«Шпионский набор», — самодовольно окрестил бутылочки с мутной жидкостью Крас, попутно наварив себе эликсиров силы и скорости. Конечно, собственная энергия справлялась и без них, но «запас карман не тянет» — особенно если карман пространственный и очень ёмкий.

Крас прекрасно помнил тот леденящий душу момент, когда Гироха одним точным движением отсек его каркас от ядра. В одно мгновение он превратился в беспомощную куклу — ни силы, ни контроля, только глухая ярость и ощущение предательства.

А что, если на его пути встанет враг, владеющий похожим умением, но с совершенно иной техникой? Защита не сработает, энергетические резервы окажутся запертыми, как в сейфе без ключа. Тогда на помощь придут склянки — последний козырь в рукаве.

Особенно ему нравился один эликсир — густой, с мерцающими золотистыми прожилками, будто жидкое солнце в миниатюре. Его он создал из лобной доли мозга патриарха — единственной части, уцелевшей после того, как Крас выжал из чудовища все его тайны. Этот напиток пробуждал ментальную закладку, которую в его сознание вживил сам Белкрит. И если обычно этот разумный славился энергетическими матрицами, то немногие знали, что он ещё и менталист уровня «сломаю-психику-с-одного-взгляда».

Суть закладки была проста и ужасна одновременно — она стирала Краса целиком. Не просто прятала воспоминания за уголок, а выжигала их дотла, заменяя чужими на некоторое время. На эти две минуты он переставал быть собой — становился другим человеком, с иной памятью, иными мыслями, иной личностью. Даже его собственное «я» растворялось в этом искусственном потоке, будто его и не существовало вовсе. Но только под сканированием менталиста. Закладка как бы выкидывала сознание человека на другой уровень и раздваивало мышление, показывая сканирующему только то, что ему требовалось знать.

Белкрит встроил этот механизм на случай худшего из сценариев — если Крас попадёт в лапы менталиста уровня «бог» (или того, кто притворяется им достаточно убедительно). Такой противник проломит любую защиту, вывернет разум наизнанку и выцарапает каждую тайну, даже те, что сам герой давно забыл.

Единственным минусом была длительность эффекта в пару минут и колоссальный расход энергии. Вот тут как раз и пригождался эликсир из мозга патриарха волков, он продлевал эффект на целые сутки без расхода энергии.

Если герой угодит в лапы «Круга горнодобытчиков», его сознание мгновенно переключится на личность забитого шахтёра-спеца — того самого, что может месяцами не видеть солнца и при этом не сойти с ума.

Когда ментальные щупальца врага проникнут в его разум, они не наткнутся на привычные лабиринты защиты, не почувствуют энергетических клыков Краса. Вместо этого — жалкие обрывки памяти какого-то несчастного чернорабочего, которому не повезло полтора года назад нарваться на кобольдов сразу после попадания в этот мир.

Подземные твари быстро раскусили его способности и приковали к рудникам — так гласила легенда, которую Гироха продумал до мелочей.

Почему его не убили? Потому что редкий специалист — может месяцами работать на поверхности при очень низких температурах.

Почему не сбежал? Потому что кобольды держали его на эликсирах — выпьешь — работаешь, не выпьешь — муки хуже смерти.

Для «Круга» такой человек — ценная находка, но не сенсация. Среди людей такие умельцы хоть и редкость, но не диковинка. Его не станут ломать — просто перевербуют, выдадут кирку и отправят в очередную дыру добывать руду.

— Ну что, юнец, пора. — Гироха щёлкнул пальцами, и в них появился активатор портала, загудевший как дракон. — Выбросит тебя в двух шагах от той самой пещеры кузнецов. Той самой, где ты в прошлый раз умудрился познакомиться с механической пилой… поближе, чем планировал. Хо-хо-хо! До сих пор вижу, как твоя верхняя половина героически ползла к выходу, пока нижняя вежливо оставалась на месте!

— Не. Смешно. — Крас скрипнул зубами, и в воздухе запахло гарью — не то от активатора, не то от его ярости.

