— А может, забираться в самую задницу не стоит, тогда и в дерьме не будешь купаться? — парировал Фрэнк. — Думаешь, Богу не надоело каждый раз тебя вытаскивать из очередной коричневой кучи, которую ты сам, заметь, наложил?

— Я?! — возмущению Брюса не было предела. — Ты хочешь сказать, что во всём случившемся со мной виноват я?!

— Только ты и никто больше, — отрезал Фрэнк. — Я большую часть своей жизни наблюдаю такую картину: ты стоишь перед граблями и не знаешь, что же делать. Пойдёшь вперёд — шибанёт по лбу. А обойти? Нет, мы же самые умные, красивые и распрекрасные! — теперь уже он иронизировал, ярко жестикулируя. — Мы не виноваты. Это Бог виноват, ведь Он, гад такой, разбросал свои грабли и теперь все о них запинаются. Вот так ты видишь свою жизнь.

— Грабли… — Брюс захлебнулся от злости. — Причём здесь грабли?

— Ну а как же! — продолжал Фрэнк, тоже заведясь. — Ты ведь всегда выбираешь самый сложный путь! Как будто у тебя есть специальная лицензия на то, чтобы наступать на одни и те же грабли снова и снова! Может, стоит попробовать другой подход? Например, вместо того чтобы тянуться к звёздам в своих мечтах о великих свершениях, просто посмотри под ноги!

Брюс фыркнул:

— Легко говорить! Ты не понимаешь, каково это — быть мной! — и тут же ударился мизинчиком о табуретку. — АААААААА! — громко заорав, Брюс пнул другой ногой табуретку и тоже ударился мизинчиком. — Какой у тебя дибильный табурет!

— Ой, да брось! — Фрэнк закатил глаза. — Ты мне этот табурет сам подарил на Новый год.

— Я никогда тебе не дарил бесполезных, ненужных и дурацких вещей, — помотал головой Ноллан.

— Угу, а как же постер с тобой?

— Кстати, а где он? —Брюс огляделся. — Я его что-то не вижу.

— Да как тебе сказать… — Фрэнк почесал затылок.

Тут парень заметил, что кошка Морриса активно играется с каким-то драным бумажным бантиком. И этот бантик ему смутно что-то напоминал…

— Погоди-ка,—Брюс внимательно присмотрелся. — Фрэнки!!! Ты что...

— Давай-ка вернёмся к разговору, — поспешно перебил его друг. — Каждый из нас проходит через свои испытания. Ты просто слишком зациклен на своих проблемах. Может, стоит взглянуть на мир с другой стороны?

— Ну с какой? С какой стороны? — тут бывший журналист нагнулся и посмотрел вверх ногами на друга. — Ну, посмотрел. Ты ходишь по потолку с мебелью и коврами.

— Да уж, если бы я знал, что так легко можно изменить угол зрения, — сказал Фрэнк, — я бы давно уже повесил зеркало на потолок!

Брюс поднял бровь и с усмешкой ответил:

— Зеркало на потолке? Это ж надо, чтобы каждый раз, когда я встаю, видеть свою унылую физиономию! Какой смысл?

—Зато ты бы смог увидеть, как ты выглядишь с разных сторон! — поддразнил его Фрэнк.

Тут Брюс внезапно замолчал и задумчиво начал смотреть куда-то в окно. По его лицу было видно, что он сейчас раздумывает над какой-то очень важной для него мыслью.

— Жди меня к вечеру, — произнёс он и побежал на выход.

— Эй, ты куда? — Фрэнк тут же устремился за другом. — А вещи?

Я у тебя немного поживу. Ты не против? — донёсся голос Брюса уже где-то внизу на лестничной площадке. — Спасибо, Фрэнки, ты лучший!

Послышались громкие шаги, удаляющиеся к выходу из дома. Вскоре всё стихло.

— Что ж, надеюсь он не за верёвкой и мылом побежал, — пробормотал Фрэнк, запирая дверь своей квартиры.

Быстрым шагом выйдя из дома, Брюс сел в машину и, с пятой попытки заведя её, поехал вперёд.

Уже вечерело. Баффало постепенно погружался в мягкие объятия сумерек. Улицы наполнялись теплым светом уличных фонарей, а небо, еле-еле видневшееся из-за гигантских небоскрёбов, постепенно окутывалось нежным фиолетовым оттенком, как будто кто-то аккуратно размешивал краски на палитре. Брюс остановился на светофоре и увидел уличного музыканта, играющего на гитаре песню «New York, New York» Фрэнка Синатры.

