Тяжёлое утро обрушилось на меня свинцовой головной болью, гудящей набатом в висках. Виной всему был Максим. Вернее, тот кошмар, что он породил в моем подсознании, не давая провалиться в спасительную бездну сна. Всю ночь преследовала жуткая картина: Градов, с каким-то сатанинским блеском в глазах, и его пассия пытались вырвать Льва из моих рук, забрать моего сына навсегда.

Проснувшись в холодном поту с бешено колотящимся сердцем, я больше не смогла сомкнуть глаз, боясь, что кошмар вернется и воплотится в реальность.

Светлый ламинат холодновато шуршал под моими босыми ногами. Стараясь не разбудить Лёвика, я подошла к кроватке, присела рядом на корточки, невольно улыбнулась. Мой маленький карапуз, мой ангел, раскинулся на простынях в позе звезды. Его крохотные ручки и ножки были расслаблены, губки слегка приоткрыты, издавая тихие, умиротворяющие звуки. Пушистые реснички, обрамляющие закрытые глазки, слегка подрагивали, словно он видел сейчас самые волшебные сны. На спящем лице отражалась полная безмятежность. Ни намека на тревоги взрослого мира, лишь спокойствие и абсолютная уверенность в том, что он в безопасности.

Смотрела на него, и вновь в памяти всплыли слова Максима, они, как обломки разбитого стекла, кололи память. «Слишком поздно, Катя. Глупость уже сделана тобой. Два года назад».

Я прекрасно знала, что поступила неправильно, что не должна была скрывать от него существование Льва. Я обязана была рассказать ему сразу же, как только увидела две заветные полоски на тесте. Но… каждый раз, когда я собиралась это сделать, неведомый страх сковывал меня, парализовал. А потом, каждый раз, когда я случайно натыкалась на очередную статью в светской хронике, гласившую: «Завидный холостяк Максим Градов замечен в объятиях очередной красотки», мое желание все скрыть, зарыть правду глубоко в землю, перебарывало жалкие попытки честности. Я убеждала себя вновь и вновь, что ему это все не нужно. Он красив, успешен, богат, молод. Ему предназначены обложки модных журналов, светские рауты, а не пеленки, колики и бессонные ночи. Ему нужны восхищенные взгляды, а не детские капризы. Я рисовала в голове его идеальную жизнь, где не было места для нас: девушки, с которой он провёл всего одну ночь, и маленького Льва. Все эти доводы становились моим щитом, моим оправданием. Глупо? Возможно. Эгоистично? Несомненно. Но тогда мне казалось это чертовски правильным.

Я лепила из обрывков статей, мимолетных сплетен и собственных страхов образ Максима, которому не нужен ребенок, образ, который позволял мне спокойно смотреть в глаза сыну, не чувствуя себя предательницей. Я зарывала правду так глубоко, словно хоронила ее заживо, надеясь, что она никогда не вырвется наружу и не разрушит хрупкую конструкцию моего мира. Мира, где есть только я и Лев, где мы – целая вселенная друг для друга, и где Максиму Градову нет места.

Но теперь, когда правда выплыла наружу, придётся расплачиваться за это сполна.

Поднялась на ноги, чувствуя себя разбитой и опустошенной. Подошла к зеркалу и увидела свое отражение. Помятое лицо с темными кругами под глазами. «Нужно привести себя в порядок», – приказала я себе. «Нельзя показывать ему свою слабость».

Пошла в душ. Горячая вода немного расслабила напряженные мышцы. Закончив водные процедуры, вышла и услышала тихое улюлюканье.

Лев проснулся с улыбкой, словно ничего не произошло. Его лучистые черные глаза, как две маленькие звездочки, смотрели на меня с нежностью. Я взяла его на руки и крепко прижала к себе. «Мой маленький ангел», – прошептала я, целуя его в макушку. «Что бы ни случилось, я всегда буду рядом».

Посадив Лёву в детский стул, приготовила ему завтрак и, наблюдая за тем, как он с аппетитом уплетает кашу, размазывая ее по щекам, принялась попивать свой кофе.

Кофе, обжигая гортань, не приносил ни капли облегчения. Каждый глоток отдавал горечью осознания. Я сама вырыла яму, в которую теперь медленно, но верно, падала.

