— Да, — кивнул тот головой. — Я уж два года у вас на Сахарном заводе работаю, да всё привыкнуть не могу.

— Привыкнуть трудно, — понимающе кивнул извозчик. — Я от земельки как оторвался, так душа не на месте. Вроде и деньги какие-никакие появились, а по семье тоска гложет. Зарок давал, чтобы хоть на Рождество увидеть, так жадность обуяла. Дни-то само что ни на есть, доходные! После на Пасху собирался, да так и не сложилось. Ехать-то мне неблизко! Под самый Новгород-Северский! Деньжата переслать смог, а сам так и не вырвался!

— Съездить надо, — ответил Минус. — Как же они без тебя? Скучают, поди⁈

— Писем уже три штуки получил, — охотно поделился мужичок. — Игнатий мне прочёл их. Он грамоте разумеет.

За разговорами время пролетело незаметно и Серёга указал на доходный дом на Трёх-Святительской:

— Приехали, друг! — проговорил он. — Гляди, чтобы на это Рождество к семье выбрался!

— Обязательно, — мужичок усмехнулся.

Он дождался, пока Минус сойдёт и развернув коня, отправился в обратный путь, махнув на прощание рукой. Серёга постоял немного и свернул на Житомирскую. Добравшись до пересечения с Владимирской, повернул на неё, спускаясь вниз. Пройдя половину улицы, он с облегчением вздохнул, заметив «бенц», припаркованный у входа. Минус завёл двигатель и всё же решился отправиться домой.

Свернув на Подвальную, Серёга спокойно проехал мимо патрулей. «Бенц» не останавливал никто и Минус улыбнулся про себя, радуясь, что оставил на Владимирской именно этот автомобиль. Серая громада производила впечатление на каждого. Серёга, совершенно не опасаясь, свернул на Бульварно-Кудрявскую, заметив суету у охранного отделения. Потом наконец добрался к Нагорному и заперев за собой ворота, немного постоял в тишине, прежде чем идти в дом.

— А чего это вы мрачные такие? — спросил Минус, поглядев на притихшую Беллу. Он перевёл взгляд на Либу и заговорил негромко:

— Случилось что⁈

— Просто настроение плохое, — Белла едва пожала плечами. — А, ты ведь не знаешь! — она оживилась.

— Чего не знаю?

— Сашу Котова застрелили позавчера. Его арестовать пришли, за деятельность революционную. А он, якобы, стал в полицию стрелять! Вот они и убили его.

— Кто это?

— Ты не помнишь? У Нелли в гостях был. Высокий такой, в костюме полосатом.

— Понял, — Серёга кивнул. — Ходил он ещё как-то неловко. Будто с ногами что-то не так.

— Да, — кивнула Белла. — Он зимой ногу сломал, срослось плохо. Теперь хромает немного. Хромал то есть… — добавила она, замявшись.

— А он и вправду революционером был⁈

— Не знаю, — Белла удивилась. — Я ничего от него не слышала. Знаешь, вот если Дайну не переговорить, то Саша молчал больше.

— Он не на Пушкинской жил, случайно?

— Нет. Он очень далеко комнату снимал. На Татарской. Это на Лукьяновке.

— Понятно.

— А почему ты про Пушкинскую спросил?

— Видел я стрельбу там на днях. Тоже полиция кого-то арестовывать собиралась, но положили всех.

— Я слышала, — неохотно сказала Белла. — Дайна говорила. Там Юля какая-то жила. Вроде бы, дочь доктора Ладовича. Он уехал на юг, а она одна осталась. К ней кто-то в гости пришёл, а за ними уже полиция. Те сдаваться не захотели и их застрелили всех. И Юлю тоже, — добавила она тихонько.

— Невесело, — Минус кивнул головой. — Я бы тебя попросил, Беллочка. Не езди пока к Нелли и Дайне. Придумай, что-нибудь. Потерпи. Это усиление только до первого сентября, а потом снова спокойно станет.

— Я только раз съезжу! — она уставилась на него. — В следующее воскресенье. Марина Алексеевна приглашала! Ну, пожалуйста!

— Я же тебе не могу запретить, — Серёга пожал плечами. — Хочешь — едь, но будь осторожна. К Дайне домой точно не ходи!

— Не буду, — охотно согласилась Белла. — Я только к Нелли раз съезжу и всё!

