Он дал мне приблизительные указания. Я бросил трубку и рванул к реке.

Заброшенные склады представляли собой длинные, низкие здания из потемневшего от времени дерева, полусгнившие и провалившиеся кое-где внутрь. Пахло влажностью, плесенью и речной гнилью. Я припарковался в кустах в полумиле от места и пошел пешком, с «Браунингом» наготове.

Подобраться было нетрудно — разруха и запустение обеспечивали хорошее укрытие. Я нашел тот склад, который описал Эрик. Дверь была приоткрыта. Я заглянул внутрь.

В полумраке, в лучах пыльного света, пробивавшегося через щели в крыше, я увидел его. Доктор Хейл. Он сидел на ящике, прислонившись к груде старых мешков. Его дорогой костюм был порван и испачкан, лицо покрыто ссадинами и кровоподтеками. Он был привязан к ящику, его голова бессильно свисала на грудь. Но он был жив. Его грудь медленно поднималась и опускалась.

— Хейл! — я бросился к нему, озираясь по сторонам. Склад казался пустым.

Он застонал, приоткрыл один заплывший глаз.

— Кел...лер? — его голос был хриплым, едва слышным. — Это... ты?

— Кто это сделал? Эллис? — я начал развязывать веревки.

— Она... — прошептал он. — Эвелин... Она сказала, что поможет... спрячет... а потом пришел он... Избил... хотел узнать, где... фотография... Я не знаю... я не знаю...

- Доктор Хейл, кто вас так избил, Эрик вбежал на склад.

Хейл был в полубреду, напуган до полусмерти. Но он подтвердил самое главное — Эвелин была здесь. Она попыталась его спрятать, а потом, вероятно, решила, что мертвый свидетель надежнее, и вызвала Эллиса.

Внезапно на складе включился свет. Громкий щелчок выключателя, и несколько мощных прожекторов, видимо, подключенных к генератору, ослепили меня. Я зажмурился, выхватывая пистолет.

Из-за груды ящиков вышла Эвелин Кроу. Она была по-прежнему безупречно одета, но на ее лице не было и следа прежней холодной уверенности. Теперь это было лицо загнанной, отчаявшейся женщины, готовой на все.

— Я знала, что ты приведешь его сюда, Эрик, — сказала она, но смотрела на меня. — Я чувствовала, что твое глупое, сентиментальное сердце не выдержит. — Она обернулась вглубь склада. — Артур? Покончим с этим. Навсегда.

Из тени вышел Эллис. В руках у него был тот самый пистолет с глушителем. Его лицо было каменной маской. Он смотрел на меня, и в его глазах не было ни злобы, ни ненависти — лишь холодное, профессиональное удовлетворение от хорошо сделанной работы. Он поднял пистолет. Целился в Хейла.

Я замер. Я не мог выстрелить первым. У меня не было законных полномочий убивать для защиты жизни постороннего, только для защиты своей собственной жизни. Но ствол моего «браунинга» неуклонно следил за фигурой Эллиса. Эллис быстро взглянул на меня и ухмыльнулся. Профессионалы пока негласно договорились не убивать друг друга.

И в этот момент раздался резкий, металлический голос через громкоговоритель:

— Полиция! Брось оружие! Руки за голову!

Эллис вздрогнул, его глаза на мгновение отвлеклись от меня. Он повернул голову на звук. В проеме двери, в свете прожекторов, стояли фигуры в бронежилетах. Капитан Макдональд. И спецназ.

И тогда Эллис, видя, что игра проиграна, что медвежий капкан поймал его за ногу, совершил то, чего никто не ожидал. Его лицо исказилось нечеловеческой яростью. Не на полицию, не на меня. Он резко развернулся к Эвелин Кроу. Его палец нажал на спусковой крючок. В этот момент он произнес нецензурное слово и явно хотел, чтобы она его услышала. По иронии судьбы, это спасло ей жизнь.

— Ты... — успела выдохнуть она, и в ее глазах мелькнуло непонимание и ужас.

Выстрел снайпера. Не из пистолета Эллиса. Снаружи. Пуля, выпущенная с крыши соседнего склада, попала Эллису точно в голову. Его голова дернулась, кровавый туман брызнул на ближайшие ящики. Он замертво рухнул на цементный пол, его пистолет отлетел в сторону с глухим лязгом.

