– Никогда не извиняйся за это, Арди, – сдвигая брови и сверкая зелеными глазами, строго сказала Тесс. – Не извиняйся за то, что делишься тем, что у тебя на сердце.

– Тесс, – Арди накрыл своими ладонями ее. – Я не могу и не должен вываливать на тебя все, о чем думаю. У тебя у самой достаточно переживаний. По поводу театра. По поводу выступлений. О том, что происходит в Шамтуре и…

– И ты всегда меня выслушиваешь, – перехватила Тесс. – Всегда меня поддерживаешь. Но каждый раз, когда я хочу сделать для тебя то же самое, ты замолкаешь.

– Потому что…

– Потому что ты думаешь, что я не пойму, – снова не дала договорить девушка. Причем вполне оправданно. Потому что Арди порой так и думал. – И ты прав. Я не пойму. Не пойму то, о чем ты говоришь, так, как хотела бы понимать. Потому что я не знаю, что такое быть одновременно и человеком, и Первородной.

– Тесс, я…

– Но я помню, Арди, – как и всегда, когда Тесс начинала в запале говорить, ее уже было не остановить. – Помню, как в детстве, когда выходила на улицу играть с детворой, часть из них видели во мне своего друга, с которым можно прыгать по лужам и ловить лягушек в речке, а другие боялись и видели перед собой только баронессу, дочь генерал-губернатора. И это, разумеется, даже не десятая часть того, с чем живешь ты, но хотя бы что-то.

Ардан опустил руки и, положив те на талию Тесс, прижал к себе и заключил в тесные объятия. Его вновь, как и всегда, не беспокоило то, что могли смотреть люди.

Как бы ни лицемерно звучало, но он-то не человек. И ему не всегда понятны негласные законы жизни людского племени.

– Все хотят от меня, чтобы я выбрал что-то одно, Тесс, – едва слышно, практически одними только губами шептал Ардан.

– А ты? Что выбираешь ты?

– Я выбираю… выбираю… не выбирать, – ответил Арди. – В детстве я думал, что выбор сделать надо. Что без него никак. А теперь мне кажется, что выбор в данном случае только навредит. Все они хотят, чтобы я отказался от одной из половин себя. Взял и выбросил. Как что-то ненужное. Прокаженное. А я не хочу. Я не человек, Тесс. И не матабар. Я…

– Ты Арди, – она потерлась щекой о его грудь. – Арди-волшебник. Ты такой, какой ты есть. Другого я бы не полюбила.

– Да… спасибо. И прости, что я говорил эти глупости про Лазурное Море.

– Если ты помнишь, то месяц назад я тоже говорила что-то в подобном же духе, – напомнила Тесс. – Так что давай пообещаем друг другу, что когда кто-то будет говорить какую-то ерунду, мы аккуратно скажем об этом. А если совсем надоест – то и неаккуратно тоже можно.

Они стояли, обнимаясь, а ноги заигрывающим псом лизала холодная гладь Синего Озера.

– Матушка сказала, что я должен был предложить тебе дату свадьбы.

– Моему отцу, – кивнула Тесс. – А потом уже мне, но это такие мелочи.

– Помнишь, полгода назад ты пригласила меня на Фестиваль Света.

– Ну, вообще-то не пригласила, а весьма прозрачно намекнула, что это ты мог бы меня пригласить, но, Вечные Ангелы, Арди, порой ты настолько же глуп, насколько и умен.

Ардан уже слышал нечто подобное и от Елены, и от Милара, и даже от Бориса с Аркаром. Но так и не мог взять в толк, о чем все они говорили… что в целом подтверждало сказанное Тесс. В конечном счете, чтобы понять, что ты в чем-то не разбираешься, нужно в достаточной степени разбираться в данном предмете.

Логический парадокс, используемый Звездными Магами для объяснения, почему маг двух звезд не сможет понять в полной мере печать трех звезд. Потому что если бы он понимал в полной мере, то являлся бы магом трех звезд.

Ну а еще таким же парадоксом объяснялось, почему глупые люди не понимали, что они глупые. Для этого им требовался ум.

Так что Арди ответил:

– Ты права, – и, поцеловав ее огненную макушку, предложил: – В начале следующего года. Давай сыграем свадьбу в начале следующего года. На Фестиваль Света.

