Я пожимаю плечом.

— Звучит неплохо…Я пойду приму душ перед сном. Эм…можешь расположиться в моей комнате. Я буду спать у стены — мне так удобнее. — Мне приходится сознательно сдерживать себя, чтобы не рвануть в ванную в стиле Родраннера, как только я заканчиваю говорить.

Глава 27

Я чищу зубы дважды и делаю гораздо более долгий уход за кожей, чем обычно, просто чтобы выиграть время и успокоиться. Единственное, что заставляет меня выйти из ванной, — тревожная мысль, что чем дольше я тут задерживаюсь после душа, тем выше шанс, что Бо решит, будто я избегаю делить с ним кровать.

Что, в общем-то, правда, но не по тем причинам, которые он может предположить.

Я робко стучу в дверь своей же спальни, даже несмотря на то, что пересекла коридор, завернувшись лишь в полотенце.

С другой стороны двери слышится невнятное «угу», и я вхожу, стараясь выглядеть как можно увереннее.

Спальня слабо освещена лампой на тумбочке, наполняя комнату мягким теплым светом. Бо лежит на кровати возле тумбочки, поверх своего бледно-серого одеяла. В одной руке у него книга с судоку, другой он почесывает голову над ухом. Карандаш зажат у него в зубах, отчего его губы вытягиваются в тонкую прямую линию. На нем темно-фиолетовая футболка, черные шорты и очки. Черт возьми, эти очки…Я замечаю, что его протез прислонен к стене рядом с комодом и кучей одежды, которую я забыла убрать сегодня днем.

Надеюсь, он не осудил меня за это слишком строго.

— Как дела? — говорит он, нарочито бодро, вынимая карандаш изо рта, что-то записывая и снова зажимая его зубами.

Он еще даже не поднял глаза, чтобы поздороваться, и я улыбаюсь про себя, видя, как ему комфортно в моей комнате. Как будто так и должно быть.

Но мне нравится то, что происходит, когда он все же поднимает взгляд и замечает меня — наверное, гадая, почему я так тихо крадусь в комнату. Карандаш выпадает у Бо изо рта и со звонком падает на пол, пока он уставился на меня с раскрытым ртом, а его глаза, кажется, стали вдвое больше. Встряхнувшись, он смыкает губы, но не может удержать взгляд на месте, переключаясь между полотенцем, обернутым вокруг моего тела, и тем, что на моей голове.

— Тебе нужно, чтобы я…? — Он указывает на дверь, смущенно глядя куда-то за мое плечо, будто намеренно отстраняясь.

— Нет, все в порядке, — говорю я, расправляя плечи. — Просто…закрой глаза на секунду.

Когда он подчиняется, я сбрасываю полотенце и достаю единственную более-менее сексуальную пижаму, которая у меня есть. Это просто черное платье-комбинация, но это максимально близко к нижнему белью в ящике, где в основном лежат рваные мешковатые футболки и велосипедки.

Не то чтобы я думала, что что-то может случиться, если я надену её. Без предварительного разговора я сильно сомневаюсь, что Бо внезапно сделает какой-то шаг после всех четко установленных границ. И уж точно не я. Мне и так требуется вся моя храбрость, чтобы просто делить с ним комнату. Это скорее маленькое напоминание…

Эй, у меня есть тело. Оно тебе нравится, да?

Когда я поворачиваюсь обратно, Бо крепко зажмурился и методично тычет себе в лоб резинкой карандаша, который подобрал с пола.

Нравится, да еще как.

— Можно смотреть, — говорю я, сжимая губы, чтобы не рассмеяться при виде его мученического выражения, когда он открывает глаза и видит мою ночнушку. Выражение его лица, прежде чем он его скорректирует, — это крошечное, но прекрасное напоминание о том, как желанной я себя чувствовала все те месяцы назад. Я могу только надеяться, что он хочет моего сердца так же сильно, как, кажется, хочет моего тела.

Бо прочищает горло, насильно возвращая внимание к книге в руке, постукивая уголком карандаша в быстром, неровном ритме.

Я пытаюсь лечь в кровать как можно изящнее, перелезая через невысокое изголовье и подтягиваясь к подушке. Ложусь на левый бок, лицом к Бо, опираясь на нелепое количество подушек, на которых теперь сплю, чтобы избежать изжоги ночью.

Натягиваю одеяло до пояса и вытягиваю шею, чтобы взглянуть на его судоку.

