Менгесха, видя бойню, отдал приказ отступать, его люди начали отходить к холмам. Текле, рядом, продолжал сигнализировать, пока разведчик Вяземцева не заметил его. Вяземцев отправил вторую диверсионную группу под сержантом Козловым к складу боеприпасов. Козлов, с десятью бойцами, пробрался через овраг, но был замечен патрулём. В схватке он заколол итальянца штыком, но пуля пробила ему лёгкое. Козлов, кашляя кровью, поджёг склад, взрыв накрыл его и его людей, уничтожив часть боеприпасов. Но это не остановило итальянцев, их резервы в 3000 солдат вошли в бой, усиливая давление.
Хайле Селассие, в командном пункте в 10 километрах, получал доклады о катастрофе. Его адъютант, молодой офицер с дрожащим голосом, сообщил:
— Амхара разбиты, оромо бегут, тиграи отступают.
Император, сжимая серебряный крест, смотрел на карту, где красные булавки исчезали под жёлтыми. Его лицо побледнело, глаза выражали смятение.
— Я доверился вождям, — шептал он.
Рас Тэсэмма, раненый осколком в плечо, преклонил колено:
— Ваше Величество, отступаем. Армия потеряна.
Император молчал, его пальцы дрожали, теребя крест.
К 9 утра абиссинское наступление рухнуло. Итальянцы, с подкреплением в 5000 солдат, контратаковали. Их артиллерия била без остановки, бомбардировщики Caproni обстреливали отступающих, их пулемёты рвали воздух. Амхара, потеряв 4500 человек, оставили склон Холма 1, их тела усеяли поле, смешавшись с пылью и кровью. Один боец, с пробитой грудью, полз к оврагу, сжимая винтовку, но аскари добил его штыком. Оромо, потеряв 5000 человек, бежали в хаосе, их знамёна были растоптаны. Молодой воин, с окровавленным лицом, пытался поднять копьё, но танк раздавил его.
Тиграи, под Менгешей, отступили почти без боя, их потери составили 1000 человек. Менгесха увёл своих людей в холмы, бросив союзников. Вяземцев, наблюдая с хребта, отправил в Москву сообщение:
«Дессие потеряно. Менгесха предал. Армия уничтожена»
Вяземцев вызвал Ковалёва:
— Найди Текле. Допроси. Ковалёв кивнул, но шансов найти предателя было мало.
К 10 утра бой затих. Поле было усеяно телами: 12 000 абиссинцев были убиты, ранены или пленены. Итальянцы, потеряв 2000 человек, удержали позиции. Выжившие амхара и оромо, разрозненные, отступали за холмы. Рас Менгесха вёл двойную игру с самого начала. Его молчание скрывало расчёт: ослабить амхара и оромо, чтобы усилить тиграи. Ещё 5 апреля Текле передавал планы британскому связному за обещание 15 000 винтовок и 100 000 фунтов. Во время боя Менгесха держал своих людей в тылу, сигнализируя итальянцам через Текле, чтобы минимизировать потери. Его отступление за холмы, когда битва была проиграна, подтвердило предательство. Он рассчитывал сохранить армию, чтобы диктовать условия императору или британцам, укрепив своё влияние в Абиссинии.
В шатре, освещённом тусклой лампой, Хайле Селассие сидел, сгорбившись. Его глаза, полные смятения, блуждали по карте, где Абиссиния истекала кровью. Он доверял вождям, видя в них опору короны, но Абебе и Гетачью погибли, а Менгесха предал. Вяземцев предупреждал о газе и предлагал партизанскую войну, но вожди требовали штурма. Теперь армия была уничтожена, а трон ускользал из-под него.
— Бог покинул нас? — шептал он, его пальцы дрожали, сжимая серебряный крест. Его голос дрожал, отражая отчаяние человека, потерявшего надежду.
Битва за Дессие стала катастрофой. Из 18 000 абиссинских солдат 12 000 были убиты, ранены или пленены. Итальянцы, потеряв 2000 человек, удержали позиции, их газ и танки решили исход. Вяземцев отступил в Аддис-Абебу, готовя отчёт для Москвы. Император, раздавленный, столкнулся с расколотой страной, его доверие к вождям было уничтожено. Предательство Менгесхи отравило нацию, а итальянская угроза нависла над страной, как грозовая туча.
