<p>
– П-прости, повелитель, – пробормотал он и метнулся в сторону.</p>
<p>
Кхан распахнул дверь и прищурился: прямо на него уставилась луна, рыжая, как закатное солнце, и почти неестественно яркая. Как только взгляд привык к ней и к ночи, Элимер огляделся и двинулся к плетеной изгороди, окружавшей дом. Не успел сделать и нескольких шагов, как сбоку раздалось резкое:</p>
<p>
– Ни с места! Кто такой?</p>
<p>
Элимер остановился. Стражник – а кем еще он мог быть? – скрывался во тьме. Зато его собственный силуэт в лунном свете был легкой мишенью.</p>
<p>
– Отвечать! – гаркнул невидимый еще раз. – Кто ты?!</p>
<p>
– Твой повелитель, – отозвался Элимер. – Опусти лук.</p>
<p>
На его слова из темноты вынырнули с десяток фигур. Один из воинов пробормотал:</p>
<p>
– Наш кхан в беспамятстве…</p>
<p>
– Ваш кхан перед вами. Подойдите и посмотрите, если по голосу не узнали.</p>
<p>
– Так мы же это… – начал мужчина и неуверенно приблизился, но другие остались на местах и оружия так и не опустили. – Мы не видели кхана ни разу, не слышали. Мы из Шеске с нашим сотником прибыли, на войну, значит, с иллиринцами.</p>
<p>
– Так найди тех, кто видел! – прикрикнул Элимер. Он слабо понимал, что сейчас происходит, на каком этапе война с иллиринцами, что с Антурином и вообще сколько прошло времени с тех пор, как его ранили. И он хотел выяснить все это как можно быстрее. – Позови Ирионга… или Варду… или кого-то из тысячников.</p>
<p>
– Так нет никого. Все ушли. Варда в столицу, Ирионг к Антурину. И тысячник тоже. Здесь только мы вот, из Шеске, остались, да еще из Урича сотни две. Великого кхана, значит, охранять...</p>
<p>
– Ясно, – проворчал Элимер. – А телохранители мои где? Их позовите. Видальда. Живо!</p>
<p>
Кто-то бросился направо от хижины, но остановился, услышав за спиной требовательный окрик:</p>
<p>
– Что тут такое? С кем треплетесь?</p>
<p>
– Рест, это я, – с облегчением сказал Элимер, узнав голос одного их телохранителей.</p>
<p>
Несколько мгновений висела тишина, потом воин громыхнул:</p>
<p>
– Да чтоб меня Ханке сожрал! Повелитель? Но как же… Как такое возможно?!</p>
<p>
– Понятия не имею. – Элимер двинулся к Ресту. – Я проснулся, а все на меня как на умертвие смотрят. Что со мной было?</p>
<p>
– Повелитель! – теперь в голосе телохранителя звучала радость. – Ранен ты был сильно. Мы уж и не чаяли тебя живым увидеть! Да сами боги, смотри-ка, на твоей стороне.</p>
<p>
– Может, и так… Остался здесь кто-то из тысячников? Отведи к нему.</p>
<p>
– Их здесь нет, мой кхан. Ни тысячников, ни военачальника. Под Антурином они. Но тебя хорошо охраняют, вокруг деревни лагерь разбит. Три сотни вояк здесь, да и сотники недурственные…</p>
<p>
– А Видальд? Здесь?</p>
<p>
– А то как же! – Рест кивнул и приказал одному из смущенных воинов: – Сбегай, найди Ворона, пусть сюда топает.</p>
<p>
– Ворона? – переспросил стражник.</p>
<p>
– Ну да. Вы его Жутким зовете… В общем, шагай, позови его. Только тихо, больше пока никому. А то еще переполох устроите, что Ханке и не снилась.</p>
<p>
– Слушаюсь, – отозвался воин и двинулся к лагерю.</p>
<p>
Их разговор вызвал у Элимера улыбку: значит, вот как нарекли Видальда простые вояки. Стоило признать, прозвище «Жуткий» вполне ему подходило.</p>
<p>
Видальд появился спустя несколько минут. Молча поклонился, а на его лице ничего не отразилось. Если он и был удивлен, то ничем себя не выдал. Кхан махнул ему рукой, чтобы шел следом, и двинулся прочь от хижины. Телохранитель же бросил одному из воинов:</p>
<p>
– Еды и вина повелителю тащи!</p>
<p>
Элимер увлек Видальда в редкую оливковую рощицу между деревенскими домами и лагерем. Недолго думая, Видальд неподалеку разложил костер. Хвороста и веток тут было немало, а погода в последние дни стояла сухая – пламя разгорелось быстро. Скоро подоспел и воин, неся кувшин с вином и вяленое мясо. Это оказалось кстати: Элимер проснулся очень голодным.</p>
<p>
Когда мужчина скрылся из виду, Видальд воскликнул:</p>
<p>
– Мой кхан, я потрясен! Я уж думал – все! Еще чуть-чуть, и пойдешь к предкам. Уже прикидывал, когда начинать выть и волосы на себе рвать от горя и этого… как его… чувства вины.</p>
<p>
– Иногда мне кажется, что ты будешь зубоскалить даже у моего погребального костра.</p>
<p>
Видальд посмотрел на него исподлобья. Все-таки неспроста телохранителя наградили прозвищем «Жуткий». Сейчас тот и впрямь выглядел устрашающе. Волосы, чернее ночи, чернее смоли, падали на лицо, зрачки глаз сливались с радужкой, а пламя костра отражалось в них багряными всполохами. Острый, как у хищной птицы, взгляд словно проникал в душу, вскрывая все защиты.</p>
<p>
По спине пробежал холодок, но кхан отогнал наваждение: перед ним все тот же Видальд, насмешливый и дерзкий, жестокий в бою, как полагается воину, но не более.</p>