– Да? А я надеялась на первый день весны.

Ардан стушевался.

– Прости, – выдохнул он. – Я не спросил и…

Тесс засмеялась. Громко и заливисто. Как огонек, зажженный над сухим хворостом.

– Ты… ты пошутила?

И Тесс, не находя в себе сил остановить заливистый смех, все так же, искря, как падающая звездочка, несколько раз кивнула.

Ардан лишь заторможенно почесал затылок.

Люди…

Они казались ему куда сложнее самых запутанных печатей с немыслимым количеством рунических связей. Для таких хотя бы формулы имелись.

– И дети…

Тесс, отсмеявшись, провела ладонью по его щеке.

– Мне всегда нравилось, что тебя не особо заботит общественное мнение, Арди, но я отказываюсь приступать к этому вопросу прямо здесь.

– Здесь я и не предлагал.

– Но если ты придумал, как сделать так, чтобы мы с тобой никому не помешали в доме, то мы можем обсудить данную ситуацию сегодня ночью.

В зеленых глазах мерцало озорство, смешанное с чем-то другим, с чем-то, от чего Арди так и не научился отрывать взгляда.

– Но твоя музыка, Тесс…

– Есть множество известных вокалисток с детьми, Арди, – пожала плечиками Тесс. – Но давай приступим к обсуждению этой проблемы тогда, когда будет что обсуждать. Согласен?

Ардан кивнул.

Эрти что-то оживленно рассказывал Тесс, которая то ли делала вид, что ей интересно (причем настолько правдоподобно, что даже Арди казалось, что ей действительно интересно), то ли внимательно слушала, попутно каким-то образом умудряясь играть с Кеной. Маленькое бедствие не расставалось со своей новой игрушкой – плюшевым медведем.

Келли, все еще сидя во главе стола, курил сигару и читал газету. «Имперский Вестник». Там, судя по заголовкам и первой полосе, продолжали мусолить тему новых реформ императора, связанных с социальным страхованием; ну и, разумеется, крушение дирижабля в Ньюву, а также гибель Тревора Мэн и Тарика Ле’мрити.

Ардан отвернулся от газетного заголовка и вернулся к проблемам более насущным. Вместе с матерью они мыли посуду. Он старательно счищал с нее остатки пищи, промывал в мыльной воде и отдавал матушке; та вытирала и ставила на металлическую сушилку, где утварь окончательно расставалась с последними частичками влаги.

– Значит, Фестиваль Света, да? – Шайи оперлась на прилавок и закинула полотенце на плечо. – Чтобы успеть, нам надо будет выехать сразу после Нового года.

– Прости, матушка, что создаю вам неприятности, – искренне извинился Арди, потому как путешествие действительно неудобное. Особенно учитывая возраст Кены. – Я пришлю вам билеты в первый класс, чтобы вы могли…

– Мы можем и сами позволить себе первый класс, родной.

– Я знаю, матушка, но…

– Ты считаешь, что должен так сделать.

– Да, – твердо кивнул Ардан.

Он действительно так считал. Тогда, пару дней назад, он искренне поблагодарил Келли за все, что тот сделал для Шайи и Эрти. Но тот факт, что Арди признавал заслуги бывшего шерифа Эвергейла, не значил… ничего, кроме самого факта признания.

Шайи подошла к своему старшему сыну и заботливо заправила выбившуюся прядь за ухо. У Арди закончился воск для волос, а времени купить новый или сходить в парикмахерскую не нашлось. Может быть, по приезде в Шамтур займется отросшими лохмами.

– Знаешь, родной, мне иногда кажется, что Дедушка знал, что ты не найдешь свое счастье на горе. И поэтому…

Она замолчала. Но сказала уже достаточно, чтобы Арди повернулся к матери.

– Ты знала? Знала, что Дедушка сам заключил сделку с Короной?

Шайи ответила не сразу. Только после того, как убедилась, что в столовой все занимались своим делом и их никто не слышал.

– Не знала, но догадывалась, – ответила она тоном, впустившим в себя толику скорби. – У твоего Дедушки было много врагов. Возможно, больше, чем у кого-либо в мире, Арди. У твоего отца их тоже хватало… Среди них обязательно должны были найтись те, кто захотел бы нас найти. Но нас так и не нашли. За все годы нас не нашли. Понимаешь?