<p>
Элимер покосился на Шейру: не показалась ли ей эта картина оскорбительной? Но айсадка ее даже не заметила. Она вообще не смотрела по сторонам. Так устала, что, не раздеваясь, упала на кровать и тут же уснула. Он не стал ее будить: пусть спит, а вымыться и поесть сможет, когда проснется. Сам же позвал слуг, и скоро они вкатили в комнату медный, на деревянных колесиках чан и вчетвером, в несколько заходов с огромными ведрами, наполнили его. Кхан с удовольствием погрузился в горячую воду, расслабился и даже задремал. В дреме ему чудились несуществующие звери: лошадь с человеческими ногами, пес с тысячами глаз, разбросанными по всему телу… Среди нелепых миражей яркой вспышкой выделилось видение: Аданэй в огне и как будто сам – огонь.</p>
<p>
Элимер дернулся и вынырнул из дремоты. Вода еще не остыла, а значит, времени прошло немного. Он вылез из чана, обернул вокруг бедер легкое льняное полотно, доплелся до кровати и рухнул в нее рядом с Шейрой, укрылся теплым шерстяным одеялом. К тому времени невольники уже принесли еду и питье, но усталость пересилила голод и затянула его в сон.</p>
<p>
Проснулся Элимер сильно после полудня, ближе к вечеру. Шейра уже поднялась и, сидя на краешке ложа спиной к нему, расчесывала волосы. Ставни теперь были открыты, и в окна сочился свет позднего дня и влажная зимняя свежесть.</p>
<p>
– Гроза закончилась, – не оборачиваясь, сказала айсадка. – И воздух сейчас хороший. Давай выйдем?</p>
<p>
– Я обещал сегодня вечером побеседовать с Аристом… – пробормотал Элимер. – Хотя… – он глянул за окно, – до заката еще есть время. Давай. Только поедим сначала, – он кивнул на мощный деревянный стол, заставленный блюдами: здесь были запеченные каплуны, бараньи ребрышки, какие-то овощи под оливковым паштетом, вяленые финики и жареный овечий сыр. Все уже давно остыло, но кхан был настолько голоден, что его это ничуть не волновало.</p>
<p>
Не дожидаясь ответа Шейры, он выскользнул из-под теплого одеяла, наскоро оделся и подошел к столу, где ухватил ножку каплуна и вгрызся в истекающее соком мясо.</p>
<p>
– Попробуй вон те маленькие темные шарики, – сказала ему в спину Шейра. – Очень вкусно. Я тебе оставила.</p>
<p>
Под темными шариками она, должно быть, имела в виду сладость из нута, почти не известную в остальном Отерхейне, но довольно распространенную в Антурине, осколке древней империи.</p>
<p>
Элимер заметил, что и некоторые другие блюда были уже начаты. Ну разумеется, ведь Шейра проснулась раньше него и наверняка голодная до жути.</p>
<p>
Элимер тоже наскоро утолил голод, и вскоре вместе с Шейрой вышел из замка, на ходу повелев местным вельможам и стражникам не сопровождать их и не тревожить. Только неизменный Видальд следовал за кханом, и то сильно поодаль.</p>
<p>
Гулять здесь, в общем-то, было особо негде: подворье невелико, а сад и того меньше, хотя и довольно приятный – узкие гравийные дорожки петляли промеж остроконечных кипарисов и великолепных алых и белых кустов роз. А в воздухе разливались ароматы, усиленные дождем, так что Элимер и Шейра предпочли навернуть очередной круг по саду, чем заходить обратно в замок. Тут на одной из дорожек вдали и завидели женский силуэт, движущийся им навстречу. Элимер уже хотел разозлиться – ведь он велел, чтобы никто из местных вельмож их пока не тревожил, – но тут узнал в женщине Отрейю Эхасхийскую. Он не видел принцессу со дня ее свадьбы с Аристом, но не мог не отметить, что с тех пор она исхудала, побледнела и выглядела несчастной. Это, впрочем, было не так уж удивительно. Ясное дело, Отрейя скучала по дому, отцу, братьям, а была вынуждена жить на чужой земле, с мужем намного старше нее, который к тому же не полноправный властитель этой земли, а только наместник. Наверняка она не таким видела свое будущее. Но что поделать: не всегда и не для всех царственная кровь оборачивается благом – многих она делает разменной монетой.</p>
<p>
Отрейя приблизилась и, склонив голову в легком поклоне, проговорила на довольно неплохом отерхейнском:</p>
<p>
– Великий кхан, я рада видеть тебя и кханне...</p>
<p>
– Приветствую, прекрасная Отрейя.</p>
<p>
Он улыбнулся, внимательно за ней наблюдая. Она выглядела так, будто хотела о чем-то сказать или рассказать. Оглянулась, словно опасаясь, что кто-нибудь может подслушать, и наконец сказала вполголоса:</p>
<p>
– Я хотела бы попросить тебя...</p>
<p>
– Конечно, я слушаю.</p>
<p>
Принцесса стрельнула неуверенным взглядом на Шейру, но все-таки решилась говорить при ней:</p>
<p>
– Повелитель, разреши мне вернуться домой.</p>
<p>
– Ты и так дома, – отрезал Элимер, мысленно отметив, что Отрейе здесь, по всей видимости, еще хуже, чем он думал изначально. И это плохо.</p>
<p>
– Я имею в виду Эхаскию, – уточнила принцесса, как будто не поняла его.</p>
<p>
– Твой дом в Антурине, рядом с мужем.</p>
<p>
– Мой муж… – она криво усмехнулась. – Он ведет себя со мной не так, как полагается вести себя с женой и принцессой.</p>
<p>
– Вот как? – нахмурился Элимер. – И что же именно он делает неверно? Расскажи.</p>
<p>
– Вот! – она приподняла рукав платья, обнажила плечо, покрытое кровоподтеками. – И это не только сегодня... Хотя он никогда не бьет меня по лицу, но… Великий кхан! Отправь меня в Эхаскию! Пусть он меня отпустит. Он ведь твой подданный и подчинится твоему приказу!</p>
<p>
Двуликий Ханке, только этого ему не хватало, выругался про себя Элимер. Он-то рассчитывал, что хоть в Антурине пару дней отдохнет от вечных забот и неприятностей, но не тут-то было. Он должен был внимательнее подбирать мужа для Отрейи… Но принцессе Эхаскии, кроме кхана, подходили по положению только наместники важных провинций – Антурина и Райхана – недавно бывших отдельными государствами. Но Диэль Райханский был давно женат, вот Элимер и выбрал вдового Ариста. Наместником Арист был идеальным. Жаль, что оказался дурным мужем. И вдвойне жаль, что этого уже не изменить и не исправить.</p>
