А это ни много ни мало — 10 тысяч миллиардов тонн. Однако технологии, пригодной для широкомасштабной добычи этого бесценного клада со дна моря, до недавнего времени не существовало. Коллега профессора Ганса Фаленкампа по кафедре природоохранных технологий Дортмундского университета— Хайко Юрген Шультц — говорит: «Предложенные до сих пор способы добычи были недостаточно эффективными. Расчеты показали, что метан, поднятый этими способами со дна моря, не может конкурировать с природным газом, добываемым традиционными методами».

Помимо низкой экономичности, есть и вторая проблема— безопасность. Залежи газогидратов располагаются на крутых склонах, на глубинах от 300 до 1000 метров и являются фактором, стабилизирующим морское дно в этих геологически-активных регионах. Широкомасштабная разработка месторождений может вызвать подводные оползни и, как следствие, разрушительные приливные волны — цунами. Кроме того, нельзя не считаться с возможностью аварийных выбросов огромных масс метана в атмосферу, что чревато грандиозной экологической катастрофой, не говоря уже об угрозе здоровью и жизни персонала, обслуживающего добывающее оборудование. Но Хайко Юрген Шультц предложил недавно новый и, как он считает, весьма перспективный метод добычи газогидратов. По крайней мере, расчеты на компьютерной модели выглядят многообещающе: «Мы представили технологию, которая позволит обеспечить высокую эффективность и значительные объемы добычи».

Чтобы получить газообразный метан из твердых газогидратов, их нужно расплавить, то есть нагреть. Проект Хайко Юргена Шультца предполагает прокладку специального трубопровода с платформы на поверхности моря до залежей газогидратов на морском дне. Особенность трубопровода в том, что он состоит из труб с двойной стенкой. Это как бы два трубопровода, из которых один пропущен сквозь другой. Хайко Юрген Шультц поясняет: «По принципу действия это напоминает кофеварку. По внутренней трубе мы подаем морскую воду, нагретую до 30…40 градусов, непосредственно к месторождению газогидратов. Те плавятся, при этом из них выделяются пузырьки газообразного метана, которые вместе с водой поднимаются по внешней трубе наверх, к платформе. Там метан отделяется от воды и подается в цистерны или в магистральный трубопровод, а теплая вода снова закачивается вниз, к залежам газогидратов».

Расчеты показывают, что при использовании такой технологии количество выработанной энергии в 40 раз превысит то количество, которое придется затратить на добычу. То есть экономичность налицо. А как обстоит дело с экологичностью? Вопрос важный потому, что метан — один из самых вредоносных для климата газов «Все парниковые газы сравнивают, как правило, с углекислым газом. Если степень воздействия углекислого газа на климат условно принять за единицу, то парниковая активность метана составит 23 единицы» — напоминает профессор Фаленкамп.

Но если верить компьютерным расчетам, никаких аварийных выбросов метана ожидать не приходится. Более того, Хайко Юрген Шультц уверен, что его технология сводит на нет также и угрозу подводных оползней. В настоящее время он ищет инвесторов, чтобы реализовать свою идею на практике. Стоимость проекта оценивается в 100 миллионов евро.

Материал предоставлен Международной общественной организацией “Наука и техника” (www.n-t.org)

Теория о том, что войны появились лишь с развитием цивилизации, имеет «ахиллесову пяту» — существуют свидетельства того, что первые войны произошли 12 тыс. лет назад, когда человеческое общество лишь начинало формироваться, и не было ни имущества, ни территорий, за которые стоило бы воевать. Войны были присущи абсолютно всем цивилизациям и всем типам экономических отношений, существовавшим на земле. Согласно исследованию, проведенному Weslean College, начиная с 3600 года до н. э. в мире произошло примерно 14 600 войн. В результате погибло более 3 млрд. человек, для сравнения, в 2001 году население Земли составляло 6,2 млрд. Вся человеческая история знала лишь 292 года без войн, да и то существуют серьезные подозрения, что некоторые вооруженные конфликты просто не были зафиксированы историками.

