— Великий в тверди пребывающей, создатель суши и влаги. Покарай же еретиков, как и предсказано было ибо много ни причинили боли народу твоему! — цокотал муравей, при этом эмоционально размахивая передними лапками.

— На пару слов, оба сюда! — выдохнул я притягивая насекомых к себе.

Они замерли и замолчали, а я взглянул на искусственное светило дабы понять сколько же времени я проспал в Хаосе. Я больше не давал насекомым говорить, а просто взял из их черепных коробок нужную для меня информацию.

Два разных вида выполняли в едином плоском мире две разные функции, пчелы опыляли плодоносящие деревья, а муравьи рыхлили почву из-за чего деревьям было легче расти и плодоносить. Эволюция настигла оба вида одновременно, находясь на вершинах пищевых цепочек и не имея естественных врагов, виды устремили свои воинственные взоры друг на друга.

Металлургия первыми была освоена черными муравьями, веточки оковывались железом, а хитиновые панцири усиливались искусственной броней, что дало им преимущество в ближних боях с мобильными и смертоносными пчёлами.

Ответ не заставил себя ждать, пчёлы начали стачивать своё жало вначале о камни, а потом и проводить примитивные хирургические операции убирая естественный гарпун, тем самым позволяя пчеле жалить много раз не погибая. Война за главенство над яблонями шла с переменным успехом, но помимо метательного и кинетического оружия муравьями был изобретен порох, что лишило пчёл преимущества в небе.

Эпоха наземных войн началась с адаптации обычного колеса под бронированные телеги, внутри каждой из которых сидела пчела и крутила педали. К тому времени оба вида владели простыми пушками и не стеснялись их применять.

С открытием огня и нефти, двигателей внутреннего сгорания и винтовых летательных аппаратов с новой силой запылали пчелиные ульи и муравьиные муравейники, так продолжалось довольно долго, пока ползучие и летающие твари не изобрели электричество, а следом за ним и ядерную энергию.

По глупому стечению обстоятельств удар был нанесен практически одновременно, по всем центрам принятия решений и пока Ледяной зверь спал, на летящей сквозь космос глыбе запылали обжигающим и испепеляющим огнем ядерные грибы.

Обуглились железобетонные города муравьёв, коими был усеяно всё, пали мегаполисы пчёл с пылающих деревьев, погребая под своей тяжестью миллионы жизней насекомых. Однако между радиоактивных руин и пылающих стволов выжженных исполинских яблонь, всё еще шёл бой. Пчелиные истребители долбили муравьиные танки, муравьиная артиллерия и ПВО точечно уничтожала летающие цели. Уже никто не помнил из-за чего всё началось, какая именно из маток муравьёв не поделила какое-то дерево с маткой пчёл, первой послав войска, но каждый воюющий точно знал, что его дело безусловно первое и в уничтожении мира виновата исключительно противоборствующая сторона.

— Да вы рехнулись, я оставил вас просто ухаживать за деревьями. А вы превратили всё это в радиоактивный пепел. — вскипел было я, намереваясь в один момент уничтожить и тех и других поголовно, но в моей голове вспыхнуло то, что заставило меня остановится.

Единый Закон свободной воли запрещал мне вмешиваться в их войну, даже если они вели её в моём доме. Иначе, как рассказывал мне Хаос, я навсегда свяжусь с ними кармическими узлами и буду отрабатывать это еще неведомо сколько…

Нет, вовсе не времени. И даже не жизней, а целых реальностей, бесконечных событий и вероятностей со всеми возможными исходами. Поддайся я на эмоции, я навсегда бы закрепился за их душами как их бог, тот, кто обязан будет пройти с ними все стадии пока те не вырастут над собой настолько, что сами отойдут от желания воевать.

— Карма… — прошипел я, смотря на светило, лететь до Земли было еще прилично, но я уже был ближе на 91% чем когда засыпал.

— Что же с вами делать… да так чтобы не связаться с вами навсегда — пробормотал я.

