— Как же вкусно! — с едой во рту, я пытаюсь говорить. — Хочешь мою?

— Не откажусь, — Даша мило улыбается, и мы меняется кусочками пиццы. — Ветчина и сыр?

— Да, обожаю. — Я запиваю еду кофе. — Я вот не понимаю, как можно есть пиццу без мяса?

— Очень просто, — она пожимает плечами. — Иначе не придумали бы такие вкусы.

— Ладно, я еще могу понять «Четыре сыра», что у тебя, но допустим пицца с ананасами, это что такое?

— Вообще-то пицца с ананасами содержит мясо, — девушка делает небольшой укус своего ломтика. — Обычно добавляют курицу.

— Да? — удивленно приподнимаю бровь.

— Марк, ты вообще когда-нибудь ел пиццу с ананасами?

— Неа.

— А как тогда ты знаешь, что эта пицца невкусная? — говорит она, качая головой.

— Никак, — невинно смотрю на нее. — Я считаю сочетание теста, ананасов и еще и курицы — не может быть вкусным.

— Тебе стоит попробовать, — она слегка улыбается. — Может твое мнение изменится.

— Не думаю, что это хорошая идея, — убавляю печку и тянусь к бардачку за влажными салфетками. Я слегка задеваю локтем коленки девушки и смотрю на ее лицо снизу вверх. Ее и без того темные глаза в ночном свете кажутся почти черными, а нежная кожа еще белее бархатной. Она смущенно улыбается мне и отводит колени, и я чувствую легкую пустоту в локте, где еще пару секунд соединялись наши тела. Я недовольно свожу брови на переносице. Почему я реагирую на банальные прикосновения как подросток? — А ты пробовала?

— Да, — я возвращаюсь в исходное положение и открываю пачку с салфетками.

— И как тебе?

— Съедобно.

— Не лучший отзыв, что я слышал, — мы оба улыбаемся. — Нужна салфетка?

— Да, спасибо.

Еще какое-то время мы просто болтаем о еде, сегодняшнем дне и предстоящих выходных. Мне удается несколько раз рассмешить девушку и когда она смеется, я хочу записать это звук и поставить себе на телефон, чтобы каждое утро просыпаться под него. Кажется, мой план рушится на глазах.

— Не может быть! — восклицает блондинка. — Ты не мог, так сказать.

— Еще как мог, — киваю, сдерживая смех, — а что мне нужно было, если он напрашивался?

— Не знаю, — она пытается не рассмеяться. — Хотя бы… — ее прерывает короткий сигнал сообщения, доносящийся из небольшой черной сумки Даши. Она почему-то напрягается, но потом, увидев адресанта сообщения, заметно расслабляется, быстро печатая ответ.

— Папа, — опережая мое любопытство, говорит она.

— Я до сих пор не верю, что наши отцы старые друзья.

— Не такие уж и старые, — она улыбается собственной шутке. — Но да, это поразительно. Странное, что мы не знакомы.

— Ага, — я облокачиваюсь спиной на дверь, поворачиваясь к Дашке лицом. — Я знаю, только что у Андрея Владимировича есть жена, а больше как-то не интересовался. Ведь Юлия тебе не мать?

— Неа, — она отводит глаза.

Кажется, я попал в больную тему…

— Если ты не хочешь об этом говорить, то…

— Нет, Марк, все нормально, — Даша поднимает взгляд. — Я вроде бы как свыклась с мыслью, что мама бросила нас.

— Вроде? — осторожно спрашиваю я.

— Ну, не знаю, — она жмет плечами. — Мне кажется, если я не буду пытаться колупать эту рану, то она и болеть не будет. Только благодаря папе я не сломалась психологически. Он заменил мне обоих родителей. Да, он много работал, но всегда был рядом, заботился, защищал и давал все только самое лучше. — Девушка нервно смеется. — Что ты подлил в мой кофе? Сыворотку правды? Не помню, чтобы так открывалась малоизвестному человеку.

— Как это малоизвестному? — усмехаюсь я. — Если ты не забыла, мы друзья.

— Ах, точно, — она слегка стукает себя по лбу.

— Но мне приятно, что ты не боишься и рассказываешь мне, — она грустно смотрит на меня, пытаясь улыбнуться, но у нее не выходит. — А твои отношения с его женой нормальные?

— Да, очень хорошие, — отзывается Дашка. — Я бы сказала, что мы подруги. Она мне нравится. Соня любит его, а он любит ее и это самое главное. Я бы хотела себе такие же отношения.

— А твоя биологическая мать даже не пыталась выйти на связь?

