мало того, вчера, для скрытия улик против неё неизвестные сожгли особняк Меньшиковых вместе со всем его содержимым, – спокойно зачитал адъютант. – Девицу Лисичкину приказано доставить в главное здание жандармерии для допроса.

– Чья подпись? – уточнил я.

– Его сиятельства князя Долгорукого, – незамедлительно ответил Василий.

– Похоже, они решили, что все долги уже отдали. Ну что же… Как хорошо, что у нас по всему дому стоят камеры, как раз на случай покушения! – усмехнулся я. – Запись об этом уже к вечеру будет на всех каналах страны. А вы можете прощаться не только с пенсией, но и с титулами.

– Мы лишь выполняем приказ по защите закона, – устало, явно давно смирившись со своей участью, произнёс старший сыщик. – Вы должны знать, что своими действиями вы препятствуете правосудию и, возможно, укрываете опасную преступницу. А возможно, всё это гигантская ошибка. В любом случае, согласно протоколу, мы должны доставить девицу Лисичкину для дальнейшего выяснения ситуации в центральное отделение.

– Раз должны, значит, доставите. Но не раньше обеда, – решил я. – Сдайте оружие и можете дождаться меня в холле. Остальные пусть пойдут вон. Кого чужого найду на своей земле через пять минут, буду считать врагом. Со всеми вытекающими последствиями. Вы меня поняли?

– Как не понять, ваше императорское величество, – глухо ответил сыщик, и, откинув полы плаща, сдал оружие Василию.

Не знаю уж, что сказал длинный остальным, но через пять минут лужайка и дорога перед моим особняком очистилась от посторонних. Кажется, даже кошки и птицы предпочли покинуть опасный участок. Но торопиться, чтобы не заставлять следователя ждать, я не стал. Наоборот, ситуация представлялась крайне скверной, так что решил не действовать наугад, а собрать все варианты.

– Делами аристократов, особенно княжеского рода, занимается исключительно тайная канцелярия. У жандармерии нет на это никаких прав, – заявил Константин, когда закончил проверять документы. – Но учитывая, что именно в подделке происхождения её обвиняют, формально права у них есть.

– Даже если она связана со мной? – на всякий случай уточнил я.

– Вы не женаты, и даже не помолвлены, так что с точки зрения закона, даже оказывая ей протекцию, вы не можете вмешиваться напрямую, – спокойно сказал Багратион. – Однако это все разговоры в пользу бедных. Так как доказательства родства проверялись тайно, стоит их обнародовать, чтобы разрешить возможный конфликт. А до тех пор придётся сдаться жандармерии.

– Даже не подумаю, – покачал я головой. – Это явная подстава со стороны Петра, а значит, стоит ей оказаться без моей защиты, её попытаются отравить, убить или сделать ещё что-то такое, что выведет её из игры.

– Наши подозрения – не повод не выполнять закон, – покачал головой Константин. – Вы в первую очередь будущий государь, а значит, обязаны показывать гражданам пример.

– Не понимаю, о чём ваш спор, – чуть зевнув, проговорила Мальвина. – Ангелина – одарённая с подтверждённым восьмым рангом. А значит, должна проходить по протоколам тайной канцелярии. Это достаточное основание, чтобы здесь и сейчас отказать жандармам. Их приказ явно преступен.

– Отец не станет поддерживать Долгоруких или Петра, но попробует обернуть это в свою пользу, – предположил Багратион-младший. – Думаю, будет настаивать о переходе в его подчинение гвардии и собственной безопасности. А они находятся под контролем Екатерины. Императрица их никогда не отдаст.