Извещение о разводе трещало загибаясь под лёгким, но прохладным ветром. Борис стоял на крутом обрыве у обмелевшей реки, а за его спиной был памятник, где Родина мать вручает солдату ружье.

Лика всё решила за двоих и, завершив дела в Сибири рванула в тёплую Америку, к их дочери, напоследок подав на развод.

Борис вдохнул холодный воздух и выдохнул клуб пара. Его пальцы разжались, ветер тут же подхватил листок и утащил его с обрыва вниз. Усталый взгляд офицера провожал бумагу пока ей игрались духи воздуха, то подхватывая листок ввысь, то обваливая, словно в пике вниз.

Оперативник института смотрел на желтеющую листву, что метров двести до самой воды покрывала мелкие деревья, меж которых тянулись множественные тропинки с гуляющими по ним молодыми парами.

"— Ну и оставайся в своей рашке!

— Лучше рашка, чем негры и гомики!" — вспомнился Борису его последний разговор с Ликой.

Скоро начнётся эпидемия, с последующей за ней войной, а значит нечисть снова будет охотиться на людей, на русских людей, бывших советский людей, а это было важнее семьи и вообще чего бы то ни было.

Глаза бойца закрылись, перед взором всплыли все те кого он потерял на войне с Адом. Борис не помнил имена лишь позывные, он знал что это всё действие гипноза и препаратов блокирующих память и не переживал. Для оперативника позывные много важнее каких-то имен.

Он отвернулся от ветренной реки и обрыва, и пошел, медленно не торопясь, мимо двадцатиметрового памятника, мимо мемориала вечного огня, памятных плит второй мировой, мимо слоняющихся молодых ребят, мимо парочек сидящих на холодных деревянных лавочках. Мимо подпитой компании которая в четыре пьяных голоса горланили старую советскую песню,

— От героев былых времён, не осталось порой имён, те кто приняли смертный бой, стали просто землёй, травой…

Сердце щемило, но всё в жизни Бориса было правильно, возможно, как говорит врач, ему и правда стоит больше бывать на солнце. И оперативник решил, что эту зиму он скоротает контролируя вуду колдунов в Африке, осталось написать рапорт на перевод, а уже у в 2020-том вернётся, чтобы служить своей родине, как может, как уж умеет.

Замёрзшие пальцы полезли под куртку, и сквозь заколдованную рунами бронефутболку нащупали маленький крестик, а после, до боли вдавили металл в кожу. Боль отрезвляла и наполняла смыслом его скитание.

— Ничего, с Божей помощью справимся… — себе под нос произнёс Борис. — А Лика, перепсихуется и вернётся. Не в первый раз... 

Когда я становился на должность главного Врага всег сущего я думал, что буду совершать самые страшные вещи, но мне не пришлось даже напрягаться. Люди отлично справлялись и без меня, настолько эффективно, что выстроенная мной адовая иерархия только и успевала пожинать урожай энергий. Но почему-то, весь негатив тёк к моей маске, в пятимерной реальности я руководил потоками зла, а там вверху первый светлый готовил свой исход для тех, кто по его мнению готов был спастись.

Уговор не нарушался уже тринадцать тысяч лет, всё это время я ждал, возвращения от Несущего свет, но он и правда покинул наше измерение, но в один момент в мою пещеру зашла она. Белоснежным драконом она появилась вне времени напротив моего каменного трона. Душа Одиннадцатой носившее земное имя Светлана спустиласько мне, в мой ад.

— Я узнала и не поверила, мне сказали что ты теперь тёмный бог! — начала она сотрясая стены звонким эхом.

— Ты?.. — удивился я видя её в том образе который я запомнил.

— Ну конечно же я, это же ты так заморочился, что вытащил мою душу через своих учеников из Темного мира? Чем ты тут правишь, чем-то важным? — спросила она осмотревшись, читая на стенах моей пещеры, множественные пометки, остановив свой взгляд на пиктограмме дельфина в механическом бронекостюме напротив стилизованного мухомороподобного иероглифа.

— Грехами обезьян в основном. — пожал я плечами и не веря своим глазам поднял своё драконье тело с трона.

