Взглянув на Элизабет, Пол гордо улыбнулся:

– Впечатляет, не правда ли?

Элизабет кивнула.

Затем они поднялись по двойному лестничному пролету слева, в то время как слуги волокли сундуки по правой части лестницы.

Остановившись перед открытым дверным проемом, Маркус протянул руку, чтобы помочь Элизабет войти, после чего Пол и Роберт откланялись, пообещав встретиться за ужином.

Комната, в которой оказалась Элизабет, была обильно украшена, полосатые шелковые занавески серо-коричневых и пастельно-голубых тонов обрамляли широкие окна с видом на круглый подъезд. По бокам располагались две двустворчатые двери: через левую Элизабет могла видеть гостиную и мужскую спальню, а через правую – детскую.

Маркус, стоя за ее спиной, улыбался.

– Тебе нравится?

– Просто замечательно!

Хитро подмигнув, Маркус прошел через гостиную и направился к себе.

Оставшись одна, Элизабет внимательно осмотрела комнату. В небольшом книжном шкафу у окна находились ее любимые книги. В ящиках туалетного столика помещались привычные туалетные принадлежности.

Как тогда, когда они проводили время в домике для гостей, Маркус подумал почти обо всем.

Сняв шляпку и перчатки, Элизабет направилась на поиски супруга. Пройдя через открытую двустворчатую дверь, которая вела в его комнату, она нашла Маркуса сидящим у письменного стола без сюртука и жилета.

– Маркус, – мягко произнесла она с улыбкой, – тебе обязательно очаровывать меня каждый день?

Отвернувшись от стола, он крепко обнял ее и поцеловал в лоб.

– Конечно. Перед ужином я покажу тебе весь дом, а утром ты познакомишься со слугами.

Элизабет не знала, как выразить свою благодарность.

– Мне нравится и дом, и твоя забота о моем комфорте. – Она чмокнула его в подбородок.

Вернувшись к столу, Маркус склонился над документами, которые достал из ящика, а Элизабет опустилась в кресло перед камином.

– Что ты собираешься делать? – с улыбкой спросила она.

– Мне необходимо известить управляющего, что я нахожусь в поместье. Обычно я занимаюсь расходами по окончании сезона, но раз уж мы здесь, я могу начать прямо сейчас.

– Разве ты не займешься расшифровкой дневника?

Маркус удивленно поднял глаза:

– Безрассудно держать тебя и дневник в одном месте.

– А где же он? У Элдриджа?

– Нет. Я оставил его на попечение Баркли.

– Что? – Элизабет вскочила.

– Почему нет? Уильям – единственный, кроме Сент-Джона, кто работал в тесном контакте с Хоторном, и он один из немногих, кому я могу доверять.

– А как насчет мистера Джеймса?

– Я предпочел бы Эйвери, но в данный момент Элдридж дал ему другое поручение.

У Элизабет внутри все сжалось.

– Сент-Джон.

– Да. Мы должны узнать все, что ему известно.

– А как же Маргарет, ее ребенок? Уильяма нельзя сейчас в это втягивать. Что, если на них нападут так же, как напали на меня? Как ты мог, когда я умоляла этого не делать?

– Баркли готов к нападениям на себя и жену с момента смерти Хоторна.

– Так вот почему мою комнату обыскали?

– Элизабет…

– Проклятие! Я доверяла тебе.

Маркус прищурился:

– Ты доверила мне свою безопасность, и я ее обеспечиваю.

– Тебе нет дела до меня, иначе ты не делал бы ничего такого, из-за чего я могу пострадать. Мой брат и его жена – это все, что у меня осталось, и так рисковать ими…

– Нет, не все! У тебя есть я.

Элизабет покачала головой:

– Ты принадлежишь агентству, и ты все делаешь для них.

– Неправда!

– Я была не права, когда доверилась тебе. – Элизабет смахнула слезу тыльной стороной ладони. – Ты намеренно не рассказал мне ничего.

– Да, но исключительно чтобы не расстраивать тебя.

– Лжешь! – Элизабет стремительно обошла канапе и направилась к двери.

– Постой, я еще не договорил.

– Договоришь без меня, – бросила Элизабет через плечо, бегом направляясь к себе в комнату.

