Тренировочная площадка уже была совсем рядом. Небольшой полигон, застроенный имитацией городской среды: узкие улицы, бетонные блоки, старые автомобили и даже пара полусгнивших автобусных остановок. Всё это использовалось для тактических учений, а иногда – и для соревнований. Периодически инженерный взвод менял конфигурацию, чтобы создать эффект новизны, и, судя по всему, строители потрудились тут и на этот раз: расположение элементов казалось мне незнакомым.

Ну и отлично. Будет, что разнести очередью-другой или ударом Молота. А мне этого сейчас ой как хотелось…

Но не успели мы дойти до казармы, как позади послышался шум моторов, и на территорию полигона въехало несколько микроавтобусов. Я напрягся.

– О, начинается! – с довольным видом произнес Гагарин.

Двери распахнулись, и наружу посыпались люди. Быстрые, организованные, в тактическом снаряжении и с шевронами, которые я узнал бы даже в кромешной тьме.

Иберийцы.

Я сузил глаза. А эти-то тут чего забыли?

А потом из одного из микроавтобусов показался Георг. Я даже хмыкнул, оглядывая его светлость. М-да, таким его видеть было непривычно.

Черный тактический костюм, тяжелые, но явно удобные ботинки с высоким берцем, перчатки без пальцев, гарнитура в ухе, безупречная выправка… Встретившись со мной взглядом, Георг приветливо кивнул. Я ответил тем же и перевел взгляд на Гагарина.

– Ваше сиятельство, не поясните ли, что здесь происходит?

Тот лишь усмехнулся.

– Ну, я же говорил, что тебе будет интересно?

– А конкретнее?

– Конкретнее? Да пожалуйста: его светлость герцог Брауншвейгский изъявил желание провести совместную тренировку с элитным подразделением, дабы выяснить, кто из нас круче: его телохранители или Особая рота. – Гагарин хищно заулыбался. – Так что вот и сюрприз, который я тебе обещал, прапорщик.

– Серьезно? – Я скептически покосился на Георга. – Зачем ему это?

– Серьезнее некуда. И вообще-то я рассчитывал, что на этот вопрос ответишь мне ты. Это же твой боевой соратник, – снова ухмыльнулся Гагарин. – Я-то его так, пару раз издали видел. Он, к слову, практически настаивал, чтобы ты участвовал в тренировке. Так что – тебе явно виднее.

Я хотел было пояснить Гагарину, что намерения герцога для меня сокрыты тайной точно так же, как и для него…

И вдруг понял, что это не так. И заодно – зачем Георгу понадобилось это представление.

Тогда, на буксире, он видел меня в действии. И помнил, что я видел его неуверенность, растерянность… и страх. И теперь его светлость, видимо, решил поквитаться. Показать, что он тоже вояка, каких поискать, и тоже способен на многое.

Кажется, я невольно задел самолюбие Георга, и он прибыл брать реванш. Не удивлюсь, если по окончании тренировки из воздуха материализуются журналисты, перед которыми герой, уже мысленно победивший всю гардемаринскую роту и Владимира Острогорского в том числе, толкнет напыщенную и бравурную речь…

Ну-ну…

– Так что ты думаешь по этому поводу? – снова спросил Гагарин.

– Да а что тут думать? – усмехнулся я и легонько хлопнул капитана по плечу. – Думать тут нечего. Пойдем и покажем этим выскочкам их настоящее место в пищевой цепочке.

И иберийцам, и Георгу – всем.

Переодевшись и экипировавшись, мы выстроились на плацу друг напротив друга. С одной стороны – гардемарины Особой роты, с другой – бойцы иберийского спецназа с Георгом во главе. Иберийцы вели себя спокойно и собранно, но по их лицам нет-нет да и проскакивали то насмешливые ухмылки, то едва скрываемое высокомерие. Будто они уже выиграли, еще не начав.

Ну-ну, ребята… Недооценивать противника – последнее дело и верный путь к поражению. Я бы на их месте был посерьезнее. Особенно после того, как доблестные спецназовцы в Выборге прошляпили опекаемую персону.

