— В гостевой комнате закончились презервативы, – ною я, откидываясь на подголовник.

— Вот видишь, а ты смеялась! Именно поэтому я так серьёзно отношусь к пополнению запасов.

— Может, в следующий раз позаботься о жизненно важных вещах, а не о шести лишних бутылочках шампуня для путешествий в твоём ящике?

— Мы с Калебом иногда там развлекаемся и представляем, что мы в отеле – подавай на меня в суд. Погоди…значит, отец ребёнка – кто-то из наших друзей? Кто это? – Она наклоняется ко мне, и её взгляд будто пытается пронзить мою душу.

— Друг Калеба, с которым я раньше не была знакома. Бо.

— Какой ещё Бо?! У Калеба нет друзей, которых я не знаю…О БОЖЕ! – Она снова ахает. — Ты переспала с незнакомцев!

Я сверлю её взглядом.

— Слушай, он сказал, что знаком с Калебом через общего друга и… – Я чувствую легкую вину, потому что меня раньше идентифицировали похожим образом, и мне это не нравится, но это самая простая зацепка. — У него протез ноги.

— Погоди, – Сара сухо смеётся. — Робби?!

— Нет! – вскрикиваю я. — Тот парень, с которым Калеб хотел меня свести?!

— Ему это точно понравится, – Сара сияет. — Я даже не знаю этого типа.

— Я переспала с парнем по имени Робби?!

— Ты завела ребёнка с парнем по имени Робби, подруга.

— Это пока ещё под вопросом.

— Тебе придётся сказать Робби. Ты это понимаешь, да?

— Хватит называть его так.

— Ты понимаешь, что тебе придётся сказать Бо? — строго говорит Сара.

— Да, – ворчу я.

— Скоро?

— Конечно, – раздражённо развожу руками и скрещиваю их на груди.

Мы обе откидываемся на сиденья и одновременно выдыхаем. Я смотрю в люк на потолке, наблюдая, как на ветру качаются голые ветви дерева над нами. Завтра обещают снег, а мои мысли уже в июле. В следующем июле.

— Предполагаемая дата родов – 24 июля, – неуверенно говорю я.

— У нас ещё куча времени. – Сара тянется через консоль, берёт мою руку и притягивает меня к себе, опуская голову мне на плечо. Я кладу голову поверх её. Мы обе молча смотрим вверх.

— Держу пари, она родится первого августа, – серьёзно говорит Сара.

Признаюсь, я забыла, что именно в этот день умерла её мама, Марси. Я скучаю по ней почти каждый день, так что, возможно, эта конкретная дата потеряла для меня своё значение.

— Мама была бы рада, если бы этот день стал счастливым, – добавляет Сара, когда я не отвечаю. — Она обожала бы баловать внучку.

— Я бы тоже этого хотела, – целую её в макушку. — Но мы ещё не знаем, кто родится.

— Если девочка, назови её Сарой.

— А если мальчик?

— Са-ра-ян, – выдумывает она.

— Великолепно.

— Сокращённо – Райан.

— А ты не могла бы пойти домой и тоже забеременеть? – шепчу я, наполовину всерьёз.

— Нет, точно нет, – утыкается носом в моё плечо.

— Грубо, – фыркаю я.

— Я не создана быть матерью. Мы это уже обсуждали. – Она похлопывает меня по щеке, затем садится прямо, и её добрые глаза успокаивают меня. — Но я буду лучшей тётей на свете.

И тут меня снова накрывает. Ощущение переворота в животе, будто за мгновение до удара высокой волны. Острое предчувствие.

— Сара…Я рожаю ребёнка. – Кажется, так и есть. — Тут внутри плавает ребёнок, – тычу пальцем в живот. — Человеческое существо.

— Надо скачать приложение, чтобы узнать, что там сейчас происходит.

— Чего?

— Ну, какого оно размера. С маковое зерно или с авокадо.

— Пока что, наверное, совсем крошечное.

От этой мысли меня охватывает тревога. Насколько крошечное? Насколько хрупкое? Я пытаюсь отогнать эти мысли, но они тихо застревают в голове. Осознание того, что даже если я решу оставить ребёнка, он может не выжить, бьёт меня, как поезд.

— Сейчас узнаем. – Сара достаёт телефон.

Я тяжело выдыхаю, пуская бррр губами.

— Я, кстати, пила таблетки, – говорю я, но Сара уже ушла в телефон и слушает вполуха.