Минус встал из-за стола, прихватив с собой чашку кофе. Он направился в кабинет, намереваясь наконец посмотреть документы, взятые на Лыбедской. Серёга развернул листы. На каждом из них был тщательно отображён маршрут перемещения царской семьи, с указанием лиц, отвечающих за определенный участок пути. Минус задумчиво уставился на бумаги, прикидывая, где бы он сам мог спланировать нападение.

Дверь в комнату распахнулась и Серёга, заметив Аню, попытался перевернуть листы.

— Извини, — печально улыбнулась она. — Не знала я, что нечего мне входить. Не кажется тебе, Семён, что мы с тобой чужими становимся? Всё у тебя секреты от меня какие-то! — и Аня, махнув рукой, захотела выйти.

Минус шагнул к ней, задержав за руку. Он виновато посмотрел на Аню и заговорил:

— Ты про бумаги эти? — Серёга потянул её к столу. — Иди, вместе смотреть станем. Не хотел я просто тебя втягивать. Вон, гляди! — он свободной рукой развернул листы. — Видишь⁈

— Что это⁈ — Аня подняла брови. — Кто писал? Почерк не твой и не Либин. Что за схема такая?

— Маршрут Государя, — неохотно сказал Минус.

— А тебе-то он зачем⁈

— Мне и даром не нужен. А вот кому-то очень понадобился. Покушение готовят, наверное.

— На Императора⁈ — Аня удивилась. — Так отнеси в охранное и расскажи, что знаешь! Ведь это важно!

— Будто так легко! — Серёга усмехнулся. — А если я тебе скажу, что начальник охранного отделения, подполковник Кулябко, скорее всего, сам его нарисовал. Что ты тогда посоветуешь?

Аня прикрыла рот рукой, с сомнением глядя на Минуса. Он проговорил серьёзно:

— Видишь, секреты какие. Вроде бы и дело не моё, но и так оставить нельзя. Убьют ведь.

— Ты думаешь⁈

— Да, — Серёга кивнул. — Только не всё это. Столыпина застрелить ещё должны. Прямиком в театре. Значит Государя не там, а где-то на обратном пути. Вот попробуй догадаться, где именно!

— Может, в столицу поехать⁈ — сказала Аня тихонько. — А там способ найти, чтобы сообщить Государю.

— Боюсь, не поверят, — Минус скривился. — Доказательств у нас нет. Слова покойника только, да бумаги эти. Начальник охранного отделения непростой человек. Никто наше сообщение, скорее всего, серьёзно не воспримет. Скажут, что дураки какие-то написали.

— Могут и так, — Аня кивнула головой. — А ты что делать думаешь?

— Помешать им, — неохотно сказал Серёга. — Ты ведь не считаешь, что это не моё дело?

— Не знаю, — она задумалась. — Важно это очень. Ты только осторожно, ладно?

— Конечно, — улыбнулся Минус. — Ты не сердись на меня, если что. Договорились⁈

— Договорились, — Аня обняла его. — Но обо мне тоже думай! Нужен ты живой, понимаешь⁈

— Да и мне как бы тоже, — Серёга усмехнулся. — Кстати, завтра ведь день рождения твой, ты не против, если Коля Морозов придёт?

— Не против, — Аня улыбнулась. — Только к Белле ему теперь бесполезно ходить. Она всё о каком-то Грише толкует. Ты знаешь, о ком это?

— Видел, — ответил Минус. — Ничего хорошего. Надо бы с Дайной ей пока поменьше общаться. А то к той придут с обыском или ещё зачем и Беллу зацепят. Ты приглянь за ней, ладно⁈

— Хорошо. А ты за собой!

Серёга обнял её. Иногда ему очень хотелось бросить всё и уехать куда-нибудь далеко с этой ласковой женщиной. Он прижался к Ане что есть силы и принялся целовать её смущённое личико.

— Это что ещё за чудо-машина такая⁈ — Либа с удивлением смотрела на подарочный ящичек в Аниных руках. — Фён какой-то.

— Волосы сушить! — Аня с восхищением улыбнулась Минусу. — И запомнил же! В газете тогда писали, что скоро будет возможно заказать! Ты из Петербурга заказывал⁈

— Нет, — Серёга усмехнулся. — Они заказы только с октября принимать начнут. Я Хешела попросил. Ему дальние родственники из Германии передали через кого-то. Только это не мой подарок, а маленькой принцессы! — Минус кивнул на Катю, стоящую рядом.

Аня, смеясь, поставила ящичек на стол, и наклонившись, обняла дочку:

— А твой тогда где⁈ — улыбнулась она, глядя на Серёгу.