<p>
Аданэй с уважительным изумлением поднял брови и заключил:</p>
<p>
– Пока в нашей стране рождаются такие храбрецы, мы непобедимы! – он сделал паузу и продолжил: – Запоминай же. Вот что нужно передать предводителю: «Адданэй Кханейри, царь Иллиринский, готов выступить против нашего общего врага вместе с доблестным Карунхом, а после занять престол Отерхейна. Ночью на десятый день этого месяца он выведет войско через западные ворота. К этому сроку Карунх и его люди должны будут подойти к Антурину. Зажмем неприятеля с двух сторон и, дадут боги, одолеем его». Ты все запомнил? Повтори.</p>
<p>
Юноша повторил.</p>
<p>
– Не струсишь? – спросил царь.</p>
<p>
– Я все передам. Я не струшу.</p>
<p>
– Верю тебе. Сегодня же тебе дадут карту, изучи ее и к ночи выдвигайся. К ночи, слышишь? Не раньше. И никому ни слова – предатели есть везде.</p>
<p>
– Слушаюсь, Великий.</p>
<p>
Аданэй поднялся с трона, подошел к Эззиру и, положив руки ему на плечи, торжественно сказал.</p>
<p>
– Тогда ступай. Пусть солнечный Суурриз охраняет тебя в пути. Спасибо, и да помогут тебе боги!</p>
<p>
Как только юноша скрылся, Аданэй повернулся к Хаттейтину.</p>
<p>
– Следующий придет через полчаса. Дождемся его здесь.</p>
<p>
– Как скажешь, но, Великий, я не совсем понимаю... – протянул Хаттейтин и встал перед ним. – Ты сказал, что хочешь отправить гонцов с посланием, но эти трое избранных – неоперившиеся юнцы. Им не пробраться. Их тут же поймают.</p>
<p>
Аданэй хмыкнул и промолчал, зато откликнулся Аххарит:</p>
<p>
– Достославный кайнис, я думаю, Великий на это и рассчитывает.</p>
<p>
Царь глянул на тысячника. Тот лениво вычищал кончиком ножа грязь из-под ногтей и не смотрел ни на правителя, ни на отца. Когда-то этот человек, будучи простым стражником, а после главой стражи, вызывал у раба Айна опаску, недоверие и неприязнь. А вот царю Иллиринскому Аххарит, напротив, был по душе. Он даже подумывал, что через несколько лет рыжий бастард заменит отца на должности кайниса. В конце концов, он куда сообразительнее родителя.</p>
<p>
– Да, на это я и рассчитываю, Хаттейтин, – подтвердил Аданэй. – Хотя бы одного из троих должны поймать. Ты говорил, что идти на Отерхейн сейчас – самоубийство? Я согласился. Нам не победить хоть с мятежниками, хоть без. Да, они отвлекли на себя часть вражеского войска, но в степи не так-то просто зажать конницу. Не знаю, почему повстанцы об этом не подумали. Наверное, потому что самые умные из них давно перебиты или казнены. Вот если бы Элимер и правда был мертв, еще можно было бы попробовать. Но я не верю в его смерть. Иначе кто-то из его людей уже переметнуллся бы к нам. Скорее, он ранен. Хочется думать, что смертельно, но полагаться на это не стоит. Лучше понадеемся на юнцов.</p>
<p>
– Ты хочешь с их помощью заманить отерхейнцев к западным воротам?</p>
<p>
– Именно. Если враги поверят нашим героям, то перебросят часть войска на запад. А мы выйдем через южные ворота – и домой. Надеюсь, не нужно уточнять, что открывать этот план остальным, даже другим тысячникам, пока нельзя? Расскажем им за полдня до отхода. А до того пусть думают, что мы в самом деле надеемся на мятежников.</p>
<p>
– Но что если один из юнцов все-таки доберется до мятежников? – засомневался Хаттейтин. – Тогда они двинутся сюда и угодят в лапы Элимера. После такого в следующий раз они тебя не поддержат…</p>
<p>
– А для них следующего раза и не будет, – пожал плечами Аданэй. – Их попросту перебьют. В любом случае. Еще до того, как они подойдут к Антурину. Мятежники осмелели, потому что Элимер по недомыслию оставил тылы без серьезной защиты. Может, не ожидал подвоха, или слишком разозлился – злость всегда лишала его рассудка, – или испугался… Вот и привел к пролому такие силы. Но восставшие все равно обречены. А мы – нет. Главное, чтобы враги поверили нашим посланцам.</p>
<p>
– И чтобы сделали именно то, чего мы от них ожидаем, – вторил Аххарит, – а не бросились очертя голову штурмовать Антурин и спасать заложниц.</p>
<p>
– О смерти принцессы они уже наверняка знают, – досадливо поморщился Аданэй. – А кханне попытаемся забрать с собой. Дадут боги, все получится.</p>
<p>
Распахнулась дверь, появился стражник.</p>
<p>
– А вот и следующего героя привели… – пробормотал Аданэй.</p>
<p>
…Когда ушел и третий обреченный, царь отпустил Хаттейтина с Аххаритом и остался один. Солнце скрылось за облаками, и зала уже не казалась такой светлой. Теперь она выглядела пасмурной и угрюмой, как и остальные помещения замка.</p>
<p>
Аданэй чувствовал себя разбитым: болели глаза, голова и горло, в теле поселилась слабость. Похоже, он заболевал, но это не удивляло: постоянное беспокойство, рваный и поверхностный сон по три-четыре часа в сутки, а до этого – опасное пламя внутри, сосудом для которого он стал. А еще времени было слишком мало, а дел очень уж много... «Когда умрет братец, – пообещал он себе, – тогда и отдохну».</p>
<p>
Невидящим взглядом Аданэй уставился на дверь. Пронеслась мысль о несчастных юнцах и о том, что дома их кто-то ждет. Кольнула жалость, но тут же исчезла. В конце концов, правителям нередко приходится жертвовать жизнями подданных. Ради блага государства, разумеется.</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
</p>
<p>
