И вот теперь один из этих червей нарушил выверенный план короля, план, который навязала ему госпожа Леннор.

— Вы ждали меня, мой король? — бархатный, глубокий голос эффектной женщины, его верной сподвижницы, Леннор, самой могущественной чародейки континента, о чем свидетельствовали две печати Первого Бога Фангороса на ее ладонях.

— Да, ждал, проходи, — кивнул Мордок на любимое кресло Повелительницы Демонов.

Леннор проплыла по покоям короля и царственно опустилась на предложенное ей место. Высокая, статная, с белой кожей и темными волосами, в изящном тонком платье цвета ночи и горящими алым губами.

Тут же вокруг чародейки сгустились тени, и в следующий миг пара мелких демонов бросилась к шкафу, в котором хранилось вино и кубки.

— О чем ты хотел поговорить? — спросила с невинной улыбкой Леннор, подхватывая плывущий по воздуху кубок, наполненный рубиново-красной жидкостью.

— Твой план провалился! — зло бросил Мордок. — Пришли вести с юга. Жрец, которого ты предлагала сделать Владыкой Харла, мертв. Город устоял! Мы потеряли целый год!

Волшебница снисходительно улыбнулась, будто бы наблюдала истерику ребенка. Она излучала силу и уверенность, а то, как она держалась даже сидя в простом кресле, делало ее гордой царицей на фоне любого другого человека. Вот и сейчас Леннор выглядела как мудрая, спокойная женщина на фоне нетерпеливого юнца.

— Мой милый король, ты помнишь, что я сказала тебе в нашу первую встречу? Когда ты был простым генералом? — спросила женщина, встав со своего места. Она окунула два пальца в бокал с вином и, подойдя к Мордоку, провела ими по губам Разящего Короля. — Я пообещала, что с поддержкой богов ты станешь великим. С тобой мудрость Фангороса, тебе благоволит Харл. Что может остановить такого великого человека, как ты?

Мордок неотрывно смотрел в эти чарующие, серо-голубые глаза. Дыхание мужчины участилось. Он попытался ухватить губами пальцы чародейки, как младенец хватает сосок матери, но она медленно убрала руку и положила изящные пальцы на щеку короля.

— Вот, выпей лучше вина, — сказала женщина, протягивая королю кубок, который уже успел напитаться магической силой, — мой милый король, столько тревог, столько ответственности… На твои плечи давит такой груз… Но тебе не стоит тревожиться из-за Мибензита. Мы выясним, что там случилось, у меня есть там глаза и уши.

Расмус ее уже не слышал. Приняв питье из рук госпожи Леннор, он жадно припал к кубку и осушил его в два глотка.

— Вам нужно расслабиться, мой король, — проворковала Леннор, поглаживая мужчину по плечам. — Давайте я помогу вам.

Темная магия, растворенная в вине, хлынула в кровь северного короля. Мордок с рычанием попытался прижать к себе колдунью, которая уже схватилась пальцами за его ремень, впиться губами в алые губы волшебницы, взять ее прямо здесь, на этом столе. Но женщина мягко отстранила короля, а потом, не дав ему опомниться, нежно обняла за шею, прижав к груди.

— Вот так… — прошептала Леннор, по-матерински гладя короля по волосам, который уже успел зарыться лицом в глубоком вырезе ее платья. — Отпустите тревоги, мой король. Мибензит никуда не денется, я со всем разберусь…

Авелин перехватила молот обеими руками и вскинула его над головой, словно жезл. Обжигающий поток Света тут же ударил в оружие, раскаляя корпус и стекая пламенем по рукояти, облизывая руки и заставляя тлеть одежду. Из груди Авелин вырвался яростный крик, девушка чуть отклонила молот назад, после чего нанесла сокрушительный удар по земле прямо перед собой.

Волна очищающего пламени прокатилась по площадке перед Лавертен, сжигая тренировочные чучела, опаляя стены чаши арены, затекая в каждую щель, проникая за любое укрытие, истребляя все, до чего оно было способно дотянуться.

Тяжело дыша, Авелин перехватила рукоять молота и с усилием вырвала его из земли, в которую оружие вошло почти на половину бойка.

