Мы добывали деревянные брусья 100 на100 мм и длиной около 3,5 метров. Лезли на крышу, несмотря на страшную ругань домоуправа и даже хватание за шиворот, пробивали на коньке отверстие, вставляли брус и гвоздями прибивали к стойке на чердаке; отверстие надо было, конечно, хорошо заделать. К другому дому на расстоянии метров 50 или более натягивали антенный канатик. Канатик крепили к стойкам-брускам через связку-гирлянду из пяти обычных роликов от открытой электропроводки.

Что можно было принимать? Ну, во-первых, морзянку на всех диапазонах, и кто азбуку Морзе изучил, мог кое-что и схватить. Телефоном регулярно принимали, например, Давентри, их позывные были, кажется, «2LO». Эта станция музыку почти не передавала, так что она пользовалась успехом в том смысле, что приятно было сказать - я принимаю Англию. Много музыки передавало «Радио Вены», кроме Австрии и Англии, слушали Германию. Харьковская радиостанция работала на волне 477 метров, вещала на русском языке, но начало и конец передачи дублировали на Эсперанто.

Делали и гетеродины на кристаллах - гетеродины Лосева. Они работали, но настроить было очень трудно, не каждая точка на кристалле давала эффект. Позже появились радиолампы. Первая называлась Р-5, потом появилась «Микро», затем «Микро ДС» с прикатодной сеткой, чтобы уменьшить необходимое для работы анодное напряжение. А то у меня батарея из сотни банок находилась под столом, и пахло оттуда кислотой довольно сильно.

Ламповые приемники делали и прямого усиления и с обратной связью, затем гетеродины. Считалось, что выходной каскад должен быть двухтактным, тогда эта схема называлась «Пушпул». К тому времени многие делали и динамики (а то воровали телефонные трубки, желательно высокоомные) - все можно было купить в магазине, продавались даже готовые усилители «Е-2», но мы, радиолюбители, делали усилители сами, и наш «Пушпул» имел большую мощность, и мы этим гордились.

Когда появились лампы, появились и коротковолновки.

Вся эта история, то есть от первых детекторных до первых ламповых заняла у меня четыре года - с 1923 до 1927 года. Позже от работы и учебы оставалось так мало времени (я учился на вечернем), что радиолюбительство пришлось оставить на 30 лет, до момента, когда я успешно приохотил к этому делу сына.

Вообще мне кажется, что радиолюбительство базируется на трех желаниях - понять, придумать и сделать. А занятие радио закрепляет в человеке эти навыки, формируя определенную психологию и подход к жизни. Наверно, его можно назвать «инженерными».

Хронологически весь этот раздел надо было бы поместить в самом начале воспоминаний. Это действительно ab initio!

В 1992 году Новосибирский институт ядерной физики им. Будкера (ИЯФ) заключил контракт с организацией SSC в США на проектирование и изготовление электромагнитов для LEB - одного из колец супер-коллайдера - и обратился на Московский электромеханический завод им. Владимира Ильича (ЗВИ) с предложением принять на себя изготовление пластин для сердечников этих электромагнитов.

Заводу были переданы технические требования SSC на электромагниты, в которых очень подробно оговорены химсостав, магнитные и электрические данные как самой стали сердечников, так и ее изоляционного покрытия.

Среди отечественных сталей не было точно такой, как требовала SSC, однако, если по химсоставу наша электротехническая сталь была хуже по сере и фосфору и имела несколько больше марганца и, главное, углерода, то по магнитным свойствам она была никак не хуже американской.

Что же касается электроизоляционного покрытия, которое при заданной толщине обеспечивало требуемое сопротивление, то оно не было полностью неорганическим, как этого требовала SSC. Эти отступления вызвали у SSC вопросы о старении стали и радиационной стойкости изоляции.

Заводом были проведены ускоренные испытания на старение стали, а ИЯФ проверил радиационную стойкость изоляции, и в связи с положительными результатами нами была предложена сталь марки 2312, получаемая ЗВИ для других изделий от Новолипецкого металлургического комбината.

Для принятия решения в США были доставлены 4 листа стали 2312, и после проведения исследований по 37 параметрам в лаборатории SSC и институте им. Ферми заказчик подтвердил применение стали 2312, и это мой успех.

После согласования материала завод приступил к согласованию требований к геометрии пластин. Точность контура пластины в ответственных местах была установлена SSC в 12,5 микрон, и мои, казалось бы, технически обоснованные попытки расширить допуск хотя бы до 17,5 микрон ни к чему не привели. Это же касается заусенцев, заказчик допускал до 0,05 мм, я доказывал допустимость до 0,075 мм, тут SSC тоже стояла насмерть.

Поэтому инструментальщики и штамповщики предлагали заказ не принимать, но директор Павел Николаевич Скринский поручил мне составить ТЗ на пластины и договор на поставку, и все подписал.

Опыт показал, что штампы, практически обеспечивающие заданную точность и размер заусенца, можно изготовить, и завод приступил к изготовлению и поставке пластин, полностью соответствующих многочисленным требованиям ТЗ, что зафиксировано в Меморандуме инспектора SSCL, прибывшего на завод, и замерами точности контура, проведенными в США. Audes fortuna juvat!

По договору США оплачивали необходимое количество стали отдельно от работы, поэтому SSC потребовала представить раскрой стали, что и было сообщено факсом от 26.08.93.

После этого мы изготавливали пластины для магнитов ускорителей CERN (международный), BESSY (Германия), KEK (Япония), PSI (Швейцария) и сейчас штампуем для LHC (Швейцария).

* * *

Думал я закончить свои воспоминания многоточием, а тут подвернулось стихотворение Владимира Корнилова в сборнике «Музыка для себя», и я подумал, что они прекрасно подводят итог моей жизнедеятельности, так как у меня действительно нет ни дачи, ни собаки, и с дополнением Чосера являются отличной точкой для воспоминаний.

«Мой возраст - это мое самое крупное приобретение»

Чосер

Никто пути пройденного

У нас не отберет,

Мы конница Буденного,

Дивизия, - вперед!