— А кто говорил про смешно? — Гироха поднял палец, будто лектор перед особенно туповатым студентом. — Смешна твоя беспечность. Можно, конечно, ныть, что ты тогда «только прибыл на Холпек», что «ничего не понимал»… Но буквально за день до этого ты размазал по пустоши белого медведя-людоеда размером с хижину! Жирнее намёка и быть не может. После такого даже дебил должен был понять, что здесь каждый торос готов тебя сожрать. — Старый кобольд презрительно хмыкнул. — Видимо, в твоём прошлом мире опасности существовали только в книжках… с большими буквами и картинками. Скорее всего, ты жил в очень тепличных условиях?

— Гироха, знаешь… — Крас провёл ладонью по лицу, оставляя грязный след — не то от копоти, не то от усталости. — Большую часть жизни я считал себя несчастным. Жил в дырявой лачуге, ныл про несправедливость мира… А потом, жизнь завертелась словно юла, Фарад был исключительным приключением, затем тяготы и муки на родной планете, а Холпек и вовсе открыл мне глаза — оказалось, моя «дыра» была пятизвёздочным курортом. Здесь же… — Он язвительно хмыкнул, постучав пальцем по рукояти кинжала, который любил крутить в руках во время разговора. — Тут даже лучше штаны не снимать, когда справляешь нужду! Чуть зазевался — и тебя уже «освоили» с неправильной стороны, поимеют, и глазом моргнуть не успеешь, а потом даже виноватых искать некому будет.

— А-ха-ха-ха! — Гироха затрясся от смеха, его морщинистая морда искривилась в ухмылке. — Ну ты и драматизируешь! Даже у дикарей-людей за такое карают — либо изгоняют, либо, подчиняют и превращают в раба. Хотя… — Он понизил голос, подмигнув. — Твой посыл я уловил. Холпек и правда место, где расслабляться — значит подписать себе смертный приговор. Ну что, путник, ещё вопросы остались? А то портал уже поскрипывает нетерпением.

— Да, есть одна просьба, — Крас потёр подбородок, оставляя на коже ещё один слой дорожной грязи, не понимая, откуда она взялась. В комнате было настолько жарко, что казалось, грязь выходит вместе с потом из его кожи. — Выдели-ка мне пару мобильных пустот. Прикипел я к ним за эти полтора года — теперь шныряю по карманам пространства, как крыса по вентиляции. Даже желудок перестал бунтовать при возвращении — видимо, приспособился, как твои кобольды к подземному смраду.

Он и правда, считал эти устройства бесценными. Пока не представлял конкретного применения — но внутренний голос, тот самый, что не раз спасал его от гибели, теперь настойчиво шептал, будто завтрашний день без пустот окажется последним. А этому голосу Крас верил больше, чем собственным глазам.

— Мало ли куда придётся нырнуть — от погони или к спрятанным запасам. Да и… — он хитро прищурился, — раз уж я стал твоим «спецпроектом», грех не воспользоваться привилегиями.

— Нагх! Ты хоть представляешь, сколько эти штуки стоят? — Гироха прищурил один глаз, его когтистый палец постукивал по деревянному столу с явным раздражением.

— Ну, наверное, не так уж дорого, раз вы, такие хитрые, доверили их мне — простоватому парнишке. — Крас широко ухмыльнулся, намеренно изображая деревенскую наивность.

— А-ха-ха-ха! Нагх, да ты сегодня остёр как тупой топор! — Гироха ударил о каменный пол тростью, его смех звучал как скрип несмазанных колёс. — Ты нам был нужен, точнее, нужен был Дикарт. А ты… ты просто оказался подходящим инструментом. Перемещатели давали тебе в аренду, а не навсегда!

Крас почувствовал, как в висках застучало. «Инструмент», а? За полтора года он, выходит, так и остался для них расходным материалом.

Но Крас и правда всерьёз задумался об истинной ценности мобильной пустоты. Этот механизм был не просто удобной игрушкой — он был ключом к богатству, власти и свободе, словно волшебный посох в руках алхимика. Если рассуждать здраво, кобольды с верхних уровней срывали настоящий куш, перебрасывая шахтёров к залежам руды и обратно. Стационарные порталы, конечно, могли перемещать целые толпы и грузовые обозы разом, но, скорее всего, пожирали энергию, как дракон золото — неэкономно, зато с размахом.