Молча наблюдая за тем, как Уильям расхаживает по гостиной, Маргарет вздохнула и поерзала на подушках, стараясь найти удобное положение для затекшей спины.

– Так ты ничего не знал о его дневнике?

– Нет, но я уверен, что тогда Хоторн был немного не в себе.

– Как это относится к делу?

– Во всем этом есть нечто странное. Я просмотрел пометки Уэстфилда: он уже посвятил много времени изучению дневника, но все, что нам удалось узнать, – отрывочные описания отдаленных районов безо всяких объяснений. Не могу понять, зачем вообще было вести такой дневник.

Положив руку на выдающийся живот, Маргарет улыбнулась, когда почувствовала, как ребенок шевельнулся в ответ на ее прикосновение.

– Давай отвлечемся на мгновение от дневника и сосредоточимся на самом Хоторне. Как он стал твоим напарником?

– Все решал Элдридж.

– Но он сам просил направления именно к тебе?

– Не думаю. Насколько я помню, Хоторн сказал, что его чем-то обидел Сент-Джон.

– Значит, с такой же легкостью его могли бы направить к Уэстфилду, который также занимался расследованием дела Сент-Джона.

Уильям запустил обе руки в золотистые волосы.

– Возможно, но Уэстфилда часто ставили в пару с мистером Джеймсом. У меня пока не установился хороший контакт с кем-либо из агентов.

– Вы с Уэстфилдом не знали, чем занимается другой, несмотря на крепкую дружбу?

– Элдридж не…

– Не делится такой информацией на случай, если кого-либо захватят и будут пытать с целью получения информации?

Уильям кивнул, и Маргарет вздрогнула.

– Слава Богу, ты больше не развлекаешься таким образом. Одному небу известно, как Элизабет с этим справляется, однако она гораздо сильнее меня. Возможно ли, чтобы Хоторн женился на Элизабет ради того, чтобы выведать что-нибудь о работе Уэстфилда?

– Не думаю. – Уильям присел рядом с женой и обнял ее. – Ему незачем было знать об Уэстфилде, точно так же, как и мне. Думаю, Хоторн женился на Элизабет, чтобы я остался его напарником.

– Разумно. Итак, у нас есть Хоторн, работающий с тобой над расследованием по делу Сент-Джона и все время мешающий тебе. Он женат на Элизабет и ведет зашифрованный дневник, в котором пока что не было обнаружено ничего важного. Однако там должно содержаться нечто, ради чего можно пойти на убийство.

– Да, это так.

– Я бы сказала, что самым лучшим вариантом было бы схватить Сент-Джона, дать ему дневник и заставить рассказать, о чем там говорится.

Маркус пожал плечами:

– Со слов Элизабет, Сент-Джон считает, что расшифровать дневник под силу только Хоторну, но скорее всего это не так. Поэтому Эйвери выслеживает пирата, который, что в высшей степени неприятно, мог снова покинуть Лондон.

– Я беспокоюсь за Элизабет и не могу не сожалеть, что Уэстфилд не оставил дневник где-нибудь в другом месте.

– Я знаю, милая. Если бы был выбор, я предложил бы его. Однако, по правде сказать, несмотря на долговременное сотрудничество с Джеймсом и Элдриджем, я единственный, кому можно доверять и кто позаботится об Элизабет больше, чем агентство. Мы с тобой так долго были настороже; мне невыносима мысль, что наши дети будут жить в страхе. Мы должны с этим покончить.

Маргарет коснулась рукой щеки мужа.

– Я рада, что теперь тебе известна правда о Хоторне и Сент-Джоне. Возможно, смерть Хоторна была неминуема, поскольку жизнь слишком тесно связывала его с преступниками.

Уильям некоторое время молча смотрел на жену.

– Ты сможешь простить, что я взялся за это задание сейчас, когда ты носишь моего ребенка? – наконец хрипло спросил он, наклоняясь, чтобы чмокнуть ее в напудренный лоб.

– Конечно, милый. Ты не мог поступить иначе. По правде сказать, в свете вашей потерянной дружбы, я думаю, то, что Уэстфилд обратился за помощью к тебе, – неплохой знак. Мы разгадаем эту загадку вместе и тогда уж точно обретем покой.

– Пожалуйста, Элизабет, расскажи, в чем дело, – с тревогой попросила Элейн. – Так больно видеть, как ты переживаешь.