— Не идут, — выдохнула Мэйя-Шу. — Не хотят. Слишком многое затянуто. Слишком многое скрыто. Он для них чужой, как если бы пришел из другого мира. Он… закрыт. Закрыт для нас. Это… не знак зла, но и не знак добрый. Это редкость. – Снова удар, глухой и тихий. Мэйя-Шу пошевелила пальцами, будто вплетала в воздух невидимую нить. — Но духи видят его. Они заметили, но не идут. Я буду говорить с ними еще. А пока…</p>
<p>
Она достала из своего мешочка маленький клык, обвязала вокруг него нить из сухожилий и протянула Шейре.</p>
<p>
— Пока повесь ему на шею вот это. Клык старой лисы, что умерла без охоты и без неволи, в норе — своей смертью. Это тоже редкость. Пусть ее дух пока что будет с ним и научит скрываться от зла.</p>
<p>
Мэйя-Шу медленно сняла с головы повязку, показав лицо. Обряд закончился. Лоб шаманки был влажным, дыхание тяжелым. Она посмотрела на Шейру выцветшими глазами и устало произнесла:</p>
<p>
— Нужно время. Я буду звать духов снова, пока не откликнутся. Пока не увижу яснее. Тогда смогу сделать для него настоящий амулет, сильный. А этот, – она указала на клык, который Шейра сжимала в руке, — только временный спутник. Дух той лисы, он осторожный и добрый, но не слишком сильный. Пока что твой сын будет с ним под присмотром, но потом… — она помолчала. — Потом ему понадобится нечто большее.</p>
<p>
Шейра не спросила, сколько времени понадобится — знала, что у шаманки нет ответа. И знала, что останется, сколько нужно.</p>
<p>
— Я подожду, — сказала она. — Мы подождем. Здесь.</p>
<p>
Мэйя-Шу едва заметно кивнула и, отвернувшись к чаше с углями, бросила:</p>
<p>
– Тогда ступай. Я позову тебя, когда будет нужно.</p>
<p>
Шейра медленно поднялась и, забрав Ирэйху-Ше, раздвинула полог и вышла из шатра. Сумерки уже сменились синевой раннего вечера, и воздух после прокуренного дымом шатра показался особенно свежим и влажным. Шейра даже поежилась от прохлады, а потом, петляя по тропке, двинулась к большой поляне.</p>
<p>
Оттуда тянуло костром, где-то вдалеке залаяла собака, кто-то окрикнул кого-то по имени, и все это было таким обычным, что шаманский обряд показался сном, причем приснившимся кому-то другому. Но она знала, что это не так и что, скорее всего, ей придется провести здесь больше времени, чем рассчитывала. И вообще-то отчасти Шейра была этому рада. Да, она скучала по Элимеру — по его голосу, по его молчанию и взгляду, то уверенному, как у властителя, то смятенному, как у ребенка, ей уже его не хватало. И все же здесь, среди соплеменников, где все говорили на родном языке, ей было легко и уютно, как, пожалуй, никогда не было в Отерхейне. Так почему бы и не задержаться здесь подольше, чтобы потом увезти частичку родного леса назад, в столицу. К Элимеру.</p>
<p>
Улыбнувшись этим мыслям, Шейра поспешила найти своих друзей, а они с радостью приняли ее с сыном в своем шатре. А у старшей сестры Регды-Илу – Таши-Ри, недавно родившей второго сына, нашлось молоко и для Ирэйху-Ше.</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
</p>
<p>
Без Шейры и Таериса замок как будто стал холоднее и опустел, хотя был, как и всегда, полон людей: приближенные, стража, рабы и слуги… Скучать Элимеру не приходилось, было вовсе не до этого, зато тоска и тревога подкрадывались каждый вечер, как только дела страны отпускали его на ночь. Отчасти поэтому Элимер старался решить как можно больше вопросов и принять как можно больше решений, чтобы только мысли всегда были чем-то заняты. Чем-то другим, а не беспокойством о жене и сыне. Советы сменялись выслушиванием докладов, а те, в свою очередь, переговорами и личными встречами.</p>
<p>
Вот и сейчас Элимер, сосредоточившись, выслушивал в своих покоях Варду, который стал главным советником после Таркхина.</p>
<p>
– Некоторые из бунтарей вроде как раскаиваются, – говорил Варда, – и готовы искупить вину.</p>
<p>
– Слишком поздно, – проронил Элимер с хмурой усмешкой. – У них была возможность раскаяться и повиниться раньше, и даже не одна. Но они упорствовали в своем предательстве. Теперь пусть с тем же упорством и умрут. И вообще, зачем ты мне это рассказываешь?</p>
<p>
– По древней традиции в дни, когда страна празднует провозглашение наследника, некоторым преступникам даруют прощение.</p>
<p>
– Преступникам, а не изменникам. Помилования получат мелкие воры и всяческого рода обманщики. Но тут и без нас справятся.</p>
<p>
– Хорошо, мой кхан. Я тоже считаю это разумным, но решил уточнить на всякий случай.</p>
<p>
– Тогда хватит об этом. Накануне ты принимал посланца от дейлара Ариста. Ну и что там, какие известия из Антурина?</p>
<p>
– Арист сообщает, что все в порядке – насколько вообще может быть в порядке после вторжения иллиринцев.</p>
<p>
– Это и так ясно, – с легким раздражением отозвался Элимер. – Если бы было не в порядке, ты сказал бы мне об этом еще вчера. Но я хочу услышать подробности.</p>
<p>
– Пригнали дополнительный скот, подвезли зерно, так что голода удалось избежать. Как и голодных бунтов. Сейчас все проклятия людей направлены на иллиринцев. По временному каналу уже поступает вода. Стену восстанавливают, но раньше, чем через пару месяцев, вряд ли достроят. Хотя она уже все равно никогда не станет прежней...</p>
<p>
– Это меня злит сильнее всего. – Элимер скрипнул зубами: участок новой кладки не заговорен чарами и навсегда останется брешью в крепости. Его, впрочем, самую малость утешала мысль, что иллиринцы, сами того не желая, помогли выявить всех оставшихся мятежников, которые прежде таились, а значит, и избавиться от них. – Но остальные вести в самом деле неплохие. Напиши Аристу, скажи, что, если понадобится, пусть возьмет больше рабов для строительства где-нибудь в ближайших городах, и сразу выпиши указ, чтобы этих рабов ему предоставляли без вопросов. Стену нужно восстановить как можно скорее.</p>
