Этих слов вполне достаточно для указания, какое важное место занимает суббота в Божиих очах Излишне будет увеличивать число подобных доказательств, но мы не можем не указать читателю ещё на одно место из Книги "Левит": "И сказал Господь Моисею, говоря: Объяви сынам Израилевым, и скажи им о праздниках Господних, в которые должно созывать священные собрания; вот праздники Мои. Шесть дней можно делать дела, а в седьмой день суббота покоя, священное собрание; никакого дела не делайте, это суббота Господня во всех жилищах ваших" (Лев. 23,1-3).
Суббота поставлена здесь во главе всех торжественных праздников, перечисленных в этой замечательной главе и служащих нам прообразами всех Божиих намерений по отношению к Израильскому народу. Суббота есть прообраз вечного покоя, в который Бог введёт Свой народ, когда его скорби окончатся; это прообраз благословенного "субботства" (ησαββατισνος) "остающегося для народа Божия" (Евр. 4,9) Иегова всегда старался напоминать об этом славном покое Своему народу; седьмой день, седьмой год, юбилейный год, - все эти чудные праздники "субботства" должны были служить прообразами благословенного дня, когда Израиль будет собран в своей земле, и когда суббота будет соблюдаться так, как она ещё никогда не соблюдалась.
Это выдвигает пред нами вторую особенность субботы, а именно - вечную устойчивость этого постановления. Если бы это учреждение чисто временное, никогда в применении к нему не были бы употреблены выражения: "знамение в роды ваши", - "завет вечный", - "навеки". Правда, никогда, увы! Израиль не соблюдал субботы так, как это было предписано ему Богом; он никогда не постиг всего её значения; он никогда не познал всей сладости и всех благословений, связанных с соблюдением этого святого дня. Он обратил соблюдение субботы в доказательство своей праведности, он тщеславился им, как своим национальным преимуществом и сделал это предметом своей гордости; но он никогда не праздновал субботы в общении с Богом.
Говоря так, мы, конечно, имеем в виду не весь народ вообще, потому что мы думаем, что существовали и среди него отдельные дорогие души, которые в глубине своего сердца находили отраду в соблюдении субботы и были проникнуты в этом отношении Божиими мыслями. Но, как народ, как нация, Израиль никогда не исполнял того, что было благоугодно Богу. Послушаем, что говорит пророк Исайя: "Не носите больше даров тщетных, курение отвратительно для Меня; новомесячей и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие и празднование!" (Ис. 1,13).
Чудное и драгоценное установление субботы, данное Богом Израилю в знамение Его завета с Его народом, обратилось в их руках в празднование, ненавистное для Господа. Открывая страницы Нового Завета, мы встречаем там постоянные споры между Господом Иисусом и между иудейскими старейшинами и учителями. Прочтём, например, первые стихи 6-ой главы Евангелия от Луки: "В субботу, первую по втором дне Пасхи, случилось Ему проходить засеянными полями; и ученики Его срывали колосья и ели, растирая руками. Некоторые же из фарисеев сказали им: зачем вы делаете то, чего не должно делать в субботы? Иисус сказал им в ответ: разве вы не читали, что сделал Давид, когда взалкал сам и бывшие с ним? Когда он вошёл в дом Божий, взял хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме одних священников, и ел, и дал бывшим с ним? И сказал им: Сын Человеческий есть господин и субботы" (ст. 1-5).
Далее мы читаем ещё: "Случилось же и в другую субботу войти Ему в синагогу и учить. Там был человек, у которого правая рука была сухая. Книжники же и фарисеи наблюдали за Ним, не исцелит ли в субботу, чтобы найти обвинение против Него". - Обвинение за исцеление одного из немощных их ближних! - "Но Он, зная помышления их", - да, Он мог читать в глубине их сердец, - "сказал человеку, имеющему сухую руку: встань и выступи на середину. И он встал и выступил. Тогда сказал им Иисус: спрошу Я вас: что должно делать в субботу? добро, или зло? спасти душу, или погубить? Они молчали. И, посмотрев на всех их, сказал тому человеку: протяни руку твою. Он так и сделал; и стала рука его здорова, как другая. Они же пришли в бешенство, и говорили между собою, что бы им сделать с Иисусом" (ст. 6-11).
