— Но ведь у вас тоже нет слуг! — Дайна ослепительно улыбнулась. — Это редкость! Вы уважаете других людей!

— Нет, — Серёга усмехнулся. — Я просто не люблю, чтобы в моём доме шлялись посторонние. Хотя, скажу честно, я эксплуатирую чужой труд! — он кивнул на Беллу с Либой. — И к тому же не плачу за это ни копейки!

Дайна засмеялась:

— Это не считается! Ведь вы друзья! Вы все на равных!

— Не совсем, — Минус скептически скривился. — В доме они главные, а я так…

Белла с Либой переглянулись и рассмеялись.

— Бедный несчастный Сенечка! — произнесла Либа сладким голосом. — Как же мы замучили тебя!

На крыльце дома появился человек и разговор прервался.

— Это Омельченко, — проговорила Белла. — Александр. На историко-филологическом учится.

Минус помог девушкам выйти из машины. Он медленно повёл их к главному входу в здание. Стоящий на пороге парень ловким движением убрал папиросу и поприветствовал пришедших. Минус протянул руку:

— Семён.

— Саша!

Новый знакомый был невысок, коренаст и очень крепко сложен. Глядя на его своеобразную походку, Серёга решил, что парень занимается борьбой. Рыжеватые волосы Александра были очень коротко острижены.

Пройдя внутрь, они оказались в большом зале, куда была стянута мебель, очевидно, ранее не находившаяся здесь. В стороне — фортепиано. На столиках находились закуски, кофейники, самовар и бутылки недорогого вина.Минуса представили Нелли — шумной полноватой девушке, со светлыми волосами. Потом её тётушке, при взгляде на которую Минус напрочь отказался от мыслей приударить за ней даже в шутку. Марина Алексеевна была недурна собой, но вот её печальный задумчивый взгляд придавал ей такой вид, словно ничто земное не может поколебать её душевное равновесие.

Ещё одной из женщин в компании оказалась красивая бойкая девушка с явной примесью кавказской крови. Ирина, с пугающей фамилией Могильная. Несмотря на свою фамилию, эта девушка излучала веселье. Бросив взгляд на окружающих молодых людей, Минус понял, что именно Ира привлекает большинство из них.

Последней, и четвёртой, была маленькая темноволосая девушка с длинными волосами и мелким лицом. Её глаза были немного прищурены и как на Серёгин вкус, красотой она явно не блистала. Надя Глезерсон, тем не менее, глядела умно и спокойно.

Парней оказалось двенадцать человек. Познакомившись сразу со всеми, Минус запомнил только двоих. Одного, маленького и лопоухого, с каким-то обезьяньим лицом, потому как его тоже звали Серёгой. А другого, высокого парня с чёрными как смоль волосами, только потому, что Белла явно была к нему неравнодушна. Он был представлен, как Григорий Кляйн и Минусу почему-то сразу не понравился.

— Вот и все собрались! — Нелли жизнерадостно всплеснула ладонями. — Засиделись мы! Тётя, ты можешь нам сыграть⁈

— Могу, конечно, — Марина произнесла это ровным голосом. — Вальс или котильон?

— Вальс! — в один голос выпалили девушки и сами смутились от такой поспешности.

Тётушка и впрямь играла неплохо. Минус заслушался так, что вовсе забыл пригласить Либу. Рыжий Саша, вмиг сориентировавшись, потащил Ирину танцевать. Григорий, проигнорировав остальных, шагнул было к Либе, но та усмехнулась:

— Я танцую только с ним! — кивнула она на Серёгу. — Другим меня бесполезно приглашать.

Глаза парня блеснули недовольно и он с наигранной улыбкой пригласил Беллу. Та, обрадовавшись, отправилась танцевать.

— Что скажешь⁈ — Либа положила голову на плечо Минусу, шепча в самое ухо. — Что думаешь про него?

— Ху…– Серёга оборвался на полуслове. — Не нравится мне он, в общем.

Либа тихонько засмеялась:

— Поняла я, что ты сказать хотел. И я так думаю.

Минус переглянулся с ней и усмехнулся:

— Прости, что ругаюсь.

— Я теперь тоже умею! — она фыркнула тихонько. — Полезно иногда эмоции выплеснуть. Правда?

— Наверное, — Серёга пожал плечами. — Я отучить себя от этого давно хотел, но нет-нет, а срываюсь.

— Тогда это не ты вовсе будешь! — Либа улыбнулась. — Не бойся. У меня уши не болят. Ты редко когда брякнешь что. А чего мы сидим⁈ Танцевать пойдём?

— Пойдём, если хочешь.

