– Правильно. Но в настоящее время я житель Бруклина и выбираю себе место между двумя этими центрами мировой культуры.

Фрэнсис отметила, что говорит Марко чисто, без всякого акцента.

Они прошли в кухню. Блэр почему-то подталкивала Фрэнсис сзади, словно опасалась, что сестра передумает и уйдет.

– Марко хочет выпить с тобой стакан вина. Мы уже опробовали некоторые испанские… Пьем только красное.

На стойке кухонного бара расположилось несколько откупоренных бутылок, непременные оливки, нарезанный твердый сыр и ломти хлеба из грубой муки. Фрэнсис с удовольствием сжевала оливку.

Марко повернулся к женщинам спиной и стал колдовать над несколькими кастрюлями, помешивая их содержимое деревянной ложкой. Кухня заполнилась восхитительными ароматами – острыми и дразнящими.

– Марко готовит особое португальское кушанье, – кокетливо улыбаясь, объяснила Блэр.

– Рыба-меч под пряным соусом, – уточнил Марко. – Надеюсь, это придется вам по вкусу.

– Уверена, что так и будет, – сказала Фрэнсис.

– Я собираюсь вытащить сестрицу на верхнюю палубу. Кликни, если что-то понадобится. – Блэр чмокнула Марко в плечо, чуть прикрытое рубашкой.

Наполнив доверху два высоких стакана красным вином, она вновь вывела Фрэнсис на свежий воздух, на веранду, обращенную к океану, где два удобных шезлонга словно поджидали сестер.

– Ну и как он тебе? – прошелестел голосок Блэр. Ветер был прохладным, непривычным для июля. Фрэнсис сжалась в комочек в шезлонге, стараясь согреться.

– Он еще и фантастический повар. Ты в этом скоро убедишься.

Блэр явно была на подъеме. Ее белые зубки сверкали, а влажные губы светились, словно неоновые рекламные трубки. Что привело ее в такое возбужденное состояние? Мысль о близком богатстве или обретение настоящего мужчины в лице Марко? Фрэнсис не завидовала сестре и не ревновала к свалившемуся на Блэр счастью. А может быть, пыталась не ревновать.

– А что Джейк?

– Он меня мало интересует. – Ответ Блэр был лаконичен, но точен.

– У вас что-то разладилось? – поинтересовалась старшая сестра.

– Не что-то, а наша совместная жизнь на девяносто девять процентов. – Блэр рассмеялась – звонко и беспечно. – Конечно, это не очень хорошо, но место Джейка занял Марко. Он харизматическая личность, он сексуален и талантлив. Джейк по сравнению с ним просто ноль.

– Я думаю, что причиной всему были ваши финансовые трудности, – попыталась сгладить острые углы Фрэнсис.

– О, Фанни, ты такая трезвая, не романтичная! – Блэр улыбалась, довольная, что может преподать старшей сестре урок. – Дело совсем не в нашей галерее. Джейк просто слишком зависимый и слабовольный человек. А я хочу опереться на чью-то твердую руку.

– А ты знаешь, что представляет собой Марко?

– Прокурорский вопрос. Ха-ха! Нет, не знаю. Но знаю цену его работам. С ним мы сразу продвинемся на одно из первых мест в рейтинге художественных галерей.

– Я слышала, как ты упоминала в разговоре с Пенни Адлер расширение вашего помещения.

– Да. Для показа работ Марко.

– И кто будет за это платить?

– Деньги потекут рекой. Марко выдвинет нас на первое место.

– А до этого спонсором будет наш папа, – уточнила Фрэнсис.

– Он всегда нас поддерживал.

– А после смерти Клио он что-нибудь подписал? Какой-нибудь документ?

– А тебе какое до этого дело, сестрица? – Взгляд Блэр вдруг стал стальным.

– Мне просто любопытно.

Блэр прикусила губу и сморщила лоб, размышляя над ответом.

– Джейк настоял на том, чтобы я переговорила с Клио примерно месяц назад. Она сослалась на папу… что якобы он принимает все решения, а в данном случае последовал его отказ. Так она, по крайней мере, передала его слова, чему я, конечно, не удивилась. Мы с ней побеседовали за ленчем. Более ужасных минут я не претерпела за всю свою жизнь. Она вынудила меня просить у нее милостыню, хотя заранее знала, что не даст мне ни цента.

