Июль 1911 *** Ты прошла сквозь облако тумана. На ланитах нежные румяна. Светит день холодный и недужный. Я брожу свободный и ненужный... Злая осень ворожит над нами, Угрожает спелыми плодами, Говорит вершинами с вершиной И в глаза целует паутиной. Как застыл тревожной жизни танец! Как на всем играет твой румянец! Как сквозит и в облаке тумана Ярких дней сияющая рана! 4 августа 1911
*** Не спрашивай: ты знаешь, Что нежность безотчетна, И как ты называешь Мой трепет - все равно; И для чего признанье, Когда бесповоротно Мое существованье Тобою решено? Дай руку мне. Что страсти? Танцующие змеи! И таинство их власти - Убийственный магнит! И, змей тревожный танец Остановить не смея, Я созерцаю глянец Девических ланит. 7 августа 1911 ***14 В лазури месяц новый Ясен и высок. Радуют подковы Звонкий грунт дорог. Глубоко вздохнул я - В небе голубом Словно зачерпнул я Серебряным ковшом! Счастия тяжелый Я надел венец. В кузнице веселой Работает кузнец. Радость бессвязна, Бездна не страшна. Однообразно- Звучно царство сна! 12 ноября 1911 *** Стрекозы быстрыми кругами Тревожат черный блеск пруда, И вздрагивает, тростниками Чуть окаймленная, вода. То - пряжу за собою тянут И словно паутину ткут, То - распластавшись - в омут канут - И волны траур свой сомкнут. И я, какой-то невеселый, Томлюсь и падаю в глуши - Как будто чувствую уколы И холод в тайниках души... 1911 *** Тысячеструйный поток - Журчала весенняя ласка. Скользнула-мелькнула коляска, Легкая, как мотылек. Я улыбнулся весне, Я оглянулся украдкой,- Женщина гладкой перчаткой Правила, точно во сне. В путь убегала она, В траурный шелк одета, Тонкая вуалета - Тоже была черна... <1912 (1911?)> *** Когда показывают восемь Часы собора-исполина, Мы в полусне твой призрак носим, Чужого города картина. В руках плетеные корзинки, Служанки спорят с продавцами, Воркуют голуби на рынке И плещут сизыми крылами. Хлеба, серебряные рыбы, Плоды и овощи простые, Крестьяне - каменные глыбы И краски темные, живые. А в сетке пестрого тумана Сгрудилась ласковая стая, Как будто площадь утром рано - Торговли скиния святая. <1912> Шарманка Шарманка, жалобное пенье, Тягучих арий дребедень,- Как безобразное виденье, Осеннюю тревожит сень... Чтоб всколыхнула на мгновенье Та песня вод стоячих лень, Сентиментальное волненье Туманной музыкой одень. Какой обыкновенный день! Как невозможно вдохновенье - В мозгу игла, брожу как тень. Я бы приветствовал кремень Точильщика - как избавленье: Бродяга - я люблю движенье. 16 июня 1912 *** Как черный ангел на снегу Ты показалась мне сегодня, И утаить я не могу- Есть на тебе печать Господня. Такая странная печать - Как бы дарованная свыше,- Что, кажется, в церковной нише Тебе назначено стоять. Пускай нездешняя любовь С любовью здешней будут слиты, Пускай бушующая кровь Не перейдет в твои ланиты, И пышный мрамор оттенит Всю призрачность твоих лохмотий, Всю наготу причастных плоти, Но не краснеющих ланит. <Начало 1914?>
*** Черты лица искажены Какой-то старческой улыбкой: Кто скажет, что гитане гибкой Все муки ада суждены? вернуться Поздний вариант: стихотворение названо "Кузнец", отличается последней строфой и датировкой: Круглое братство Он для всех кует. Легкий месяц, здравствуй! Здравствуй, Новый год! Ноябрь 1911, 1922 |