Как ясно все это доказывает нам чисто внешнее выполнение человеком закона о субботе! Эти иудейские наставления предпочитали, чтобы ученики Христа лучше страдали от голода, нежели нарушили их субботу. Человеку лучше было, по их мнению, сойти в могилу с сухою рукою, чем видеть его исцелённым в день их субботы. Увы! это была, несомненно, их суббота, а не суббота Божия. Божий покой не мог совмещаться с голодом и с иссыхающими от болезни членами тела. Он никогда не уяснял себе смысла повествования Библии о Давиде, едущем хлебы предложения. Они не понимали, что постановления закона должны уступать место Божию милосердию, идущему навстречу человеческим нуждам. Благодать, сияющая во всем своём блеске, ниспровергает все преграды закона, и вера радуется при её свете; но наружное благочестие боится действий Божией благодати; дерзновение веры оскорбляет его. Фарисеи не понимали, что человек, имевший сухую руку, был поразительным прообразом нравственного убожества израильского народа, живым доказательством их отчуждения от Бога. Если бы они были тем, чем им быть следовало, Господу Иисусу не пришлось бы и исцелять больного с сухою рукою; но они не были верны Богу, а поэтому и их суббота была лишённой смысла формой, была уставом, утратившим всю свою цену и силу; она сделалась ненавистною Богу несообразностью, нимало не вязалась с состоянием души человека.
Обратимся к другому примеру в Лук. 13. "В одной из синагог учил Он в субботу". - День субботний, очевидно, не был для Него днём отдыха. - "Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена, и не могла выпрямиться. Иисус, увидев её, подозвал, и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на неё руки; и она тотчас выпрямилась, и стала славить Бога" (ст. 10-13). Чудное наглядное доказательство работы Божией благодати в душе человека и неизбежных обязуемых последствий этой работы! Все, на кого Христос возлагает Свои благословенные руки, "тотчас же выпрямляются" и делаются способными "славить Бога".
Но человеческая суббота была нарушена. "При этом начальник синагоги, негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу": - он негодовал на действие врачующей Божией благодати, оставаясь в то же время совершенно равнодушным к унизительному доказательству немощи, проявившейся в дочери Авраамовой, - "Есть шесть дней, в которые должно делать: в те и приходите исцеляться, а не в день субботний". Как далёк был этот наружный богопочитатель от мысли, что пред ним стоял Сам Господин субботы! Как мало он понимал, что не было ни малейшей духовности в старании внешне соблюдать субботу, тогда как жалкое духовное состояние человека нуждалось в действии силы Божией! - "Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу, и не ведёт ли поить? Сию же дочь Авраамову, которую связал сатана, вот, уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний?" (ст. 14-16).
Тяжкий, но вполне заслуженный упрёк! Как ясно сказались во всем этом вся суетность, все ничтожество иудейского учения! Как можно было заговорить о соблюдении субботы в присутствии дочери Авраамовой, связанной жестокой рукою сатаны в течение восемнадцати лет, - какая несообразность! Ничего так не ослепляет ума, ничто так не ожесточает сердца и не усыпляет совести, как внешнее благочестие, утратившее свою силу (2 Тим. 3,5). Только свет присутствия Божия обнаруживает всю обманчивость подобного благочестия. Начальнику синагоги было совершенно безразлично, что эта несчастная женщина страдала до конца своих дней. Пусть она продолжала бы быть грустным доказательством силы сатаны, только бы его суббота оставалась не нарушенной. Его религиозное негодование возбуждалось не могуществом сатаны, проявлявшемся в болезненном состоянии этой женщины, а могуществом Христа, явленном в полном освобождении больной от её болезни.
