<p>
Шустрый Парфис провел жрицу мимо стража-привратника, проводил к Аданэю и молчаливо, почти бесшумно исчез. Маллекша коротко поклонилась, и от этого движения ее темные с проседью кудри на миг скрыли лицо: почему-то она всегда ходила с распущенными волосами. Может быть, это как-то было связано с культом богини-матери, но Аданэй никогда в него не вникал.</p>
<p>
Она села на предложенное место: широкий табурет напротив кресла. Невысокая, осанистая, с властным и чуть насмешливым взглядом на смуглом лице, эта женщина с первой же встречи – еще там, в Нарриане, – вызывала у Аданэя безотчетное уважение. Пожалуй, он перед ней даже слегка робел, хотя вообще-то ему это было совсем не свойственно.</p>
<p>
Тянуть и начинать разговор издалека он не стал. Сразу спросил, способна ли магия вечной Матери помочь в войне.</p>
<p>
– Зависит от того, какой именно помощи ты ожидаешь, Великий, – ответила жрица. – Богиня может напоить твой дух силой и подсказать тебе верные шаги, а в сердца некоторых твоих врагов вселить сомнения…</p>
<p>
– Это все тоже будет не лишним, – кивнул Аданэй. – Однако я имел в виду что-то более… определенное. Поможет ли магия Богини пробить брешь в стенах крепости? Если считается, что их защищают чары?</p>
<p>
– Стены? – брови жрицы поползли вверх. Этого он и опасался. – Великий, ты говоришь о стенах… Антурина?</p>
<p>
– О них, – признался Аданэй, гадая, хорошо ли это, что Маллекша догадалась о его желании, значит ли это, что оно не настолько уж и безумно.</p>
<p>
– Магия Богини могущественна, Великий, и все-таки даже она не способна сокрушить стены. Но послушай, – быстро добавила жрица, уловив, наверное, разочарование на его лице, – если эта мысль об Антурине вообще пришла тебе в голову, то наверняка в ней есть смысл. Не забывай, что ты избранник Вечной матери, ты прошел тропой смерти, а это значит, что Богиня направляет тебя. Это значит, что она подскажет тебе путь. Подскажет, как преодолеть стены, если это действительно нужно.</p>
<p>
– Мне бы твою уверенность, – фыркнул Аданэй. – Ну или хотя бы моему главному военачальнику...</p>
<p>
– Ниррасу Таннеха? Не сочти за дерзость, Великий, но Ниррас не совсем твой главный военачальник. Ведь не тебе он служит в первую очередь, а Гилларе Уллейте.</p>
<p>
– Это так, но наши с ней интересы, к счастью, совпадают.</p>
<p>
– Пока, – многозначительно проронила жрица.</p>
<p>
Аданэй досадливо поморщился. Ну да – пока. И что она хочет этим сказать? И чего ждет от него? Ей ведь прекрасно известно, что он все равно не может отдалить от себя и от власти этих двоих. Пока еще нет.</p>
<p>
Женщина словно догадалась о его мыслях, ответила на невысказанный вопрос:</p>
<p>
– Я хочу сказать, что необязательно слушать одного только Нирраса…</p>
<p>
– Предлагаешь слушать тебя?</p>
<p>
– В некоторых вопросах. Но сейчас я говорила не о себе. О Хаттейтине. Он кайнис и разбирается в войне никак не хуже Нирраса. Если Ниррасу не пришло в голову, как завладеть Антурином, то, может, Хаттейтину придет? И как знать: вдруг со временем…</p>
<p>
Она не стала договаривать, но Аданэй и так понял окончание фразы. На то и был расчет. Холодок между царем и военачальником сложно было не заметить, вот Маллекша и заметила. Теперь предположила, что со временем Хаттейтин может занять место Нирраса.</p>
<p>
– Если я правильно помню, – тем не менее возразил Аданэй, – когда-то Хаттейтин встал на сторону Гиллары, а не Лиммены. Выходит, и он тоже в первую очередь верен ей, разве не так?</p>
<p>
– Хаттейтин в первую очередь верен собственной выгоде и своему наследию, – усмехнулась женщина и красноречиво приподняла брови. – А его наследие – это…</p>
<p>
– Аххарит, – закончил вместо нее Аданэй.</p>
<p>
– Аххарит, – кивнула жрица. – Единственный выживший сын. И у этого сына есть единственная любовь – Иллирин. И только Иллирину он предан. А ты, прошедший тропой смерти и ведомый великой Матерью, безусловно будешь действовать во благо Иллирину, просто не сможешь иначе. А значит, Аххарит будет предан и тебе. А через него – Хаттейтин.</p>
<p>
– В этом… есть смысл, – протянул Аданэй. – Я обещаю подумать над твоими словами и благодарю за них.</p>
<p>
Они проговорили еще около получаса, после чего жрица ушла, напоследок пообещав провести ритуал, который укрепил бы иллиринцев и ослабил врагов. Но это было Аданэю уже не так интересно. Если у Маллекши получится, то хорошо, вот только стены одной силой духа не сокрушить. Можно и впрямь по ее совету поговорить с Хаттейтином, вдруг ему придет в голову умная мысль… только сначала надо отправить Нирраса усмирить Аррити, чтоб военачальник не узнал об их разговоре раньше времени. В непокорную провинцию они так и так думали отправить несколько сотен воинов, вот пусть Ниррас их и возглавит. Выжидать и дальше в любом случае нельзя, возможность договориться со стариком Уммоном давно себя исчерпала. Аданэй же в это время побеседует с Хаттейтином… Возможно, благодаря своему сыну кайнис и впрямь предпочтет служить царю, а не Гилларе. Правда, ни Маллекша, утверждавшая это, ни тем более Аххарит не знали, что Аданэй прошел испытание не сам и что богиня-мать тут ни при чем. Это Шаазар провела его тропою смерти. Тоже своего рода богиня, да только не та…</p>
<p>
Шаазар... Бессмертная, жаждущая уничтожить мир. И как он сразу об этом не подумал? Наверняка она хочет, чтобы он и Элимер схватились как можно скорее. А раз так, то, возможно, согласится помочь? Вот только как ее найти? Не ехать же в Бишимерский лес, не плутать там по чаще…</p>
<p>
«Крепость… – вдруг послышался голос в голове. И нет, то была не мысль, то действительно был голос, знакомый, мелодичный. И он ощущался как сила, заполнившая череп изнутри, которой стоит только слегка толкнуться, чтобы его разорвать. – Тебе нужна крепость?»</p>