Решение отыскалось в математическом ключе и я в одночасье забрал у воюющих всё ядерное оружие, забрал одновременно у всех, с обоих сторон, так сказать, сократил формулу войны. Всё что было связано с этим вооружением было в секунды расщеплено до простейших соединений эфирной вселенной, а все умы, которые знали о расщеплении ядер вдруг потеряли всяческое понимание о столь смертоносных принципах. Хаос позволял мне творить мне такие вещи, он же показывал мне способы по которым стоит идти, откуда стоит изъять то, без чего целое больше не будет целым.

— Деритесь если хотите! — выдохнул я, собрав боевые машины в их исходное состояние и отправив их туда, откуда мой цикл их забрал.

Глупые муравьи и пчёлы хоть и эволюционировали, но их техногенные пути развития не создали им перевалочных подмиров для падших душ и теперь всем погибшим в их войне суждено было переродится деревьями в моём космическом саду.

Но не было худа без добра, насекомые оставили после себя множество произведений искусства, скульптуры, музыки, и даже кино. Спать больше не хотелось и, я на всякий случай проверив прочность купола и неприкосновенность замка, убрал изнутри всю радиацию, принялся перебирать созданным насекомыми контент, поражаясь самобытности культур и художественной составляющей стремящихся к самоуничтожению народов. В их истории было всё и религиозные войны, и геноцид по различному принципу, и гендерные, и подвидовые перегибы, но исход оставался одним, они чуть не спалили друг друга в ядерном огне.

— Дебилы мелкие! — шикнул я ухмыльнувшись, когда просматривал серию политических комедий на тему праведности борьбы за яблоки. — Яблони я выращу снова, а вот такого количества контента, мне до самой Земли хватит. Жако в озёрах рыб не завёл, не полноценная война получилось, мало морских сражений. Опять же, в космос не успели вылететь... Ну, в следующий раз...

Тьма поглощала пятерых идущих, двух доспешных мужчин с короткими алебардами и трех женщин в широких, наспех криво подрубленных по босые щиколотки платьев. Промышленники отключили свет по всей столице и теперь, по замку можно было передвигаться, лишь при наличии тяжёлых словно меч фонарей на батарейках и только так не бояться свернуть себе шею в полной темноте каменных коридоров.

Королева Оди спешила в окружении небольшой свиты и телохранителей, прижав к груди своего малыша. Запеленутый ребенок спал крепким сном, таким несвойственным для детей его возраста. И сейчас это было даже хорошо.

Слишком поздно был раскрыт предательский мятеж и действуй подсыпанное в вечерние блюда снотворное на всех одинаково семья короля Рофмо Мудрого, сына Аллера Румяного, состоящая из королевы Оди и грудного наследного принца Райса уже была бы передана захватчикам власти. Однако Оди Холодная давно уже взяла за привычку никогда ничего не пить и не есть, не пропустив через поданную её пищу обеззараживающие потоки силы её артефактов. Магия убивала яды, убивала паразитов, делала еду безвкусной, но этим и спасала её величество от самых коварных покушений.

Хранители артефактов казались почти неуязвимыми к атакам простых смертных, но отравленному культиватору можно было бросить вызов и даже с без боя лёгкостью его убить, минуя законы жизненных сфер о чистоте поединков. Именно поэтому всю свою жизнь королева молчала о своей привычке. И вот сейчас её паранойя оправдала все те годы безвкусной еды и питья. Рофмо Мудрый, её муж был предан и скорее всего убит, а его армия скорее всего подкуплена и перешла на сторону противников. Его же супруге и грудному ребёнку промышленники уготовили другую, безусловно незавидную судьбу, зачем-то попытавшись взять их живыми. Малыш Райс был усыплен, не иначе как магией, вражеский культиватор подкрался из теней и наложил на беззащитное дитя чары, и так же тихо покинул королевскую комнату. Гонг культиваторов не сработал и высокоранговая мать никак не смогла этому воспрепятствовать. Расчёт со сном младенца заключался в том, чтобы в судьбоносную ночь не тревожить Оди и дать ей спокойно задремать. Однако у судьбы были иные планы и вероломное усыпление наследного принца теперь играло беглецам на руку.