<p>
Он пустил лошадь рысью, и десять его воинов тоже ускорились. Они спустились с покрытого ракитником холма, промчались по ложбине и выехали прямиком к баракам, где их встретил оглушительный собачий лай. Огромные черные псы рвались с длинных цепей, присоединенных стальными кольцами к дощатым стенам.</p>
<p>
Аданэй осадил коня и осмотрелся. Голая, будто вытоптанная земля – ни травинки. В проходах между уродливыми строениями вбиты столбы, к некоторым из них привязаны невольники, окруженные облаком мошкары, истощенные, обсиженные мухами. Одни без чувств, другие в сознании, стонут и бормочут что-то. Аданэй передернулся, вспомнив, как сам стоял у похожего столба, и если бы не Ниррас с Гилларой…</p>
<p>
Он отогнал страшное воспоминание и как раз наткнулся взглядом на двух надсмотрщиков – они прибежали от котловины, услышав лай, и теперь оторопело стояли и смотрели на царя со свитой.</p>
<p>
– Я приехал забрать раба, – сказал Аданэй, не дожидаясь, пока они опомнятся.</p>
<p>
– Д-да, Великий, – согнулся в поклоне коренастый надзиратель, чье лицо было так густо усеяно веснушками, что казалось рыжего цвета. – Которого?</p>
<p>
– Его зовут Вильдэрин, ему двадцать, привезли из дома Линнета Друкконена, он здесь не более полугода. Смуглая кожа, длинные черные волосы. Он мне нужен. Найдите и приведите ко мне. – Аданэй намеренно говорил грубовато. Надсмотрщиков он недолюбливал с тех пор, как сам отведал их плетей. Хотя и среди них встречались неплохие люди вроде светлобородого Уиргена, но таковых были единицы.</p>
<p>
– Великий, – проблеял веснусчатый, – п-прости, мы здесь недавно. Никого не знаем, чтоб с длинными волосами...</p>
<p>
Аданэй мысленно скрипнул зубами: ну конечно, в таких местах невольникам первым делом обрезают волосы, чтоб не мешали и не заводилось много вшей.</p>
<p>
– Ну так найди того, кто знает! – прикрикнул он и уже спокойнее сказал: – А твой приятель пусть проводит меня… Тут же есть хоть какое-нибудь приличное место? Я не собираюсь и дальше стоять здесь под солнцем среди этой вони. – Он обвел рукой открытые бараки, из которых и в самом деле тянуло грязным тряпьем, немытыми телами и испражнениями.</p>
<p>
– Конечно-конечно, Великий, – протараторил лысоватый «приятель». – Можно в комнату для письмоводства, там прохладно и чисто, и хоть ее убожество не достойно твоего…</p>
<p>
– Подойдет. Веди.</p>
<p>
Лысый пошел вперед, но перед этим повернулся к своему напарнику и прошептал:</p>
<p>
– Римал должен знать.</p>
<p>
В помещении для письмоводства, пыльном и сухом, но действительно прохладном, у Аданэя начало крутить в животе от тревожного ожидания. Он не смог просидеть на предложенной ему скамье и минуты – вскочил, прошелся по крошечному пространству, снова сел, но тут же опять встал и больше уже не садился, так и ходил по скрипучему полу, отсчитывая шаги и мгновения, которые казались часами. Наконец дверь дернулась и открылась. Аданэй подался вперед, но оказалось, что это вошел всего-то незнакомый надзиратель ростом под самый потолок.</p>
<p>
– Молю извинить, Великий, – сказал он, неуклюже кланяясь, – я только гляну записи в учетных книгах, если позволишь. Так будет проще отыскать нужного тебе раба.</p>
<p>
– Быстрее давай!</p>
<p>
Мужчина прошел вглубь комнаты, чуть не задевая макушкой пыльные потолочные балки, и склонился над одним из сундуков. Аданэю казалось, что рылся он там бесконечно долго, а потом еще дольше хрустел, перелистывая страницы. Наконец нашел нужную запись, воскликнул: «О!» – и с новым поклоном вышел из помещения.</p>
<p>
Прошла еще вечность. Аданэй уже вконец потерял терпение и хотел выглянуть наружу, поторопить неповоротливых надзирателей, даже шагнул к двери. Но в этот миг она отворилась, и длинный надсмотрщик втолкнул внутрь костлявого человека в гнилом тряпье. Тот распростерся прямо у входа, прикрывая руками голову. И он не был Вильдэрином.</p>
<p>
– Это не он, – процедил Аданэй, морщась от крепкой вони, готовый уже рвать и метать от злости.</p>
<p>
Но тут кое-что изменилось.</p>
<p>
Раб зашевелился, поднял голову и, скребясь, карабкаясь руками по стене, кое-как встал на ноги. И посмотрел на него. Этот взгляд из-под воспаленных век показался смутно и пугающе знакомым.</p>
<p>
– Исчезни, – еле ворочая языком, велел Аданэй надзирателю.</p>
<p>
Тот исчез. Аданэй шагнул вперед, к этому рабу, и почему-то зажмурился.</p>
<p>
</p>
<p>
Записано Адданэем Проклятым, царем Иллиринским, год 2465 от основания Иллирина Великого</p>
<p>
</p>
<p>
«Едкая вонь ударила мне в нос. Я едва не задохнулся и почему-то зажмурился, а открыв глаза, снова увидел его. И я его не узнал. Передо мной стояло обезображенное существо в проржавелом железном ошейнике, настолько истощенное, изъязвленное, что в нем с трудом можно было опознать человека. Он покачивался на трясущихся ногах и придерживался рукой о стену, чтобы не свалиться вновь на колени. Это существо не могло быть Вильдэрином! Его лицо, разбитое и почернелое, сплошь покрывали кровоподтеки, во взгляде единственного глаза застыла мука, второй глаз закрывала иссине-красная опухоль. И я не мог поверить, что этот жалкий урод, остриженный почти наголо, со следами рваных ран на черепе, с отсеченным ухом и кривым багровым шрамом на прежде гладкой шее когда-то был блистательным красавцем Вильдэрином!</p>
<p>
Я мгновенно забыл все, что хотел сказать, что сочинил по дороге. Просто стоял, смотрел и не верил. Потом выдавил:</p>
