— Удар топором? — переспросила Лиан. — Я помню, как побежала к пленникам…

— Да. И нарвалась на одного из тех, кто вознес жертву крови Харлу. У тебя не было шансов.

Лиан с любопытством опустила подбородок и попыталась рассмотреть собственное плечо и грудь, затянутые повязкой.

— Я чуть не погибла? — спросила девочка, глядя мне прямо в глаза.

— Еще на полдюйма вперед, и удар разрубил бы тебе сердце, — ответил я. — Но все обошлось. Но когда выздоровеешь, пощады не жди. Ты пока мой худший ученик. А теперь попей.

Не давая вставить девочке и слова, я прислонил к ее губам стакан с чистой водой. Пока она в сознании, пусть пьет, влить слишком много силой у меня все равно не получалось, я опасался банально утопить ее в стакане. Не слишком удачный конец для той, что восстала из мертвых вопреки законам мироздания.

Спустя примерно неделю, когда жар отступил, и Лиан можно было оставить одну хотя бы на несколько часов, я отправился в деревню охотников.

Как обычно, меня встретил Орин. Бой для старосты не прошел бесследно — старик стал сильнее хромать и наваливаться на посох, видимо, беготня с арбалетом наперевес окончательно разбила его колени.

— Доброго дня, господин, — сказал староста.

— Доброго дня, Орин, — сказал я, не вылезая из седла. — Я к тебе с поручением.

— Каким же, господин?

— Я знаю, что вы поддерживаете контакт с парой поселений на Мулде и в окрестностях Гирдота, — сказал я.

— Все так, мы с ними торгуем, — кивнул Орин.

— И родня у ваших там тоже есть?

— Все так, господин. Конечно же родня имеется. И с каждым годом только прибавляется! Мы же не дикари, чтобы кровь мешать и выродков плодить! — гордо заметил Орин.

В небольших селах и деревнях вопрос близкородственного брака всегда стоял остро. Но если крестьянин может позволить себе быть тупым, то тупой охотник — обычно мертвый охотник. Это опасная работа, требующая ясного ума и смекалки. Дикие звери идиотов не прощают, чего только стоят десятки и сотни аристократов, что на моей памяти лишились жизни на охоте, попав на клыки кабана или подставившись под лапу медведя. Да и тот же лось с легкостью затопчет придурка, который посмеет бездумно преградить ему путь. Так что тут горделивый тон старосты был совершенно обоснован.

Я потянулся к поясу и снял с него увесистый кошель с серебром. Несколько сотен старых, полновесных серебряных монет. Я даже не пересчитывал, сколько их там, просто как можно туже набил кошель, отчего он стал похож на неровный обтянутый кожей шар.

— Все, кто был в тех клетях, где ранили девочку. Они должны уехать, — сказал я, бросив охотнику деньги.

Орин неловко поймал кошель, едва не уронив свой посох, после чего непонимающе уставился на меня.

— Ранили? — недоверчиво переспросил Орин. Он видел, в каком состоянии была Лиан, видел, как я закрыл девочке глаза и завернул ее труп в плащ.

— Да, оказалось, эльфийку только ранили. Я все же смог ее спасти.

— Вы воистину великий маг, — неловко польстил мне старик. — Но господин, скажите, будьте столь снисходительны, почему же людям надо уехать?

— Они осквернены силой Харла и тревожат мои контуры, — сказал я. — Мне это не нравится. Но вместо того, чтобы убивать их, я великодушен. Пусть собирают вещи и переезжают. Все, кто побывал в плену и пережил ту ночь.

Так я избавлюсь от свидетелей и от брата с сестрой, друзей Лиан. Я не собирался рассказывать девочке о том, что произошло на самом деле.

Орин ошарашенно взвесил в ладони тяжелый, туго набитый монетами кошель, после чего низко поклонился мне.

— Спасибо за ваше снисхождение, господин. Я сегодня же передам ваш приказ людям.

— У них есть две недели, — ответил я. — После этого я спущу на них гончих.

— Я понял вас, господин. Никого из бывших пленников не останется ни в моем поселении, ни в прочих.

— Ты всегда был благоразумен, Орин, — кивнул я мужчине. — В этом году вы успеете с заготовкой моего заказа?