Гардемарины же вели себя как обычно. Идеальная выправка, каменные лица – сжатая пружина внутри, готовая распрямиться, как только последует команда. Пожалуй, по сравнению с иберийцами, наши смотрелись поубедительнее. Несмотря на все модные шмотки, обвес, гаджеты и прочие заграничные игрушки.

Гагарин вышел в центр плаца, окинул взглядом всех присутствующих и кивком поздоровался.

– Здравия желаю, господа! – Его голос прозвучал отчетливо и громко. – Сегодня у нас совместные учения с нашими зарубежными коллегами. Благодарим его светлость герцога Брауншвейгского за возможность обменяться опытом.

Гагарин бросил быстрый взгляд на Георга, и тот легонько кивнул в ответ и обвел всех взглядом, слегка прищурившись.

– Легенда тренировки следующая: эвакуация вип-персоны из зоны боевых действий. Одна группа должна провести объект – гражданское лицо, неспособное к сопротивлению, – через городской квартал к точке выхода, не допустив его захвата или гибели, – принялся объяснять Гагарин. – Задача второй группы – перехватить или ликвидировать эвакуируемого. Этап заканчивается, когда все бойцы противника или вип-персона ликвидированы. Работаем пятерками. Начинает Особая рота.

Я заметил, как у некоторых иберийцев на лицах промелькнуло что-то вроде недовольства. Они рассчитывали, что право «первого хода» отдадут им – видимо, хотели сразу показать себя во всей красе.

– Первая пятерка – Корнилов, Белов, Савельев, Чесноков, Острогорский.

Мы синхронно шагнули вперед. Корниловым оказался уже хорошо знакомый мне штабс-капитан Иван – я почему-то так и не смог запомнить его фамилию.

Это хорошо, с ним мы уже работали. С остальными тоже, но именно с Иваном у нас уже сложилось некое взаимопонимание, а главное – парень куда лучше других знал, на что я на самом деле способен. Так что, если он будет командовать группой, работать будет сильно проще.

– Вип-персона – Астафьев. Разоблачайся, снимай все, оставляй только броник. Командир группы…

Пауза.

Гагарин медленно обернулся, явно смакуя этот момент.

– Острогорский.

Я моргнул.

Где-то рядом раздался короткий смешок, кто-то присвистнул. А я повернулся к Гагарину, стараясь не выдать удивления.

Ах ты ж…

Я понял, что он делает!

Это же форменное издевательство – поставить командиром группы какого-то там прапорщика. Не штабс-капитана, даже не кого-то из младших офицеров, а меня. Гардемарина наполовинку, едва закончившего первый курс. Демонстративно – чтобы наглядно показать герцогу Брауншвейгскому и иберийцам, что их здесь вообще не воспринимают всерьез.

Я скользнул взглядом по лицу Георга. Тот нахмурился, но ничего не сказал. На его губах играла натянутая улыбка.

– Не возражаешь, Острогорский? – лениво осведомился Гагарин.

– Да какие могут быть возражения, ваше сиятельство? – Я хмыкнул. – Спасибо за оказанное доверие.

Краем глаза я заметил, как Иван заулыбался и незаметно толкнул локтем кого-то из товарищей.

Гагарин кивнул и, будто ничего необычного не произошло, продолжил:

– Группа Острогорского будет эвакуировать вип-персону. Ваша задача – довести Астафьева до эвакуационной точки в целости и сохранности. Цель вам укажут перед началом.

Он перевел взгляд на Георга.

– А группа его светлости будет перехватывать. Работаем в полный контакт, патроны – травматические, Дар использовать с умом, в полсилы. Нам ведь не нужны здесь жертвы, верно?

– Так точно! – дружно гаркнули мы.

– Вот и хорошо. Работаем, господа! По позициям!

Мы развернулись и направились в сторону тактического городка, оставив за спиной иберийцев. Которые почему-то больше не улыбались.

Надо отдать должное инженерному взводу – потрудились они на славу. Узкие улочки, разбитые машины, бетонные блоки, облупившиеся стены – всё это было тщательно продумано для тренировок и моделирования работы в городской застройке. Мы будто действительно переместились на полуразрушенную улочку в самом сердце затяжных боевых действий. Атмосферно, ничего не скажешь. Через считаные минуты из-за любого угла, за любым окном или на крыше могут появиться противники, и все превратится в настоящий хаос.