Москва, Кремль, 9 апреля 1936 года, 08:00
Кабинет в Кремле был окутан утренней тишиной, нарушаемой лишь скрипом половиц под тяжёлыми шагами Бориса Михайловича Шапошникова, наркома обороны СССР. Его лицо, обычно спокойное и собранное, сегодня было напряжённым, глаза выдавали бессонную ночь. В руках он держал папку с грифом «Секретно». За массивным столом, заваленным картами и телеграммами, сидел Сергей. Его пальцы постукивали по столу, а взгляд был прикован к карте Восточной Африки, где красные и жёлтые булавки обозначали позиции абиссинских и итальянских войск.
Шапошников заговорил:
— Товарищ Сталин, разрешите доложить о ситуации в Абиссинии, — начал он.
Сергей кивнул, не отрывая глаз от карты.
— Докладывай, Борис Михайлович. Что там у нас с Дессие?
Шапошников раскрыл папку, вынимая лист с последним донесением полковника Вяземцева, датированным 8 апреля, 23:00.
— Битва за Дессие завершилась катастрофой, — начал он. — Абиссинская армия потеряла 12 000 человек из 18 000: 4500 амхара, 5000 оромо и 1000 тиграи убиты, ранены или пленены. Итальянцы, под командованием генерала Эмилио Де Боно, удержали позиции, потеряв около 2000 солдат. Ключевую роль сыграли их танки и газовые атаки. Полковник Вяземцев подтверждает, что рас Менгесха, вождь тиграи, предал абиссинцев, передавая планы британцам, которые, вероятно, поделились ими с итальянцами.
Сергей нахмурился, его пальцы замерли на столе.
— Менгесха… Этот змей всё-таки продался. Продолжай, Борис Михайлович.
Шапошников перевернул страницу. Он сделал паузу, глядя на Сергея.
— Вяземцев сообщает, что его диверсионные группы частично выполнили задачу: один склад топлива был уничтожен, но группа у моста попала в засаду и была ликвидирована. Итальянцы знали о наступлении, вероятно, из-за утечки от Менгесхи. Его племянник Текле передавал планы через британского связного, замеченного 5 апреля в Аддис-Абебе. После битвы Менгесха увёл своих людей за холмы, бросив армию.
Сергей откинулся в кресле, его взгляд стал тяжёлым.
— Британцы, значит. Их следы повсюду. Что с Хайле Селассие? Как он держится?
Шапошников перешёл к следующему листу.
— Император в смятении. Вяземцев пишет, что после поражения Хайле Селассие заперся в шатре, сжимая крест и шепча молитвы. Он винит себя за доверие к вождям. Рас Абебе и рас Гетачью погибли в бою, их колонны — амхара и оромо — были практически уничтожены. Император говорил о потере страны, его дух надломлен. Вяземцев опасается, что, без немедленной поддержки, Хайле Селассие может пойти на переговоры с британцами или даже капитулировать перед итальянцами.
Сергей стукнул кулаком по столу, его голос стал резким:
— Капитуляция? Это недопустимо. Абиссиния — наш плацдарм в Африке. Если мы потеряем её, итальянцы укрепятся, а за ними — британцы и французы. Что ещё у Вяземцева?
Шапошников продолжил:
— Полковник предлагает три варианта. Первый — усилить поддержку Абиссинии: поставить 10 000 винтовок, 500 пулемётов и 50 артиллерийских орудий через Судан, используя наши каналы в Порт-Судане. Это рискованно из-за британской разведки, но возможно в течение двух месяцев, если британцы всё же не введут блокаду, как планируют. Но на случай блокады этот план не применим. Второй — сосредоточиться на диверсиях: создать партизанские отряды из остатков абиссинской армии, обучить их и снабдить взрывчаткой для атак на итальянские коммуникации. Третий — сократить присутствие, сохранив Вяземцева и его советников как наблюдателей, чтобы избежать эскалации с Британией.
Он закрыл папку, глядя на Сергея.
— Вяземцев подчёркивает, что бездействие приведёт к потере влияния. Итальянцы уже готовят наступление на Аддис-Абебу, их силы укреплены резервами из Асмары. Моральный дух абиссинцев подорван, а Менгесха, вероятно, попытается захватить власть, если император падёт.
Сергей встал, прошёлся по кабинету. Он остановился у карты, его палец указал на Дессие.
— Мы не можем терять Абиссинию, Борис Михайлович. Это не просто клочок земли в Африке. Это символ. Если Муссолини проглотит её, он станет смелее, а за ним и Гитлер. Европа смотрит на нас. Если мы сдадимся, нас перестанут уважать.