Хоть обстановка и в целом располагала к тому, чтобы чуть-чуть расслабиться, у парня этого не вышло. Наоборот: город этим погожим пятничным вечером показался ещё более шумным и невыносимым. «На набережную!» — вдруг мелькнула верная мысль в голове бывшего журналиста. Он резко повернул направо, оставив за спиной суету улиц.

— Юууууухууу! — воскликнул фальцетом Брюс, выскакивая из машины, как только нашёл место для парковки.

На всё это с недоумением и некоторой неприязнью смотрела полноватая женщина с чихуахуа на руках. Увидев, что его радостный крик не остался не замеченным, Брюс смущённо произнёс, криво улыбнувшись:

— Эммм… ну… ура! Пятничка… наконец-то… эхе-хе...

— Ещё один алкаш припёрся. Сейчас дружков своих позовёт и будут вместе бухать, —пробормотала себе под нос женщина с брезгливостью.

— Оу, мадам, —бывший журналист галантно поклонился (что женщина не оценила, так как смотрелось это неуклюже). — Я не алкаш.

— Что ж, тогда я — Мэрелин Мэнсон, — с ядовитой иронией ответила женщина.

— Ну, что-то общее есть, — сказал Брюс, закрыв улыбающийся рот рукой.

— И что же это?

— У вас обеих замечательный макияж, — хохотнул он.

Тут же бывший журналист отлетел на пару метров назад, сбитый кулаком женщины.

— Если ты ещё раз решишь себе сравнить меня с этим накрашенным рокером, я тебя отправлю на гастроли в местный бар! Будешь там петь своих «Ду Хастов». — с вызовом произнесла она, поворачиваясь на каблуках и уверенно удаляясь, оставляя за собой шлейф духов.

— Вообще-то «Du Hast» — это Рамштайн, — пробурчал Брюс, потирая щёку. — Невежда. Ляпнула бы ты что-то подобное среди народа, тебя бы живо скрутили за то, что путаешь воду и сахар. Ох, поучилась бы ты манерам, корова.

Благоприятный настрой, накрывший парня несколько минут назад, быстренько улетучился. Теперь на душе была обида и злость.

— Ну что за день сегодня такой? — он поднял глаза к небу, будто бы там могли быть ответы. — А, Бог, не знаешь? За что мне всё это?

Но небо молчало, как бы ни старался Брюс услышать ответ на свой вопрос. Он решил ехать дальше по набережной.

— Что ж, Бог, хочешь чтобы я поговорил с Тобой? Давай, — бормотал бывший журналист себе под нос, ехав по набережной и глядя в горизонт. — Скажи мне, что происходит? Что мне делать? Дай мне сигнал, — молил Брюс Всевышнего.

Но только он набрал приличную скорость, как вдруг перед ним на дороге возник массивный грузовой автомобиль. Сзади было прикреплено множество дорожных знаков, большинство из которых обозначало «СТОП». Это особенно раздражало Брюса.

— Ну куда ты, клоун, прёшься? — с ненавистью вопросил он, объезжая автомобиль.

На мгновение ему показалось, что жизнь решила сыграть с ним злую шутку, и он был готов разразиться тирадой о том, что таким драндулетам не место на дорогах. Но потом он вспомнил, что в этот вечер собирался быть спокойным и уравновешенным, как христианский монах. А ему ещё с Богом говорить. В итоге он просто вздохнул и решил, что лучше сосредоточиться на дороге.

И вот, когда бывшему журналисту никто не мешал ехать с удобной ему скоростью, он продолжил обращение к Богу:

— Бог, я в отчаянии. Пожалуйста, явись в мою жизнь! — умолял он.

Тут же колесо машины въехало в какую-то яму, отчего весь автомобиль подскочил на месте. Брюс от такого неожиданного толчка ударился головой и всего лишь на секунду выпустил руль из рук. Увы, этого было достаточно, чтобы машина врезалась в фонарный столб. К счастью, парень отделался лёгким испугом и ушибленной головой.

С трудом выбравшись из машины, он огляделся. Вокруг не было ни души, только безмолвные фонари и тихий вечерний ветер. Брюс посмотрел на свой автомобиль, который теперь выглядел как покорёженный утюг.

— Ну что ж, похоже, мне придётся искать нового механика… — проговорил Брюс, с шоком глядя на свою машину, — и нового Бога! — это фразу он уже со злостью проорал во весь голос.

Оглянувшись, он проводил взглядом грузовой автомобиль с кучей знаков, который не спеша продолжил ехать дальше. «Вот так всегда, — подумал он, — у кого-то жизнь катится в гору, а у меня — в столб».