В дверь позвонили, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

В том, что это был именно Максим, не было сомнений. Тихонько подошла к двери и заглянула в глазок.

И точно. Градов собственной персоной стоял на пороге моей квартиры. Уверена, не уйдет и не оставит в покое. Поэтому скрываться бессмысленно. Да и, признаться честно, не хотелось. Возможно, если поговорить, получится убедить его отказаться от этой безумной затеи с поездкой на свадьбу.

С глубоким вздохом открыла замок и распахнула дверь, застыв на месте.

Он выглядел… божественно. Темно-синий костюм, скроенный словно по мерке, облегал его атлетичную фигуру, подчеркивая каждый мускул. Белая рубашка выгодно оттеняла смуглый загар, придавая ему еще больше мужественности. Легкая небритость добавляла образу нарочитой небрежности, которая лишь усиливала его притягательность. Но больше всего меня поразили его глаза. В них не было гнева или раздражения – только… волнение. Глубокое, искреннее волнение, которое заставило мое сердце пропустить удар.

– Доброе утро, Кать, – произнес он тихим, бархатным голосом. От этого голоса по телу пробежала дрожь, лишая воли и разума. – Прекрасно выглядишь.

Комплимент застал врасплох. Внутри все затрепетало, как крылья бабочки. Хотелось спрятаться, сбежать от его пронзительного взгляда, но ноги словно приросли к полу. Он стоял так близко, что я чувствовала тепло его тела, ощущала легкий аромат дорогого парфюма, который кружил голову и лишал способности мыслить здраво. В памяти одна за одной начали всплывать картинки той нашей единственной ночи. Страстной. Обжигающей. Умопомрачительной.

В этот момент все доводы рассудка отступили перед неудержимым желанием прикоснуться к нему, обнять, почувствовать его губы на своих. Хотелось забыть обо всем на свете и утонуть в безумном поцелуе.

— Все хорошо? — поинтересовался мужчина, внимательно наблюдая за моей реакцией. На его лице играла самодовольная ухмылка.

«Если бы трахнул меня прямо сейчас, было бы гораздо лучше! Господи, о чем я только думаю», — сразу же ругаю себя за слабость.

— Все отлично! Спасибо, – пробормотала я, отходя в сторону, пропуская его внутрь.

Вдруг почувствовала, как неконтролируемый прилив крови заливает щеки пунцовым цветом. Я совершенно забыла, что стою перед ним практически голой, в ультракоротких шортах и майке без бюстгальтера. От нахлынувших воспоминаний соски затвердели, готовые прорваться сквозь тонкую ткань.

И он это заметил. Глаза его потемнели, заполняя практически всю радужку. Медленно, изучающе провел взглядом по моему телу, задерживаясь на груди.

Кровь стремительным потоком стала приливать к самым интимным местам, дышать стало тяжело.

Невольно обхватила себя руками, пытаясь хоть немного прикрыться, но было поздно.

Воздух вокруг наэлектризовался.

Градов шумно выдохнул и начал надвигаться. В каждом его движении читалась неукротимая страсть. Взгляд был горячим. Откровенным. В нем не было ни капли сомнения, только жажда и дикий первобытный огонь.

Мой разум кричал об опасности, но тело уже предавалось этому сладкому, неизбежному плену.

Внизу живота все пульсировало с неистовой силой, словно маленький моторчик, работающий на пределе. Между ног разлилось влажное тепло, и я ощутила, как трусики намокают и проступает влага, обжигая кожу. Шортики стали тесными и неудобными, лишь усиливая мучительное желание.

Безумный порыв овладел мной целиком, оставляя лишь безусловное подчинение. Хотелось только одного - ощутить его прикосновения. Жаркие губы. Сильные руки. Я прикусила губу, стараясь сдержать стон, готовый вырваться наружу. Ноги слегка подрагивали от возбуждения, а сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Все мое существо требовало его, жаждало его, умоляло об этом безумном, страстном слиянии.

Майка на мне казалась невыносимой пыткой, словно грубая ткань терзала самые чувствительные участки тела. Соски налились и затвердели еще сильнее, болезненно покалывая сквозь тонкий хлопок. Они горели, требовали ласки, умоляли о прикосновениях.