По мнению американского исследователя Барбары Эренрейх (Barbara Ehrenreich), для того, чтобы вести войну живое существо должно иметь две важные психологические составляющие.

Во-первых, это агрессивность, которая может быть обусловлена генетически.

Во-вторых, это желание готовиться к войне — изготавливать оружие и снаряжение, строить укрепления, тренироваться, запасать продовольствие и т. д., что теорией наследственности объяснено быть не может.

Кроме того, заставить человека воевать — очень нелегкая задача. Пацифистское движение, скорее всего, началось одновременно с созданием первых армий. Прославления мира зафиксированы в письменных памятниках практически всех известных культур. Во всех армиях мира были дезертиры. Этим отличались даже лучшие армии своего времени, которые вынуждены были создавать части жандармерии и заградотряды, чтобы отлавливать трусов и дезертиров. К примеру, лучшая армия Европы XVII века — армия Пруссии — старалась не вести боев вблизи леса, чтобы ее солдаты не сбежали. Подполковник армии США в отставке Дэйв Гроссман (Dave Grossman), автор книги «Психологическая цена обучения убийству на войне и общество» (On Killing: The Psychological Cost of Learning to Kill in War and Society), доказывает, что главной задачей военной подготовки всех армий мира было снятие с человека психологического запрета на убийство себе подобных.

Социолог Хэнк Ховелинг (Henk Houweiing) считает, что воинственность в обществе распространяется по образу и подобию эпидемий инфекционных заболеваний. Воинственный настрой, присущий узкой группе людей, при определенных условиях заражает окружающих и, в конечном итоге, приводит к началу военных действий. Логические, моральные, политические, религиозные принципы в этом процессе играют подчиненную роль. Поводом для начала войны может быть самое малозначимое событие, которое в иной обстановке не повлекло бы за собой столь серьезных последствий. Ховелинг пишет: «Вероятно, главная причина войны — сама война». Война неизбежно милитаризирует общество. Те, кто не участвуют в боевых действиях, перестают чувствовать себя в безопасности и часто, в свою очередь, заражаются «возбудителем войны». Подобные «эпидемии» были свойственны абсолютно всем типам обществ.

Человеческая история показала, что все цивилизации, при всех имевшихся различиях, развивались по схожему сценарию: рано или поздно возникала группа людей, которая постоянно готовилась к ведению войны (например, японские самураи и европейские рыцари), и вторая группа людей, которая обеспечивала первую группу. Американский историк Виктор Хэнсен (Viktor Hansen) считает, что часто тактика ведения войны была обусловлена типами общества. К примеру, свободные граждане древнегреческих городов создали пехотный строй фалангу, который демонстрировал их равенство. Рыцари и самураи старались сражаться один на один, проявляя таким образом свою независимость и самодостаточность. Европейские армии XVII века комплектовались наемниками — к этому времени возникли буржуазия и мощная бюрократия, которые могли собирать деньги для того, чтобы содержать эти армии.

«Гонка вооружений» — понятие, впервые появившееся в эпоху холодной войны между СССР и США, была также присуща всем цивилизациям. Попытки одного государства увеличить армию или флот немедленно вызывали аналогичные действия стран-соседей. Также были бесполезны попытки прекратить войны с помощью некоей «последней войны». Именно такой логики придерживались великие завоеватели Александр Македонский, Чингисхан, Тамерлан и другие. Не удавалось предотвратить войны с помощью разработки суперсовременного оружия. К примеру, Пакистан начал свою программу разработки ядерного оружия, желая сэкономить на военных расходах. Пакистанские стратеги считали, что наличие у их страны оружия массового уничтожения заставит традиционного врага — Индию — пойти на уступки и уменьшит риск войны. В результате ядерным оружием обзавелись обе страны, их военные бюджеты возросли, а риск начала кровопролитной войны лишь вырос.