Колено начинает нервно дёргаться, пока я перебираю в голове всё, что делала за последние недели и чего беременным категорически нельзя. Выпила у Сары на прошлых выходных, ела сомнительный шашлык из фудтрака возле магазина, сидела в сауне после бассейна, курила косяк после долгой смены...Я сегодня даже воды не пила. Вообще, кажется, я оставила бутылку в автобусе.

Возможно, этим и объясняется жуткий туман в голове последние недели.

Сара саркастично фыркает, будто говорит «ну да, конечно».

— Я сто раз видела, как ты забывала выпить таблетку, если телефон разряжался до девяти вечера.

— Я стала ответственнее!

Она поворачивается и медленно, с издевкой, переводит взгляд с моего живота на лицо.

— Очевидно.

— Теперь ты обязана быть со мной добра. Я в положении, – драматично задираю нос.

— О! – Сара тычет в экран. — Размером с кофейное зёрнышко! – в её голосе умиление, она показывает мне телефон. — Тебе придётся сократить кофеин. Ты в курсе, да?

— Да.

— Я всё ещё против твоего проживания в той конуре. Подумай о переезде?

— Слушай, папочка Варбакс, я ценю предложение, но у меня нормальная квартира.

— Два месяца назад её травили от паразитов, – парирует Сара.

— Значит, проблема решена.

Нащупываю ремень за плечом и пристёгиваюсь.

— Просто подумай, – Сара тоже пристёгивается и бросает телефон в подстаканник. — Куда теперь?

— Куда угодно. Я взяла выходной на весь день, решив, что умираю, когда задержались месячные.

— Ага, это гораздо вероятнее, чем беременность. – Она замирает. — Стой, как долго ты переживала? Почему ничего не сказала?

— Всего неделю. Не хотела тебя грузить.

Сара хмурится. Мы часто спорим об этом. После смерти Марси девять лет назад я почувствовала за неё ещё большую ответственность. Я всего на три месяца старше, но с детства вела себя как старшая сестра.

Да, теперь у неё больше денег и любящий муж, но Сара – чистая душа. Она общительна, слегка наивна и часто попадает в ситуации, где люди пользуются её добротой. А ещё она через многое прошла. Слишком через многое. Я не хочу, чтобы она волновалась. Особенно из-за меня.

— В следующий раз давай мне волноваться. – Она заводит двигатель и выезжает с парковки.

— Стой, так куда мы едем?

Сара улыбается, проверяя мёртвую зону перед перестроением.

— Ко мне. Калеб с ума сойдёт.

Пока мы едем, я вслух зачитываю брошюрки о беременности, пока мы обе не убеждаемся, что дети – это одинаково ужасающе и волшебно.

А ещё я тихо думаю о Бо.

Интересно, где он сейчас и как выглядит его обычный рабочий день. Каков он вне пиратского костюма, но в одежде. Возможно, по работе он носит костюмы. Вот это я бы хотела увидеть.

Интересно, как он отреагирует...

Придёт ли он в ужас или обрадуется, узнав, что станет отцом? Скорее всего, его реакция будет где-то посередине – непостоянной, колеблющейся.

Интересно, будет ли он участвовать в жизни ребёнка – в отличие от моего отца или отца Сары.

И интересно...хочу ли я этого сама? Может, лучше справляться одной? Так меньше шансов на разочарование, на боль от возможного отказа – для меня или для этого малыша в будущем.

Он в ступоре.

Мы приезжаем к ним, и я позволяю Саре самой сообщить её мужу новости. Как только Калеб заходит на кухню, слова вылетают у неё изо рта – и он мгновенно впадает в ступор.

— Он завис, – говорю я подруге, которая хихикает, снимая на телефон своего остолбеневшего мужа.

— Ты его сломала, – смеётся она.

— Нет, это ты.

— Он просто перезагружается. Так бывает. – Сара засовывает телефон в карман и напевает: — Ка-а-алеб, вернись к нам, дорогой.

— Почему вы не в шоке?! – он опускается на кухонный стул.

— Думаю, я ещё не до конца осознала, – пожимаю плечами, закидывая в рот горсть тёртого сыра из их холодильника.

— У меня было предчувствие, что так случится.

Она обожает утверждать, что ничто в жизни не застаёт её врасплох благодаря её «экстрасенсорным способностям» (которые никто не подтверждал). И, как ни странно, это меня успокаивает.