— Тебе не идёт эта маска, может свалим отсюда куда-нибудь? — предложила она мне.

— Куда? — переспросил я.

— Ты за столько лет не придумал куда меня сводить когда я освобожусь?

— Я был занят. — усмехнувшись сообщил я ей принимая свой человеческий облик.

Одиннадцатая сделала тоже самое.

— Помнишь песню, про что-то типа, "я любил и ненавидел"? — задумчиво произнесла Света.

Магия Хаоса сработала быстрее моего разума. Вспышка осветила нас и мы переместились в 2001 год, где симфонический оркестр аккомпанировал хеви-метал команде играющей для заполненного стадиона людей. А вокалист пел те самые: Я любил и ненавидел, но теперь душа пуста, всё исчезло не осталось и следа, и не знает боли в груди осколок льда!

Одиннадцатая, одетая как и я в чёрную кожу покрытую стальными блестящими декоративными шипами прижалась к моей груди, лишь краем глаза смотря на сцену, а вокруг нас прыгали люди. Я различал их души, видел их судьбы и грехи, но сегодня у меня был выходной, сейчас я был снова вторым борт стрелком Кай-Клавем Гиллиусом.

— Песни им твои демоны пишут? — спросила девушка в промежутке между мелодиями. Её характер изменился, словно бы ей осточертело быть сильной и она хотела просто быть в покое, в покое со мной.

— Не, пишет им одна поэтесса их наших, из бывших фаэтонян. Наших вообще много на эстраде и в творчестве. Ещё бы, столько зла куда-то да надо его сливать.

— Ты тут надолго? — вдруг спросила Света.

— До Жатвы, они скоро погубят свой вид и тогда я могу быть свободен.

— Сами? — удивилась девушка.

— Сами… — произнёс я.

"Пусть каждый сам находит дороги, мой путь будет в сотни раз длинней, но не виню ни чёрта ни Бога, за всё платить придётся мне…" — продолжал певец.

— Я подожду с тобой ТУТ пока ты не освободишься, плотская жизнь меня утомила, если бы не твой Яшер, я бы до сих пор бродила по тому парному миру.

— Ящер? — не понял я.

— Ну маг твой, Яз Раммилион…

— Не помню такого, наверное кто-то из учеников Мотрита Лега. Талантливая получилась академия, жалко созидать не умеют. — ответил я поднимая голову вверх, смотря сквозь небо и пространство, где великая Легляндия тоже праздновала свой успех.

У них получилось и, долг всей жизни их учителя уплачен, а значит, они теперь могут делать всё, что вздумается. Однако выполняя мои задачи Лег и его люди накопили слишком много кармических узлов. Столько, сколько не отработать и за десяток жизней. Надо будет подсказать им обратный путь, а-то их души так и останутся вредителями между миров.

— Эй, не думай о работе! — вернула меня на стадион Светлана, — Мы ледяные драконы должны иногда отдыхать.

(2022 год, где-то под Славянском)

— Да я вам говорю, он нам здесь только мешает. Он же никому не подчиняется!.. — разорялся майор, повышая голос говоря по рации прислонив к уху наушники. — Есть! Так точно! Понял.

Подвальное помещение наполовину разрушенного трёхэтажного дома стало для штурмовой роты десантников штабом. Сквозь маленькие окна у самого потолка, частично заваленные со стороны улицы битым кирпичом внутрь пробивался тусклый вечерний свет уходящего за горизонт солнца, подсвечивая висящую в воздухе пыль.

Майор, седой мужчина одетый в городской камуфляж, чуть старше Бориса, недовольно сунул своей крепкой рукой гарнитурный наушник рации обратно молодому связисту. Командир роты отвернулся, смотря на расположившихся тут его бойцов. В грязи, саже, но в сухости и покое ребята лежали прислонившись к стенам, обессиленные, спящие, но даже во сне сжимающие свои автоматы, кто-то вздрагивал проходя фазу глубокого сна, кто-то ворочался, а кто-то лежал и не моргая смотрел в даль, на войне такое бывает.