— Не знаю, если и пыталась, то папа скрывал это от меня, не давая сделать мне еще больнее, — после недолгого молчания отвечает девушка, а от меня не ускользает маленькая слезинка, скатывающаяся по ее щеке. Она чувствует мой взгляд на своем лице и быстро смахивает слезу. — Прости, это тема до сих пор неприятна мне, как бы я не пыталась утверждать себя в обратном. Не каждый день от тебя отказывается мать. — Она больше не может сдержать слез.

— Ну, ты чего? Иди сюда. — Я подтягиваюсь и обнимаю ее. Она не вырывается, только тихо хнычет мне в толстовку. Я нежно глажу ее по волосам и вдыхаю приятный запах вишни, начинающий сводить меня с ума. — Тише, Дашка, тише. Успокойся.

В салоне повисает приятное молчание, слышны тихие всхлипывания девушки и гудение ветра, просочившегося через окошко.

— Как ты это делаешь? — шепотом спрашивает блондинка, все еще уткнувшись в мою грудь.

— Делаю, что?

— Располагаешь к себе, заставляя людей обнажать душу.

— Эх, Дашка, — я продолжаю гладить ее по волосам. — Никого я не заставляю. Я не виноват, что так хорош.

— Дурак, — она слегка бьет меня, и я чувствую, как она улыбается. — Я серьезно.

— Я тоже, — беру ее лицо в свои ладоши и большими пальцами вытираю остаток слез под глазами, заставляя посмотреть на меня. — Дашка, все хорошо. Плакать не нужно. Хочешь анекдот расскажу?

— Анекдот? — девушка хлопает глазами в недоумении.

— Не смотри на меня так. Я не знаю, что делать, когда девушки плачут.

— Тебе никогда не доводилось успокаивать девушек?

— Только одну, — я нежно кружу подушечками пальцев. — К сестре я быстро находил подход, да и она знала, как меня успокоить.

— У вас хорошие отношения?

— Я бы сказал, отличные. Хоть мы повзрослели и теперь нас разделяет расстояние, но наша связь до сих пор крепкая.

— Расстояние? — она закрывает глаза, наслаждаясь легкими прикосновениями.

— Она после университета уехала жить в Германию вслед за мужем, поэтому мы не часто видимся, но общаемся практически каждый день.

— А она старше тебя?

— Да, на два года.

Я рассматриваю ее лицо: черная размазанная тушь, красные следы от пролитых слез, легкий румянец окрашивает естественную бледность лица, губы слегка блестят. Ох, эти губы….

Дашин телефон снова издает звук, вынуждая ее открыть глаза. Я снова ощущая непривычный укол разочарования, когда девушка высвобождается из моих рук, беря в руки телефон. Мне хочется вечно держать ее лицо. Она хмурит брови и недовольно вздыхает.

— Что случилось? — спрашиваю негромко.

— Пока ничего, но может, — она поворачивает голову ко мне. — Папа спрашивает: не хочу ли я приехать к ним завтра?

— Это же здорового. Почему должно что-то случиться?

— С Лешей…

— Ты не сказала, что рассталась с парнем?

— Я…я не успела, — девушка отводит взгляд. — Точнее не нашла подходящего момента.

— Дашка, его и не будет, — уверяю я, но она мне ничего не отвечает, только утыкается в телефон и быстро что-то пишет. Мое любопытство берет вверх. — Что ответила?

— Написала, что приду, но одна, — Даша говорит твердым голосом. — С расставания прошла уже неделя и я думаю, отец должен знать, что творится в жизни его дочери.

— Крутыха.

— Спасибо, — она мило улыбается. — Марк, а ты не отвезешь меня домой?

— Конечно, — говорю я, но мне чертовски не хочется, чтобы эта встреча заканчивалась, поэтому я еду не спеша. Даже светофоры сегодня на моей стороне и горят на каждом перекресте красным светом.

— Обнимашки? — предлагаю я, когда мы стоим у Дашиного подъезда.

— Обнимашки, — улыбаясь, отвечает она. Мы обнимаемся, но я не спешу отстраняться от девушки. Я кладу свой подбородок на ее голову и снова вдыхаю приятный запах вишни. — Спасибо за вечер.

— Пожалуйста, — я делаю шаг назад.

— Пока, Марк.

— Пока, Дашка, — она исчезает в двери, а я остаюсь стоять на месте. Я совру, если скажу, что мне не понравилось наша встреча. Ее откровеннее стало для меня удивлением и мне приятно, что Даша доверилась мне.