Тишина. Гулкая, оглушительная тишина, нарушаемая лишь треском полицейской рации и тяжелым дыханием Хейла.

Эвелин Кроу стояла неподвижно, в ступоре, глядя на тело человека, который был ее палачом, защитником и, возможно, единственной любовью всей ее жизни.

Старший офицер подошел к ней.

— Эвелин Кроу, вы арестованы за соучастие в убийстве Лоретты Мэйсон, — его голос был твердым и безразличным. — Вы имеете право хранить молчание...

Ее руки механически сложили за спину, на нее надели наручники. Ее увели, не сопротивляющуюся, с пустым, ничего не выражающим взглядом.

Медики бросились к Хейлу. Я стоял и смотрел на все это, чувствуя странную, гнетущую пустоту. Все было кончено. Но не было ни победы, ни облегчения. Только горький осадок и вкус пепла.

Ко мне подошел Лоусон. Он выглядел изможденным, но в его глазах горела искра.

— Это конец? — спросил он тихо.

— Для них — да, — я ответил, глядя на пятно крови на полу. — Для этого города... я не знаю.

Лоусон кивнул. Он достал из портфеля лист бумаги.

— Я... я использовал свои старые связи. В Чикаго. Коллега из газеты нашел в архивах... это. — Он протянул мне бумагу.

Это была ксерокопия старой, пожелтевшей вырезки из бульварной газеты. Размытая фотография. На ней были молодые, улыбающиеся Эвелин Кроу, тогда еще Прайс и Артур Эллис, тогда еще Морган. И на руках у Эвелин был маленький ребенок. Подпись гласила: «Телохранитель Аль Капоне и подруга наслаждаются семейным отдыхом». Дата — за несколько лет до ее замужества с Кроу.

Тот самый ребенок. Тот самый секрет, ради сохранения которого были убиты две женщины.

Лоусон немедленно сел писать статью. Он соединил все воедино: убийство Лоретты, смерть Джейн, коррупцию Блейка, отмывание денег Эдгарсом, мафиозное прошлое Эллиса и, как ключевую причину всего, — тщательно скрываемое прошлое самой Эвелин Кроу.

Статья вышла в его газете на следующее утро под кричащим заголовком: «ХОЗЯЙКА ГОРОДА: КРОВАВЫЕ ТАЙНЫ СЕМЬИ КРОУ». Он приложил ту самую фотографию. В течение нескольких часов материал подхватили крупные центральные издания. Скандал приобрел общенациональный масштаб.

Эрик Кроу, увидев статью и фотографию, окончательно сломался. Теперь он понимал не только ложь о Джейн, но и то, что вся его жизнь, его семья — построены на фундаменте из лжи, преступлений и циничного лицемерия. Его решение порвать с семьёй стало окончательным и бесповоротным.

Этот публичный скандал лишил семью Кроу последней возможности замять дело. На них обрушился шквал внимания прессы и общественности. Любые попытки нанять дорогих адвокатов или оказать давление провалились под ярким светом софитов.

Эпилог

Гленвью еще не скоро оправится от потрясения. Эвелин и Говард Кроу под стражей, их империя рухнула. Шериф Блейк даёт показания в обмен на смягчение приговора. Доктор Хейл, тоже заключивший сделку со следствием, подтвердил показания против Эвелин.

Эрик Кроу, используя личные средства, учреждает фонд помощи семьям жертв насилия и финансирует независимое расследование всех тёмных дел города.

Я стою у могилы Лоретты. Дождь моросит, смывая грязь с мраморной плиты. Ко мне подошла Марианна. Она не плакала. Она просто положила руку мне на рукав и молча кивнула. Спасибо. Я кивнул в ответ. Я сделал то, за что мне заплатили. Нашел правду.

Я сел в свою машину и уехал. Я выиграл дело. Но город оставил в моей душе горький осадок. Я видел, как далеко могут зайти люди, чтобы сохранить свои грязные секреты. И я знаю, что тихие омуты всегда таят в себе старых ужасных монстров.