Эрик отшатнулся, будто от удара.

— Ребенок? Какой ребенок?

Кроу-старший заорал:

— Молчать! Все молчать! Эрик, иди к себе!

Но было поздно. Эрик увидел письма на столе. Он рванулся к ним, схватил один из листков. Его глаза бегали по строчкам, впитывая ужасную правду.

— «...твой ребенок... твой отец – монстр... он предложил деньги...» — он читал вслух, и его голос срывался. — Боже мой... Боже мой...

Он поднял на отца глаза, полые от боли и предательства.

— Это правда? Ты сделал это? Ты убил ее? И моего ребенка?

Кроу-старший не ответил. Он просто стоял, опустошенный, побежденный. Стены его дома, построенного на лжи, рушилась у него на глазах.

***

И тогда в дверях снова появилась тень. Артур Эллис. Он вошел без стука, спокойный, невозмутимый. Его глаза медленно обвели комнату, оценивая ситуацию. Они остановились на мне.

— Кажется, вечеринка в разгаре, — произнес он своим скрипучим голосом. — Все уже поделились своими секретиками?

Эрик, увидев его, вскрикнул.

— Ты! Ты был с ним! Ты приходил к ней! Я тебя видел!

Эллис проигнорировал его. Он смотрел на Кроу.

— Нужно заканчивать это, Говард. Слишком много болтовни.

Кроу молчал. Он был сломлен.

Эллис перевел взгляд на меня.

— А ты, Келлер, просто неугомонный. Я дал тебе шанс. Ты не воспользовался.

Он не достал оружия. Он просто стоял, но угроза исходила от него волнами.

— Эллис, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Все кончено. Письма у нас. Правда вышла наружу. Шериф здесь, а его патрульная машина за воротами.. Вы не убьете нас всех в этом кабинете.

Он усмехнулся.

— Не нужно никого убивать. Нужно просто правильно все преподнести. Самоубийство молодого человека, убитого горем из-за смерти любимой женщины. Нападение репортера-неудачника на уважаемую семью. И частный детектив, который помог ему совершить эти ужасные преступления, а затем пытался скрыться. Я думаю, шериф Блейк сможет оформить все соответствующим образом.

Он посмотрел на Блейка. Тот замер, попав в перекрестье его взгляда. Я видел, как в нем борются страх и, возможно, остатки совести. Нет конечно, страх перед перспективой тюремного срока и страх пули Эллиса.

И вдруг Лоусон, до сих пор молчавший, сделал шаг вперед. Его лицо было бледным, но решительным.

— Нет. Я не позволю этому случиться. У меня есть копии всего. И инструкции для моего помощника. Если со мной что-то случится, все это появится в газетах всего штата. Не только здесь.

Это была блеф. Я знал это. Но он сказал это с такой убежденностью, что даже Эллис на мгновение задумался.

В комнате повисло хрупкое, напряженное равновесие. Две силы, два страха столкнулись лоб в лоб. И это равновесие могло переломиться в любую сторону от малейшего дуновения.

Я понимал, что мы не выиграли. Мы просто получили небольшую передышку. Но эта передышка стоила нам всем очень дорого. И цена правды, как я уже понимал, всегда оказывалась выше, чем ты готов заплатить.

Игра в кошки-мышки

Тишина в кабинете Кроу была густой, звенящей, как натянутая струна, готовая лопнуть. Мы стояли по разные стороны стола — я, Лоусон и сломленный шериф Блейк — против Кроу, его ледяной жены и невозмутимого Эллиса. Между нами, на полированной деревянной поверхности, лежали письма Джейн — хрупкие, истлевшие обвинения, которые сейчас казались единственной преградой между нами и гибелью.

Эллис нарушил молчание первым. Его скрипучий голос прозвучал почти мирно, что было страшнее любой угрозы.

— Кажется, мы зашли в тупик. — Его глаза медленно скользнули по Лоусону. — Вы говорите, у вас есть копии. Где они?

Лоусон, бледный, но державшийся с неожиданной твердостью, выпрямился.

— В безопасном месте. С человеком, которому я дал четкие инструкции. Если я не вернусь к полудню или не позвоню... они уйдут во все крупные газеты. «Лос-Анджелес Таймс», «Сан-Франциско Кроникл». Вашим связям не хватит влияния, чтобы замять это повсюду.