Староста еще раз покосился на мошну. С такими деньгами они могли вовсе не работать в этом сезоне всем поселком, но это было бы слишком опрометчиво.

— Успеем, господин. Обязательно успеем.

— Хорошо. Две недели, Орин, — закончил я, разворачивая коня.

— Две недели, — повторил за мной старый охотник.

Когда я вернулся домой, солнце уже клонилось к закату. Привычно, я поставил в стойло коня, зашел в баню, смыть с лица и рук дорожную пыль, после чего собрался готовить ужин. На стук ножа и грохот котелков из своей комнаты вышла и Лиан. Девочка с трудом держалась на ногах, но я физически ощущал, как темной скучно целыми днями спать и валяться в постели.

— Иди, ляг, или опять края раны разойдутся, — сказал я, не оборачиваясь.

— Где ты был? — спросила темная.

— Ездил в поселок, справлялся, как у них там дела. Мне же пришлось с тобой сидеть, чтобы ты не умерла ненароком, — будто бы раздраженно, ответил я.

— Как дела у Займана и Айвы? — спросила девочка, усаживаясь на стул.

— Не знаю, — ответил я. — Орин сказал, что некоторые семьи переезжают ближе к городу, мол, тут стало неспокойно. Хочешь, чтобы я узнал?

Лиан, привыкшая, что я ничего не делаю бесплатно, только помотала головой.

— Не надо, — хмуро ответила темная. — Сама выясню.

— Хорошо.

Лиан была еще слишком слаба, чтобы есть что-то кроме легких супов. По дороге домой я раздобыл небольшую куропатку. Пришлось постараться, чтобы мясо птицы не отравило темной магией, но я справился, пострадала только бесполезная голова птицы. Мерный стук ножа, треск пары свежих поленьев в очаге, вот-вот закипит вода, и я закину уже очищенную от перьев тушку вариться. Добавлю немного лука, разогретой на сковородке муки для густоты и питательности, и через час можно будет ужинать.

— А что с твоим исследованием? — спросила девочка. — Я вспомнила, что ты готовил заклинание на холме. Ты успел?

— Ничего не вышло. В вечер, когда ты пропала, я расколол алтарь. Выбрал неподходящий кусок обсидиана, с дефектом, — солгал я.

— Жаль, — простодушно ответила Лиан, наблюдая за тем, как я готовлю. — Я надеялась, что мое проклятье тебе поможет.

— Я тоже надеялся.

Взгляд девочки скользнул по моим ладоням, и я увидел, как Лиан нахмурилась. Печати на моих руках выглядели уже не так страшно, как сразу после совершения колдовства, но они определенно стали глубже.

Когда я закончил с готовкой, Лиан держалась из последних сил. Пот катился по лбу девочки, глаза лихорадочно блестели, но она не хотела уходить с кухни, любой ценой оставалась на своем месте. Но вот после горячей еды ее окончательно сморило, так что когда я накладывал ей свежую повязку, эльфийка буквально засыпала на ходу.

— Мне снятся странные сны, Feuasadh, — сонно сказала девочка. — Что я лежу в пустоте, а потом меня зовет Нильф. Третья Богиня хватает меня за руку и…

— Это все жар, — сказал я, ожидая продолжения рассказа.

Но Лиан уже спала, отключилась буквально на полуслове и размеренно засопела.

Надеюсь, к моменту, когда она выздоровеет, эльфийка забудет, что произошло. Ведь то, что она называет сном, скорее всего, было настоящим воспоминанием. Пустота и тьма посмертия, а после — рывок обратно, в реальный мир. Воскрешение из мертвых.

Я не собирался рассказывать девочке о том, на что способна ее странная печать и что ради ее спасения мне пришлось нарушить один из магических законов. По своему опыту я знал, что ни одна тайна не может храниться вечно, но я наделся, что правду о той ночи я смогу скрывать от Лиан достаточно долго.

Ради ее же блага.

Сейчас она ждала удобного момента.

Ее цель беспечно шла по узкой лесной тропе, совершенно не глядя на кроны деревьев, в которых притаилась Лиан.

Девушка же внимательно наблюдала за каждым движением своего противника. Тяжелая, размеренная походка, меч скрыт под легким плащом, на голове капюшон. Как только он подойдет достаточно близко, она спрыгнет с ветвей и постарается закончить все одним ударом.