Читатель, какое бы положение он не занимал, должен с серьёзным вниманием отнестись к этому вопросу. Все мы склонны необдуманно составлять наши суждения, все мы склонны руководствоваться нашими впечатлениями, подозревать в других зло, сообразоваться с нашими предрассудками. Будем же остерегаться всего этого. Чтобы составить верное представление о человеке или о деле, мы нуждаемся в спокойствии, в серьёзном и беспристрастном отношении к ним. Будем осмотрительны в выражении наших мнений о людях, потому что мы можем значительно повредить нашему другу, брату или соседу, если мы руководствуемся неверным впечатлением или ложным обвинением; таким образом мы можем стать причиною установления неверной репутации нашего ближнего. Все это не заслуживает благоволений Божия. Всего этого следует остерегаться как нам самим, так и останавливать в этом наших братьев, если нам представляется для этого удобный случай. Если кто-либо обвиняет отсутствующее лицо, нам следовало бы настоять на том, чтобы или доказать справедливость обвинения, или же отказаться от него. Этим способом мы избегли бы злоречия, не только бесполезного, но и решительно греховного.
Прежде чем окончательно покончить с этим вопросом, мы напомним, что Священная история представляет нам несколько примеров случаев, в которых обвинение падало на невиновного человека, хотя, по-видимому, и было соблюдено, указанное во Втор. 17,6-7 правило. Вспомните случай с Навуфеем в 3 Царст. 21, случай со Стефаном в Деян. 6 и 7; вспомните, главным образом, случай с единственным совершенным "Человеком", когда-либо жившим на земле. Увы! люди, очевидно, любят только буквально исполнять постановления Священных Писаний: они умеют приводить слова в оправдание самых вопиющих несправедливостей, самой непозволительной безнравственности. Два свидетеля утверждают, что Навуфей хулил Бога и царя; и вот, по свидетельству двух лжецов, действовавших по внушению нечестивой и злой женщины, этот честный израильтянин лишился своего наследия и был убит камнями. Стефан, человек, исполненный Духа Святого, был также побит камнями под тем предлогом, что, по свидетельству двух лжесвидетелей, он произносил богохульные слова; лжесвидетельство это было признано заслуживающим доверия начальниками, имевшими возможность ссылаться в этом случае на авторитет 17-ой главы Книги "Второзаконие".
Все это доказывает нам, что такое душа человеческая, что такое религия, если при этом совесть остаётся непробужденной; но все это, однако, нисколько не умаляет значения нравственного принципа, выраженного в начале изучаемой нами главы. Ничто так не понижает уровня духовной жизни, ничто так не иссушает и не охлаждает человеческого сердца, как религия, не освящённая пробуждённою совестью и страхом Божиим; одною из характерных её особенностей является факт, что руководящиеся ею люди не стыдятся и не боятся ссылаться на букву Священного Писания, укрывая им, как густым покрывалом, злые намерения своих сердец.
Но благодарение нашему Богу, Его Слово во всей своей небесной чистоте, во всем своём Божественном совершенстве, со всею своею нравственною возвышенностью озаряет наши души, оказывая решительное сопротивление всякой попытке врага найти на его священных страницах, которое не носит на себе печати того, что истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно (Фил. 4,8).
Перейдём теперь ко второму вопросу, рассматриваемому в нашей главе: "Если по какому делу затруднительным будет для тебя рассудить между кровью и кровью, между судом и судом, между побоями и побоями, и будут несогласные мнения в воротах твоих, то встань и пойди на место, которое изберёт Господь, Бог твой, и прийди к священникам, Левитам, и к судье, который будет в те дни, и спроси их, и они скажут тебе, как рассудить. И поступи по слову, какое они скажут тебе, на том месте, которое изберёт Господь, и постарайся исполнить все, чему они научат тебя. По закону, которому научат они тебя, и по определению, какое они скажут тебе, поступи, и не уклоняйся ни направо, ни налево от того, что они скажут тебе. А кто поступит так дерзко, что не послушает священника, стоящего там на служении пред Господом, Богом твоим, или судьи, тот должен умереть, -и так истреби зло от Израиля. И весь народ услышит, и убоится, и не будет впредь поступать дерзко" (ст. 8-13).
Сам Господь усматривает здесь все, необходимое для того, чтобы не могло возникнуть никаких недоразумений в обществе израилевом. Каждый неясный вопрос должен был отдаваться на решение Богу в месте, которое Он избрал; там он рассматривался в присутствии Божием поставленными на это Богом лицами. Таким образом, исчезала всякая возможность впасть в гордость или поступить своевольно. Все возбуждавшие несогласие вопросы должны были решаться судом Божиим, выражением которого служил священник, или же поставленный для этого от Бога судья.
Все, одним словом, представлялось решению Божественного авторитета. Не могло случиться, чтобы один человек произвольно возвышался над прочими; это не подобало обществу Божию. Каждый должен был подчиниться Божию правосудию, преклониться пред его решением. Израиль не мог не признать авторитета этого суда: выше этой власти никакой другой не было. Поставленный от Бога священник или судья говорил как бы от имени Божия: как истец, так и защитник обвиняемого должны были безропотно подчиниться его решению.
Читатель ясно видит, что никогда ни одному члену общества Израилева не могла прийти на ум мысль отдать своё дело на решение языческого суда, что значило бы нанести личное оскорбление Самому Иегове, находившемуся среди общества Израилева, чтобы решать все могущие возникнуть вопросы. Он не нуждался в чьей-либо помощи. Ему были ведомы все мельчайшие подробности дела, все, что было за и против человека; Он ведал начало и конец всех споров, какими бы запутанными и сложными они ни представлялись. Все должны были обращать свой взор на Него и предоставлять Ему, а не кому-либо другому, решение любого вопроса на месте, избранном Самим Богом. Нельзя было ни на минуту предположить, что два члена общества Божия могли обратиться к языческому суду. Это доказало бы несовершенство устроенного Господом для Израиля суда.
Не научает ли это многому и нас? Каким путём мы должны разрешать возникающие между нами разногласия? Должны ли мы предоставить миру судить наши дела? Нет ли в самой Церкви Божией всего, что необходимо для разрешения могущих случиться споров? Послушайте, что говорит по этому поводу богодухновенный Апостол Коринфской Церкви "всем освящённым во Христе Иисусе, призванным святым, со всеми призывающими Господа нашего Иисуса Христа, во всяком месте, у них и у нас", - говорит это Апостол и всем ныне существующим христианам.
"Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых? Разве не знаете, что святые будут судить мир? Если же вами будет судим мир, то неужели вы недостойны судить маловажные дела? Разве не знаете, что не будем судить ангелов, ни тем более дела житейские? А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьями ничего не значащих в Церкви. К стыду вашему говорю: неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими? Но брат с братом судиться, и притом пред неверными. И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбу между собою. Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? для чего бы вам лучше не терпеть лишения? Но вы сами обижаете и отнимаете, и притом у братьев. Или не знаете, что неправедные Царства Божий не наследуют? Не обманывайтесь" (1 Кор. 6,1-9).
Здесь мы черпаем Божественное назидание для Церкви Божией на все времена. Не будем никогда терять из виду, что Библия есть Книга, написанная для каждого из периодов жизни Церкви на земле. Церковь, правда, не представляет из себя, увы! того, что она являла собою в те дни, когда эти строки были написаны богодухновенным Апостолом. Великая перемена совершилась в её положении. В первые дни христианства легко было провести границу между Церковью и миром, между "святыми" и "неверующими", между "внутренними и внешними".