— Спрашивает он ещё! Пошли, Сеня!

За вальсом была мазурка, танцевать которую Минус так и не научился. Либа прошептала ему на ухо:

— Это я недоглядела. Надо было тебя учить. Ладно, после неё ещё вальс выпросит Нелли. Погляди, как она на Славика Измайлова таращится! Не позавидую я парню, если останется с ней наедине… — Либа засмеялась тихонько.

— Может он только и мечтает об этом, — ответил Серёга. — Как знать⁈

— Он просто ещё не понимает с чем столкнется!

Либа оказалась права. Нелли выпросила у тёти ещё один вальс и Измайлов, спокойный парень в клетчатом костюме, с огромной радостью увлёк её в танце. После вальса Марине Алексеевне захотелось отдохнуть и место за фортепиано неохотно занял лопоухий Серёга. К удивлению Минуса, он играл отменно, хоть и корчил специально гримасы, заставляя танцоров смеяться.

— Он здорово смешить умеет! — тихо произнесла Либа, танцуя. — Как погляжу на него, так еле сдерживаюсь. В цирк ему надо, а не на физико-математический.

— Да, — согласился Минус. — Он такие рожи строит, что нельзя не смеяться. Да при этом ещё играть не забывает.

Наконец даже неутомимый Серёга выдохся и с трудом доиграв очередной вальс, объявил перерыв. Он добрел к столу и ухватив бокал вина, жадно осушил его. На улице потемнело и в доме включили освещение. Для такого огромного зала мощности имеющихся электроламп было явно недостаточно, и свет получился тусклым и приглушённым.

Все расселись по кучкам, толкуя о разном. Минусу, к несчастью, досталось место подле Дайны и Марины, которые затеяли дискуссию о необходимости равенства женщин, и его бедные уши были вынуждены это слушать. Минус повернулся вправо, к Либе за помощью. Она поняла его и прошептала тихонько:

— Потерпи! Скоро пойдём. Мне просто неудобно тащить Беллу силой. Погляди, как она хлопает глазами этому… Грише, так сказать.

Тут кто-то принёс гитару и Нелли с восторженным выражением лица вручила её обалдевшему от неожиданности Славику:

— Спой! Ну, пожалуйста!

— Какую? — он растерялся.

— Про Марусю! — нестройным хором произнесли девушки.

Минус вопросительно посмотрел на Либу.

— Погоди, сейчас ещё рыдать начнут, — она усмехнулась.

Этой песни Серёга раньше не слышал. Несчастная Маруся, не выдержав измены любимого, отравилась и трагически погибла. Когда Славик допевал последний куплет, и вправду, к удивлению Минуса, плакали все девушки, кроме Либы, которая совершенно невозмутимо вертела в руках кофейную чашечку.

— Как трогательно! — проговорила тётушка, оторвав платочек от заплаканных глаз. — Вот настоящие чувства!

— Вы думаете? — Минус не собирался вмешиваться в разговор, но заметив, с каким восторгом Белла слушает песню, испугался не на шутку. Он поглядел на Марину Алексеевну скептически:

— А по-моему, ерунда это! Глупость несусветная! Что в таком чувстве хорошего? Из-за чего травить себя было? Ну, изменил он ей! Подумаешь! — Минус фыркнул. — Другого найди, который любить будет! Будто из-за одного дурака жизни лишаться стоит! Да ни в коем случае!

— Я думаю, не все могут понять силу женской любви! — ответила ему тётушка. — Она ведь просто не смогла жить без него! Разве можно заставить себя жить, когда сердце разбито⁈

Девушки одобрительно загудели. Минус усмехнулся:

— Нервы сдали — это называется. А рядом нет никого, чтобы помог успокоиться. Потому и выходит так. А жить заставить себя очень даже можно, если долг есть перед другими.

— Это как? — с интересом спросила Дайна.

— Да просто очень. Вот к примеру, возле моего переулка сапожник живёт с женой. Пьяница неимоверный. Детей у них пятеро. Голые, босые и голодные, потому как отцу дела нет. Жена его с утра до ночи с ними нянчится. Одни глаза от неё остались, худая до невозможности. Разговорился я как-то с ней, денег дал, о жизни спросил. Вот она и говорит мне, что жизнь такую терпеть никаких сил нет. Каждый день в петлю хочется, чтобы от проблем уйти, да нельзя. На кого детвору оставить? Они ж без неё вмиг пропадут! Потому и тянет свою лямку изо дня в день! Вот таких, как она, я уважаю, а те, кто из-за малейших трудностей к смерти бегут, попросту боятся жить!