Это был блеф. Отчаянный и рискованный. Но он сработал. В глазах Эллиса мелькнуло нечто похожее на уважение. Он ненавидел умных противников, но считался с ними.

— Предположим, я вам поверю, — произнес он. — Что вы предлагаете? Сделку?

— Правду, — жестко сказал я. — Все, что знаете. О Джейн. О Лоретте. И тогда, возможно, мы ограничимся местными публикациями. Без упоминания... определенных имен из прошлого. — Я посмотрел на Эвелин Кроу. Она замерла, как изваяние, поняв намек.

- Я – не полицейский. У меня контракт с клиентом. Мои моральные принципы могут уступить. Пока. «Мои моральные принципы никогда не уступают, но мне нужно было добиться хоть какого-то результата. Твердых улик, указывающих на убийцу Лоретты, у меня по-прежнему не было.»

Кроу-старший, до сих пор молчавший, грузно опустился в кресло. Его маска непоколебимого патриарха треснула, обнажив уставшего, напуганного старика.

— Джейн... — он произнес это имя тихо, будто впервые за долгие годы. — Это был несчастный случай. Я не хотел ее смерти. Я хотел только... защитить тебя, Эрик. Защитить семью. Защитить нашу репутацию, все, чего мы добились в этом городе. Она была неподходящей партией. Нестабильной. Я предложил ей деньги. На учебу. На жизнь в другом городе. Она отказалась. Угрожала все рассказать тебе. Испортить тебе жизнь.

— И вы позвали Хейла, — я закончил за него. — Заставили его сделать аборт.

— Он был должен мне! — голос Кроу внезапно сорвался на крик. — Я покрывал его грязные делишки с наркотиками! Он должен был выполнить мою просьбу! А она... она умерла у него на столе! От кровотечения! Он паниковал, звонил мне... И я... я вызвал Артура. Чтобы убрать... чтобы решить проблему.

Эллис холодно кивнул, подтверждая.

— Ее похоронили на свалке. Глубоко. Никто не найдет.

Эрик, стоявший у двери, смотрел на отца с таким отвращением и болью, что стало тяжело дышать.

— Мой ребенок... — прошептал он. — Вы убили моего ребенка...

— А Лоретта? — спросил я, переходя к главному. — Кто убил ее? Вы, Эллис? Она узнала про фотографию? Про вашу связь с миссис Кроу?

Эллис покачал головой, и на его лице впервые появилось что-то похожее на человеческую эмоцию — легкое недоумение.

— Нет. Я только... предупредил ее. Сказал, что некоторые истории лучше оставить в прошлом. Она не послушалась. Но ее убил не я. Я уже сказал, я не убиваю без крайней необходимоти.

Все взгляды непроизвольно переметнулись на Эвелин Кроу. Она сидела не двигаясь, но ее глаза горели холодным огнем.

— Вы все смотрите на меня? — ее голос был тонким, как лезвие. — Вы думаете, я стану пачкать руки об эту... эту ищейку?

- Миссис Кроу, спросил я, где вы были вечером в день смерти Лоретты Мейсон?

- Вы глупец Келлер, она презрительно усмехнелась. – Я была на благотворительном балу почти до утра, что могут подтвердить десятки людей.

— Тогда кто? — потребовал я. — Кто-то из вас знает.

Молчание. Никто не смотрел ни на кого. Даже Эллис избегал встретиться взглядом с Кроу или его женой. Стало ясно — убийца Лоретты был среди них, но его личность до сих пор была тайной. И они покрывали его.

— Хорошо, — я нарушил тягостную паузу. — Пока оставим это. Шериф, — я повернулся к Блейку, — вы все слышали. Признание в способствованию нелегалному аборту и сокрытии трупа. Уголовное преступление налицо. Ваша обязанность — арестовать мистера Кроу и доктора Хейла.

Блейк побледнел еще сильнее. Арестовать Говарда Кроу? В его собственном доме? Это было равносильно самоубийству.

— Я... у меня нет полномочий... — забормотал он. — Нужны доказательства... свидетели...

— Вы — свидетель! — я настаивал. — И я. И мистер Лоусон. Или вы предпочитаете, чтобы мы пошли в окружную прокуратуру с этим?

Эллис усмехнулся.

— Он никого не арестует. Он умный человек. Он знает, что будет, если он это сделает.

Угроза висела в воздухе. Блейк замер в нерешительности, разрываясь между страхом перед Эллисом и страхом перед тюрьмой.