<p>
– Нет! – Она поднялась, отступила к стене и то ли в угрожающем, то ли в защитном жесте выставила вперед руки.</p>
<p>
Аданэй усмехнулся.</p>
<p>
– Ты ведь не думаешь, что можешь что-то решаешь? Тащите ее сюда, – велел он стражникам. – Только осторожно.</p>
<p>
Как Аданэй и думал, дикарка отбивалась отчаянно: пиналась, царапалась, билась в руках охранников, но силы были неравны, и скоро воины выволокли ее из комнаты и потащили вниз по лестнице.</p>
<p>
Аданэй и Аххарит шли позади них.</p>
<p>
– Прекрати брыкаться, дура, – простонал Аданэй, когда айсадка сделала очередную попытку освободиться. – Это тебя не спасет, а вот навредить может.</p>
<p>
Он словно накликал беду. Ноги Шейры подогнулись, из горла вырвался крик. Содрогаясь, она повисла на руках стражи.</p>
<p>
– Проклятье! – рявкнул Аданэй и приказал: – Опустите ее!</p>
<p>
Он шагнул к айсадке, но Аххарит его опередил. Схватил женщину за волосы, другой рукой отвесил оплеуху и прорычал:</p>
<p>
– Не притворяйся, сука! Вставай! Живо! Не то и тебя, и твоего ублюдка прикончим!</p>
<p>
Он замахнулся во второй раз, но Аданэй перехватил его запястье.</p>
<p>
– Дикарка не знает иллиринского, – сказал он. – И она не притворяется.</p>
<p>
На побледневшем лице женщины выступил пот, из нижней, прикушенной губы сочилась кровь. Грудь тяжело и шумно поднималась и опускалась, а скрюченные пальцы сжимали сильно выпирающий живот. И пол под ней отчего-то стал мокрым.</p>
<p>
– Вот сволочь … – пробормотал Аххарит. – Придется как-то тащить ее до повозки.</p>
<p>
– С ума сошел? – огрызнулся Аданэй и велел одному из стражников: – Найди какую-нибудь старуху, они в этом разбираются. Посмотри хотя бы на кухне. И пусть ковыляет сюда.</p>
<p>
Аххарит посмотрел на него с изумлением.</p>
<p>
– Мы что, будем ждать, пока она разродится?</p>
<p>
– Конечно нет. Оставляем и уходим. Куда ее теперь? Еще подохнет в дороге.</p>
<p>
– Заодно с кхановым выродком. Что в этом плохого? А если выживут – оба окажутся в наших руках.</p>
<p>
– Нам важно было выиграть время, – процедил Аданэй. – А если она в пути скончается, то Элимер может забыть и о мятежниках, и о разрушенной провинции, и о дыре в стене. Сразу бросится мстить. А прямо сейчас к серьезной войне мы не готовы. Здесь же дикарка, может, и выживет.</p>
<p>
– А пожар?</p>
<p>
– Сюда не доберется, – отмахнулся Аданэй.</p>
<p>
«Забавно получается, Элимер… – подумал он. – Тем, что твоя жена рожает тебе наследника, а не гибнет в дороге, ты обязан мне. Когда-нибудь я заставлю тебя об этом вспомнить».</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
</p>
<p>
Элимер с тремя этельдами двигался к западу. Большая часть воинов ушла вперед, отряд кхана был замыкающим. Коней вели в поводу, факелы не зажигали, держались ближе к холмам. Отерхейнская ночь заботливо укрывала от взглядов со сторожевых башен. И все-таки Элимера не покидало смутное ощущение, будто он что-то упустил, о чем-то не подумал. Сомнения одолевали все сильней, и подтверждение им пришло с лошадиным топотом за спиной и криком всадника:</p>
<p>
– Повелитель!</p>
<p>
Кхан приготовился обругать неведомого воина за поднятый шум, но не успел. Тот приблизился и выпалил:</p>
<p>
– Это обман! Иллиринцы и не думали объединяться с мятежниками, – он перевел дыхание и закончил: – Они уходят через южные ворота.</p>
<p>
Элимер угадал в запыхавшемся человеке одного из серых и скрипнул зубами.</p>
<p>
– Почему вы узнали об этом только сейчас?</p>
<p>
– Иллиринцы и сами не знали. Кроме царя и нескольких приближенных. Только этим вечером, когда они начали готовиться, мы…</p>
<p>
– Я понял! Что с кханне?</p>
<p>
– Не знаю почему, но ее оставили в Антурине.</p>
<p>
– Слава богам, – сказал кхан и окликнул сотника: – Харим! Разворачиваемся! А ты, – он снова обратился к серому, – быстро скачи дальше и передай остальным: пусть кратчайшим путем мчатся к южным воротам. Иллиринцев надо перехватить.</p>
<p>
В эту минуту в Антурине вспыхнули зернохранилища. Вот уже во второй раз жители провинции столкнулись с огненной смертью. За пределы стен их крики и гул пожара не доносились, оранжевых всполохов видно не было – у холмов по-прежнему царила тихая ночь.</p>
<p>
</p>
<p>
У южных ворот завязалась схватка, но иллиринцы одолели оставленные там вражеские этельды прежде, чем туда вернулись основные силы. Аданэй со своим войском вырвался из Антурина, а спустя еще полчаса крепость осталась позади, слившись с предрассветными сумерками. Перед воинами распростерлась бугристая равнина, оживленная оливковыми рощицами, а дальше, за холмами, на горизонте, их ждал дом.</p>
