Благодать Божия находит человеческую немощь, где бы она ни таилась и какова бы она ни была. Жертвенная кровь доступна самому смиренному, самому бедному, самому слабому грешнику. Все, имеющие в ней нужду, могут пользоваться ею. Если он беден - будет ли он тогда отвергнут? Нет, Бог Израилев не способен так поступать с бедными и неимущими. Глубокое ободрение почерпнут последние в чудном изречении: "Что достанет рука очищаемого." Какая всеобъемлющая благодать Божия! Евангелие возвещено бедным. Никто не может сказать: "Кровь Христова была для меня недоступна!" Каждому можно предложить вопрос: "Как близко вы желаете подойти к этой крови?" - "Я приблизил правду Мою, она не далеко, говорит Господь" (Ис. 46,13). Насколько же она приблизилась к нам? Настолько, что "неделающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность" (Рим. 4.5). И ещё: "Близко к тебе слово". Насколько же оно близко к тебе? Настолько, что "если ты устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом, и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мёртвых, то спасёшься" (Рим. 10,8-9). Затем читаем мы ещё и чудное, трогательное приглашение: "Жаждущие! идите все к водам; даже и вы, у которых нет серебра, идите, покупайте и ешьте!" (Ис. 55,1).
Какою несравненною благодатью дышат слова изречений: "Не делающему" и "у которых нет серебра!" Они настолько же свойственны Божию естеству, насколько противоречат естеству человеческому. Спасение даётся нам так же даром, как и воздух, которым мы дышим. Мы ли создали воздух? Мы ли придумали элементы, его составляющие? Нет, но мы пользуемся им, и, пользуясь им, можем жить и действовать для Того, Кто его создал. То же относится и к вопросу о спасении. Мы получаем спасение, ничего не сделав для этого. Мы пользуемся богатствами другого; мы успокаиваемся на деле, совершенном другим; и при этом, питаясь и покоясь таким образом, мы делаемся способными работать для Того, на Чьём подвиге покоимся и Чьими богатствами пользуемся. Это великая особенность Евангелия, необъяснимая на почве легализма (подзаконности), но полностью ясная для веры. Благодать Божия с наслаждением восполняет нужды тех, у которых "нет средств" для их удовлетворения.
Находим мы и ещё один драгоценный урок в этой двенадцатой главе книги Левит. Мы в ней не только открываем благость Божию к неимущим, но, сопоставляя последние стихи с Лук. 2,24, и узнаем, до какой глубины снисходит Бог, дабы явить нам Свою благодать. Господь Иисус Христос, Бог, явленный во плоти, чистый и непорочный Агнец, Святой Божий, не знавший греха, родился от жены, и Жена эта - о, чудная тайна! - восприняв во чреве и родив это чистое, совершенное, святое и непорочное тело, должна была пройти чрез постановления священного обряда и по закону Моисееву выполнить узаконенные дни очищения. И Божественная благодать сказывается не только в том факте, что и ей пришлось пройти чрез обряд очищения, но и в том, как это совершилось. Она принесла "в жертву по реченному в законе Господнем, "две горлицы или двух птенцов голубиных" (Лук. 2,24). Это простое обстоятельство показывает нам, что люди, считавшиеся родителями Господа Иисуса, были до такой степени бедны, что им пришлось воспользоваться трогательным позволением закона, предназначенным для тех, которые за неимением средств не могли принести в жертву всесожжения агнца. На какие размышления наводит нас эта мысль! Господь славы, Всемогущий Бог, Владыка неба и земли, Тот, Кому принадлежат все богатства мира, все "звери в лесу и скот на тысяче гор" (Пс. 49,10), - благоволил прийти в мир, созданный Его руками, в тесных обстоятельствах скромной человеческой жизни. Домостроительство во время действия закона о левитах делало уступки бедным, и Мать Иисусова воспользовалась ими. Господь Иисус не вошёл в мир среди великих и благородных сынов мира сего. Он принадлежал к числу особенно бедных людей. Он занял место среди неимущих. "Ибо вы знаете благодать Господа нашего Иисуса Христа, что Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою" (2 Кор. 8,9).