Не знаю, зачем я вообще обратилась к ней без всякой надежды на успех. Сама себе удивляюсь. И до самого дня ее смерти я не могла простить ей ни расчетливого издевательства, ни холодной жестокости, с какой она обошлась со мной. Если б мы по-прежнему зависели от нее, то наша галерея и все, чего мы как-то добились в жизни, было бы развеяно, как пепел на ветру. А она бы с удовольствием потирала руки.

Фрэнсис еще больше расслабилась, поменяла позу в шезлонге, отхлебнула еще вина, но мозг ее заработал с еще большей интенсивностью.

– А как дела обстоят сейчас? – спросила она, стараясь завуалировать свой интерес.

– В смысле?

– В смысле папиных денег. Он расщедрился?

– В каком-то смысле нам с Джейком повезло, что Клио вовремя сошла со сцены. – Блэр невинно улыбнулась. – Я пошла ва-банк, и без гроша в кармане мы начали расширяться. Я наняла архитекторов, они сделали чертежи, составила договор об аренде помещения… насадила на крючок Марко, – добавила она опять с улыбкой. – Платить по счетам мы будем потом, теперь банки нам уже верят. Джейк немного воспрял духом, а в умении брать взаймы ему не откажешь.

– А кстати, где он был четвертого июля?

– Не шути с этим, – серьезно одернула старшую сестру Блэр. – Ты что, и правда подозреваешь Джейка в убийстве Клио? Не сходи с ума, дорогая! У Джейка не те яйца, чтобы даже цыпленку открутить голову.

Блэр расхохоталась вроде бы искренне.

– Поверь, я бы очень хотела, чтобы он мог прикончить Клио. У меня бы хоть появился повод гордиться им. – Она осушила свой стакан до дна и налила себе еще из бутылки, запасливо прихваченной из кухни. – Нет, старина Джейк вовсе не герой. Он мотался куда-то в Огайо, чтобы все-таки всучить пару литографий какой-то чете Бреннер, которые сначала оформили покупку у нас в галерее, а потом передумали. Вся-то сделка на десять тысяч долларов. Могу дать тебе их телефон и адрес для подтверждения алиби Джейка.

– Да нет, не надо, – успокоила Фрэнсис сестру. – Просто, начиная с четвертого июля, «Фейр-Лаун» ходит ходуном.

– Вряд ли, – усмехнулась Блэр. – Тамошняя публика не распускает нервы на длительный срок и быстренько сама себя успокаивает. А вот у меня этот кошмар не выходит из головы. Мы еще с тобой и не говорили по-настоящему о том дне… Да и особо не с кем мне было поделиться… Кроме разве полицейского инспектора.

– Ну и не надо. Не возвращайся в прошлое, – посоветовала Фрэнсис. – Впрочем, если ты хочешь…

– Мне вообще не стоило туда ехать, – начала Блэр, – но все, кто хоть что-нибудь собой представляет, вертелись на турнире. А я не должна изображать парию, раз живу тем, что продаю богатым людям картины. Прослыть среди них отщепенкой – значит поставить на этом бизнесе крест. Меня записали как гостью Дейдры Грейнжер. Я собиралась попросить Клио записать меня на папино имя, но потом подумала, что доставлю ей большое удовольствие отказать мне, а такого унижения я бы просто не вынесла.

– Но ты с ней повстречалась?

– Видела издали на корте, но не разговаривала.

– А с мамой виделась?

– Мельком. Кажется, видела, как она уезжала. Точно не помню. Нет, подожди… Мы вроде бы перекинулись парой слов. Этого ей хватило для обычных упреков в том, что я совсем ее не навещаю. Я обещала заскочить и захватить с собой Марко. Но пока не собралась, да и большого желания не испытываю.

– А ты знала, что мама снова стала играть в теннис?

– На ней была спортивная форма, а в руках ракетка. У меня дедукция в порядке, такая же, как у вас, миссис Шерлок Холмс. Но хватит, пожалуй. Перейдем к более увлекательной теме, конкретно к твоей личной жизни.

Блэр потянулась и ущипнула сестру за руку. Фрэнсис скорчила недовольную гримасу. Допрос мог быть тягостным, потому что сказать ей было нечего. Ее выручил Марко, доложив, что ужин готов.

Фрэнсис вернулась домой только после полуночи. Войдя в темное помещение, она ощутила вдруг, что какой-то тяжелый груз спал с ее плеч. Больше суток она провела вне этих стен, общаясь с разными людьми, и теперь жаждала уединения. Она опустилась на диван, и собаки, обеспокоенные ее долгим отсутствием, тут же принялись лизать ей руки.