— Четыре… — указываю на пустую клетку. — Так?

— А? Да, — отвлекается Бо. — Спасибо, — добавляет он, заполняя клетку.

Когда я отодвигаюсь, его взгляд следует за мной, опускаясь, чтобы полюбоваться ложбинкой между моих грудей. Он прикусывает губу и приподнимается по матрасу, усаживаясь прямее у изголовья.

— Свет не мешает? — спрашивает он слегка хриплым голосом. — Могу выключить.

— Все нормально, — отвечаю я, доставая телефон.

— Я почти закончил.

Только на третьем зевке я отрываюсь от телефона. Книга судоку у Бо уже закрыта на коленях, а он смотрит на мой телефон с тихой, ленивой улыбкой.

Я рассматривала детские вещи онлайн, составляя список, который Сара настоятельно просила меня сделать для своего рода регистра подарков. Честно говоря, я боялась этого, но втянулась, как только поняла, насколько реальным это все делает. Смотреть на все эти вещи, в которые можно одеть, завернуть или держать нашего ребенка. Это стало больше про Августа, чем про меня.

— Прости. Улетела в свои мысли. Ты готов ко сну? — спрашиваю я.

— Они милые, — говорит Бо, указывая на крошечные вязаные пинетки.

Я раздумывала, смогу ли сделать их сама, пока не вспомнила про одеяло, за которым нужно ухаживать.

— Оливковый или шалфейный? Не могу решить.

— Думаю, оливковый.

Добавляю их в список.

— Я скинула тебе ссылку, чтобы ты тоже мог добавлять что-то. Не обязательно, но…

— Как нам удержаться от того, чтобы не купить все это? — перебивает Бо, выхватывая у меня телефон. — Посмотри на этого медведя! Гасу нужен этот медведь. — Нажимает «добавить в список желаний».

— О, подожди! Я должна показать тебе кое-что… — забираю телефон обратно, листаю список и поворачиваю экран к нему.

— «Азбука D&D», — читает Бо, и его улыбка растет. — Ты уже добавила это?

— Ну конечно.

Он смотрит на меня, и его глаза сверкают даже в полумраке комнаты.

— Спасибо.

Я блокирую телефон и протягиваю ему.

— Не забудешь зарядить?

— Конечно, — он тут же втыкает зарядку.

Я сажусь, поправляю подушки и отворачиваюсь к стене, обхватывая подушку для беременных, прижатую к ней.

Может, ночью тело Бо инстинктивно потянется ко мне. Одно тело, ищущее тепла в другом. Или я найду в себе смелость прижаться задом к его бедру и назвать это случайностью. Мы ведь мастера случайностей.

Бо выключает лампу и опускается на матрас, укрываясь принесенным с собой одеялом. Комната погружается в приглушенную тишину. Снаружи не слышно ни сверчков, ни машин. Только шорох голов, опускающихся на перьевые подушки, и шелест одеял, пока мы устраиваемся.

— Эй… — Бо шепчет в кромешной тьме. — Мы сегодня не задали вопрос.

Я переворачиваюсь, подкладывая руку под щеку. Глаза уже привыкли к темноте, и я вижу, что наши лица на одном уровне. Взъерошенные волосы Бо и его сонное, расслабленное выражение обращены ко мне.

— Да, пожалуй. У тебя есть вопрос? — шепчу в ответ.

— Я придумаю. — Он засовывает руку под подушку, слегка приподнимаясь и зевая. — Забавно, что мы еще не делали этого, да? Не спали рядом. У нас будет ребенок, мы живем вместе, но я даже не знаю, храпишь ли ты.

— Я не храплю. — И я бы не назвала эту ситуацию забавной.

— Может, говоришь во сне, — продолжает он.

— А ты? — спрашиваю я, скользя взглядом между нашими телами, узким пространством и одеялами, разделяющими нас.

— Придется узнать, — дразнит он. — Как ты себя чувствуешь насчет завтрашнего дня?

— УЗИ? — уточняю я. Бо кивает. — В основном в предвкушении, но немного нервничаю, что что-то может быть не так. Как всегда. А ты?

— Я тоже. — Он тяжело вздыхает. — Но я уверен, все будет хорошо.

И в этот момент в животе возникает трепетание. Что-то вроде того, когда желудок сигналит о голоде, но не урчание, а скорее слабый мышечный спазм. Оно повторяется, когда я прикладываю руку. И только в третий раз я понимаю, что это не мое тело.