— Хорошо! Очень хорошо! Свет подчиняется тебе, дитя, — послышался за ее спиной голос верховного паладина Ордена Пламени.

— Брат Леннарт, — тут же опустила оружие и склонила голову Лавертен.

Паладин подошел к своей подопечной и забрал из ее рук молот. Пару раз подбросил в руке тяжелое оружие, после чего сделал короткий взмах. С корпуса молота тут же сорвалась волна пламени, более слабая, чем у Лавертен, но такая же смертоносная.

— Это негодное оружие, — сказал паладин. — Пламя сжирает его. Тебе нужно что-то лучше.

— Я пока не прошла обряд жертвы, — ответила девушка, так и не подняв глаза на своего покровителя и наставника.

— Тебе он и ни к чему, — ответил Леннарт. — Свет часть тебя, дитя, я вижу это, это видит каждый.

— Но как же…

— Ты сомневаешься в выборе нашего Бога? — перебил девушку паладин.

— Нет, брат Леннарт, не сомневаюсь.

— Если Сиятельный посчитал тебя достойной его милости и силы даже без жертвы, значит, он выбрал тебя, — ответил паладин. — Я знаю, что ты хочешь провести обряд. Но тебе предстоит битва не просто со злом, тебе предстоит сражение с самой Тьмой. Наш бог понимает, что это и есть твоя величайшая жертва, дитя. Не гневи его своей жадностью, не смей сомневаться в его мудрости. Твой путь — уже твоя жертва.

— Да, брат, — еще ниже склонила голову Лавертен.

Паладин протянул молот девушке, который она с готовностью выхватила из его рук.

— Я поговорю с архиепископом, возможно, тебя допустят в оружейную комнату Святого Престола, где ты сможешь подобрать себе оружие по руке, — сказал мужчина, уже повернувшись к девушке спиной. — Ты идешь?

— Да, брат! — отозвалась Лавертен.

Это был закрытый монастырь в тридцати лигах от Святого Града Скокреста, древнее место укрытое в вековой чаще и надежно охранявшееся бойцами Ордена Пламени. Лавертен провела в этих стенах последние три года, неустанно молясь и тренируясь. Три года назад, когда она все же принесла свое донесение епископу и впервые столкнулась с братом Леннартом, Верховный Паладин что-то в ней рассмотрел. И решил, что она, простой клирик, который выполнял мелкие поручения ордена, и которому требовалось по несколько минут для того, чтобы призвать опаляющий Свет, станет не просто паладином, а первой Светлой Девой ордена за последнюю тысячу лет.

Свет редко касался женщин. Задача женщины — хранить очаг и давать жизнь. Они могли стать монахинями, настоятельницами, милосердными сестрами, что ухаживают за больными. Реже — аколитами или клириками, как Лавертен, да и то, такой путь был открыт только непорочным душам, которые выросли в стенах монастырей. Но вот путь паладина, путь истового служения, путь жертвования, путь абсолютного служения Богу Света — был для женщин заказан. Слишком велика мощь Света, слишком тяжела ноша для женских плеч. В древности в Ордене Пламени были целые монастыри боевых дев, что управлялись с молотом и мечом наравне с мужчинами и несли в себе Свет. Но не в последние сотни лет.

И вот теперь она, Лавертен, станет проводником Света, станет Девой, что способна развеять тьму одним взмахом своего оружия. Бог Света выбрал ее, и она с гордостью пронесет его пламя в своей душе. А еще ее выбрал брат Леннарт, который разглядел искру, разглядел в ней силу пройти через подобные испытания. Ведь ее волю не смогли сломить даже пытки и арест, а ее внутренний огонь пережил встречу с древней Тьмой.

С того дня они больше не говорили о колдуне, которого Лавертен повстречала в горной долине. Девушка не вспоминала и имя, которое передала Леннарту и епископу. Но она знала, что когда ее обучение будет закончено, они встретятся вновь.

И на этот раз ее Бог будет вместе с ней.

Добрались мы до Пелофа всего за день. Со мной и Лиан в путь отправился Ирнар и тот самый арбалетчик, который сражался в моем отряде во время судной ночи в Мибензите.