Аданэй тоже рассматривал Элимера, и ему казалось, что брат изменился. Повзрослел. Научился лучше владеть собой. Непроницаемое лицо, жесткий пронзительный взгляд, по которому нельзя прочесть, о чем он думает. Хотя Аданэй, конечно, все равно догадывался о чем: как бы захватить Иллирин и убить его царя.</p>
<p>
Пытаясь не выдать волнения, он натянул на себя спокойную, как ему казалось, улыбку и тронул коня навстречу врагу.</p>
<p>
– Для меня великая радость видеть кхана Отерхейна на благодатной земле Иллирина, – сказал он.</p>
<p>
– Я и моя кханне тоже рады быть здесь. – Брат легким кивком указал на повозку, откуда как раз вышла невзрачная девица, которую Аданэй едва удостоил взглядом. – Мы прибыли поздравить новых царей с восхождением на престол.</p>
<p>
– Мы с великолепной царицей Аззирой, – произнося ее имя, Аданэй мысленно поморщился, ведь жена так и не согласилась участвовать в церемонии, – с признательностью примем ваши поздравления. А теперь нас всех ждет пир в твою честь. Надеюсь, ты почтишь его своим присутствием?</p>
<p>
– Несомненно.</p>
<p>
Правители обменялись кислыми улыбками, затем представили своих приближенных вельмож, после чего спешились и, избегая взглядов друг друга, поднялись по белокаменной лестнице во дворец.</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
</p>
<p>
Фаршированная фруктами дичь и запеченная под винным соусом рыба, гусиные потроха со сладким тыквенным пюре и жареные в оливковом масле раки, закуски из мягкого сыра, маслин и гранатовых зерен сменяли друг друга, густые терпкие вина соседствовали с освежающими щербетами. Прекрасноликие рабы сновали с изящными посеребренными подносами среди кушеток, ставили изысканные блюда на низкие столики, уносили опустевшую посуду и подливали господам напитки в кубки. А по сторонам, у стен, сидели столь же прекрасные музыканты, ненавязчиво играя на лирах, систрах, флейтах и тамбуринах. Чуть позже, когда правители и вельможи осоловеют, устанут от еды и возлияний, а льющийся через арочные витражи свет потускнеет, и его заменят десятки ламп и фонариков, тогда на покрытый синим ковром пол между причудливыми деревцами в белых вазах, выйдут искуснейшие танцовщицы и танцовщики, чтобы усладить господские взоры.</p>
<p>
Когда-то подобные пиры для Аданэя были в диковинку. Он до сих пор с некоторой неловкостью вспоминал тот случай, когда на куда более скромном, приватном празднестве бросился «спасать» Вильдэрина от другого танцовщика и тем самым показал себя полнейшим невеждой. Но с тех пор он вполне освоился с иллиринским образом жизни, одновременно вычурным и утонченным, и теперь не без удовольствия наблюдал, как Элимер и его жена неуклюже сидят на непривычных для них кушетках, на которых следовало бы возлежать, а дикарка к тому же вертит головой во все стороны, глазеет вокруг широко раскрытыми глазами. Хотя что еще ей остается? Речей и разговоров на иллиринском она все равно не понимает. Ни дать ни взять девка из черни, впервые угодившая в господский дом. И это ведь не так далеко от истины… Но тем не менее эта девка хотя бы соблюла церемониал, с неудовольствием подумал Аданэй. Стояла и шла рядом со своим мужем. И даже натягивала улыбку в ответ на непонятные речи. В отличие от Аззиры.</p>
<p>
Он с раздражением покосился на жену, которая ладно хоть на пир соизволила явиться и сказать несколько приветственных фраз. Но теперь молча возлежала на кушетке рядом с ним и смотрела на танцовщиков. «Никак очередного любовничка себе присматривает, сука», – мысленно выругался он и снова перевел взгляд на брата, стараясь, впрочем, глазеть в его сторону не слишком откровенно. Благо в шелковистом вечернем полумраке лицо Аданэя скрывалось игрой тени и света от ламп, а Элимер куда чаще смотрел на свою дикарку. Хотя, видят боги, танцовщицы во много раз привлекательнее. Должно быть, братец до сих пор влюблен в свою жену. Это хорошо. Это его слабость, которую можно и нужно будет использовать… Остается придумать как. </p>
<p>
</p>
<p>
Шейра только недавно привыкла к замку, который стал ей новым домом, и думала, что все дворцы, замки и крепости выглядят примерно одинаково. Но вот это вот сверкающее, светлое, просторное, украшенное маленькими деревьями прямо внутри стен она прежде и представить не могла. Это сбивало с ног, и она, кажется, теряла сама себя среди разряженных в яркие одежды и золото мужчин и женщин, которые говорили на непонятном языке. А их слуги, которые разносили еду?! Они были еще красивее господ и одеты вроде бы не хуже, и Шейра совсем запуталась, кто есть кто. Неброское богатство инзарского замка не шло ни в какое сравнение с откровенной роскошью этого дворца.</p>
<p>
Айсадка не знала, что именно видит перед собой и как это называется, но скользила восхищенным взглядом по мозаике на стенах, по раскрашенным в густые краски статуям, по лепнине и каменным кружевам. А потом были музыканты, танцовщики, и снова красивые люди, разносившие еду. Голова кругом! Только Элимер, ее Элимер и удерживал ее от полной растерянности и утраты опоры под ногами. Он ободряюще улыбался, брал ее за руку и подбадривал едва заметными кивками. Правда, когда он обращал взгляд на своего брата, она улавливала на лице мужа злость. Шейра странным образом разделяла ее. Вообще-то она видела Аданэя впервые и мало что знала о нем, но он не нравился ей уже тем, что заставлял Элимера хмурить брови. И ее раздражало, что он не похож на отерхейнцев, что на нем много золота, и вообще он слишком холеный и красивый для воина, прям как эти люди с подносами, но взгляд при этом такой высокомерный, будто он уже всех поверг на поле боя. Ее раздражало и то, что она не понимала его слов. И почему он говорит по-иллирински, а не на своем языке?</p>
<p>
Тут Шейра внезапно, вдруг – она не собиралась этого делать! – столкнулась взглядами с черноволосой царицей и отчего-то замерла. «Останови его», – прозвучало в голове, а потом еще какая-то мысль назойливо пыталась пробиться к сознанию, но ее Шейра уже не смогла ухватить, еще и голова заболела. Айсадка только поняла, что вроде где-то уже видела эту, черноволосую, но не могла вспомнить где. Да и где бы она в самом деле могла ее увидеть? Разве что во сне. Встряхнув головой, Шейра отогнала наваждение и повернулась к мужу, который снова посмотрел на нее с теплотой и любовью.</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
