<p>
– Скажешь хоть слово, – пообещала Шейра, – и я тебя убью.</p>
<p>
– Не успеешь, – процедила упрямая Отрейя и что есть мочи закричала: – Эй, передайте, что…</p>
<p>
Шейра зажала ей рот рукой, а саму принцессу придавила к стене. Отрейя тщетно пыталась освободиться. Хоть они и были почти ровесницами, а Шейре к тому же мешала беременность, но силы были явно не равны: воспитанная во дворце знатная девушка не могла противостоять выросшей в лесах айсадке, сызмальства приученной бороться за себя и свой род.</p>
<p>
Принцесса размахивала руками, стараясь оттолкнуть Шейру, цеплялась за ее волосы и одежду и дергалась. Наконец айсадка ее отпустила, но только для того, чтобы ударить головой о стену, а потом толкнуть на пол. Еле отдышавшись, Отрейя поднялась, но ее повело, и она закачалась. Однако сдаваться не спешила.</p>
<p>
– Я все равно… – осипшим голосом начала она, но Шейра не стала ждать окончания фразы.</p>
<p>
Позже айсадка так и не смогла ответить себе, намеренно ли схватила ее и ударила виском о бронзовую завитушку в изножье кровати или неосознанно так вышло, но Отрейя задергалась, и на губах ее выступила пена. Через минуту принцесса затихла. Умерла. Шейра убила ее.</p>
<p>
– Ты не смела предавать моего кхана, – прошептала она и, обессиленная, привалилась к стене.</p>
<p>
Как раз в это мгновение в замочной скважине натужно и сварливо провернулся ключ. Шейра быстро отошла к окну.</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
</p>
<p>
Аданэй в потрясении смотрел на распростертую на полу Отрейю. Она не двигалась и, кажется, не дышала. На всякий случай он все-таки приложил ухо к ее груди. Сердце не билось. Хуже было не придумать!</p>
<p>
Он собирался отвезти Отрейю в Эхаскию. Рассказать Иэхтриху, многократно преувеличив, как издевался над ней муж, а после бросил в захваченном замке. И принцесса бы подтвердила. После ее письма это выглядело бы убедительно вдвойне. Перетянуть региса на свою сторону, может, и не удалось бы, но в этом его союзе с Элимером точно бы поселилось недоверие и повеяло холодком. Зато Иэхтрих проникся бы благодарностью к иллиринскому царю, который не тронул принцессу, не запросил выкуп, а вернул на родину.</p>
<p>
Но теперь Отрейя мертва, замечательный план пошел прахом, а в ее смерти, конечно же, обвинят иллиринцев, если только Аданэй не придумает, как выкрутиться. Проклятье!</p>
<p>
Ошеломленный, он отошел от тела принцессы. Дикарка даже не шелохнулась, так и стояла у окна, глядя сквозь решетку.</p>
<p>
– Что за… Бездна! – выругался Аданэй. – Что случилось? Это ты сделала?! Отвечай, сожри тебя Ханке!</p>
<p>
– Она запнулась обо что-то и ударилась, – без единой эмоции в голосе сказала дикарка.</p>
<p>
– Вы с Элимером стоите друг друга… Два изверга. – Он помолчал, унимая злость и разочарование, затем спросил: – О чем она хотела сообщить мне?</p>
<p>
– Не знаю.</p>
<p>
– Лжешь!</p>
<p>
Она не отрицала, не изображала удивление или возмущение, но и не признавалась. Стояла и делала вид, будто царя не существует. Аданэю осталось только гадать, что такого важного узнала принцесса, за что поплатилась жизнью. Услышать честный ответ от дикарки он не рассчитывал и теперь боролся с искушением хорошенько надавить на нее угрозами и даже пытками, если придется. Ну или хотя бы схватить за волосы и как следует врезать ей за то, что разрушила его планы. Он стиснул губы и кулаки. Нельзя было рисковать, все-таки она на сносях, и если что-нибудь случится, то Аданэй останется совсем без заложников.</p>
<p>
– Теперь, если Отерхейн не отступит, – выплюнул Аданэй, – я казню тебя без всякой жалости.</p>
<p>
Он вышел из комнаты, дождался, пока охранники заберут тело и запрут дверь. После распорядился, чтобы принцессу похоронили со всеми почестями, по эхаскийскому обычаю. Пусть Иэхтрих знает: иллиринцы достойно проводили его дочь.</p>
<p>
Закончив отдавать поручения, он хотел позвать Хаттейтина и Аххарита, чтобы обсудить с ними одну свою затею, но передумал, отложил на завтрашнее утро. Сейчас голова была занята другим, в ней все еще крутились мысли и догадки, о чем же хотела сообщить Отрейя. Да и вечерело. В итоге он ушел к себе – в бывшие покои наместника, которые сделал своими. Там рухнул в кресло, слепо уставился на заваленный свитками стол. Он их все пересмотрел еще в первый же день, как сюда заселился: надеялся найти важную переписку, планы города, замка и другие полезные сведения. Не нашел. Дейлар оказался любителем трактатов о войне – именно они и лежали повсюду в этой комнате.</p>
<p>
Над головой прожужжала жирная муха. Аданэй в раздражении попытался ее прихлопнуть, но промахнулся, отчего рассердился еще сильнее.</p>
<p>
Надо было как-то отогнать дурные мысли, успокоиться, расслабиться, чтобы потом нормально уснуть, иначе завтра он не сможет мыслить ясно.</p>
<p>
Аданэй выглянул в коридор, отправил торчащего рядом со стражниками порученца на кухню за вином и вернулся в кресло. Через несколько минут раздался стук в дверь, и вошла прелестная чернокудрая служанка. Одна из тех, кто оказался в замке и теперь прислуживал захватчикам.</p>
<p>
– Великий царь, – пролепетала она по-отерхейнски, – вино и еще… вот… овечий сыр.</p>
<p>
Ее голос срывался, поднос в руках подрагивал, а в раскосых черных глазах плескался страх. Аданэй с интересом смотрел девушку. Она выглядела такой мило-испуганной, что поневоле возникало желание утешить. Служанка по-своему расценила его взгляд и молчание, и ее руки затряслись еще сильнее. Аданэй понял, что кувшин с вином и кубок вот-вот полетят на пол, и встал с кресла, чтобы перехватить поднос. Как раз вовремя.</p>