Да соделает Господь нас способными всегда с радостью питаться драгоценною благодатью Господа Иисуса Христа, которою мы были облагодатствованы в этой жизни и для всей вечности! Он отказывался от всего, от чего могла отказаться любовь, дабы мы исполнились всяким благом. Он совлекся, чтобы нам облечься. Он умер, дабы мы могли жить. В величии Своей благости Он с высоты Божественной славы снизошёл до крайней глубины человеческой нищеты, чтобы поднять нас из праха природной испорченности и посадить с князьями Его народа навсегда (Пс. 112,7-8). Сознание этой благости Божией, пробуждённое в наших сердцах силою Духа Святого, да научит нас доверяться с большею решимостью Тому, Кому мы обязаны нашим временным и вечным блаженством, нашими богатствами, нашей жизнью, всем, что у нас есть.
Главы 13-14
Из всех обязанностей, возложенных на священника законом Моисеевым, ни один из вопросов не требовал такого тщательного внимания, не требовал более точного согласования с указаниями "Божественного Руководства", как определение наличия и правильное лечение проказы. Этот факт бросается в глаза каждому, внимательно изучающему важную часть нашей книги, к рассмотрению которой приступаем и мы.
Священнику приходилось тщательно соблюдать два условия, а именно: охранять чистоту общества, и в то же время соблюдать милосердие, которое не могло допустить изоляцию какого-либо члена общества без наличия вполне определённых причин. Святость не могла допустить, чтобы человек, подлежавший изоляции, пребывал в обществе; с другой стороны, милосердие не допускало, чтобы кто-либо, имевший право на пребывание в обществе, был изолирован от него. Ввиду этого священник имел великую нужду в бдительности, спокойствии, мудрости, терпении, любви и большом опыте. Некоторые симптомы могли показаться ему маловажными, тогда как на самом деле они имели большое значение; другие болезненные явления могли иметь много сходного с проказою, ничего, однако, общего с нею не имея. Поэтому от священника требовалось большое внимание и высшее хладнокровие. Слишком скоро составленное суждение, слишком поспешный вывод могли повлечь за собою самые серьёзные последствия как по отношению к обществу, так и относительно одного из его членов.
Этим объясняется частое повторение следующих выражений: "Священник осмотрит"; "священник имеющего язву должен заключить на семь дней; - и "в седьмой день священник осмотрит его"; "если язва остаётся в своём виде, и не распространяется язва по коже, то священник должен заключить его на другие семь дней; в седьмой день опять священник осмотрит его." Ни один из вопросов не было позволено решать поспешно. Не позволялось составлять своё мнение понаслышке. Личное исследование, священническое распознавание, спокойное размышление, строгое согласование с написанным словом, т.е. со святым и непогрешимым "Божественным Руководством" - все это вменялось священнику в обязанность, если он задавался мыслью иметь здравое суждение в каждом отдельном случае. Ни в чем он не мог руководствоваться своими собственными мыслями, своими собственными чувствами, своею собственною мудростью. В Слове Божием, если только он желал ему подчиняться, он находил подробные указания по любому вопросу. Каждая подробность, каждая чёрточка, каждое движение, каждая перемена, каждый оттенок и каждый отдельный симптом - все было предусмотрено, и предусмотрено божественно, так что во избежание ошибок священнику следовало лишь хорошо изучить Слово Божие и во всех отношениях согласовываться с ним.
Вот каковы указания относительно священника и его священных обязанностей.
Рассмотрим теперь проказу в её развитии на отдельном человеке, в одежде или в доме. С физической точки зрения ничего нельзя представить себе отвратительнее этой болезни; ввиду того, что она является совершенно неизлечимой, она являет собою живую картину самых ярких, самых ужасных грехов; греха в нас, греха в жизненных обстоятельствах, греха общественного. Какой урок для нашей души, что столь ужасная, столь унизительная болезнь должна прообразно изображать нравственное зло, существующее в отдельном члене общества Божия, в жизни одного из его членов, или же в самом обществе!
