– Кто тебе помогал? Тебе кто-то помогал? – Она молча покачала головой, и тогда Элимер сказал: – Я позже решу, как с тобой поступить. А пока можешь идти, стража отведет тебя в темницу.</p>
<p>
Лицо Зарины расслабилось и плечи тоже. Она отступила на пару шагов назад и развернулась к выходу. И ровно в тот момент, когда она разворачивалась, Элимер выхватил кинжал и вонзил ей в сердце. Она не вскрикнула, вообще не издала ни звука и сразу осела на пол. Скорее всего, даже понять ничего не успела. Ее красивое лицо выглядело спокойным...</p>
<p>
</p>
<p>
В Инзар Элимер возвращался, чувствуя то горечь и тяжесть на сердце, то нетерпеливую радость от предвкушения встречи с Шейрой. Иногда эти два ощущения странным образом сплетались одно с другим: кхана удручало, что краткосрочная поездка в Орлиный замок обернулась почти месяцем потерянного времени, гибелью десятков людей и подпорченными переговорами – и он же испытывал облегчение, что все это случилось не в столице и обошлось малой кровью. Что, впрочем, не отменяло некоторых мук совести, ведь это произошло в том числе по его вине. В свое время он должен был внимательнее присмотреться к бывшей любовнице и не допустить подобного. Правильно гласила поговорка: обозленная женщина опаснее змеи.</p>
<p>
Его путь от въезда в столицу и до крепостных стен как всегда сопровождался приветственным шествием, но кхан не задерживался, стремясь как можно скорее добраться до замка. Но и там до отдыха было еще далеко. После всех чествований и торжественного совета, плавно перетекшего в пир, Элимер только под ночь оказался предоставлен сам себе и смог крепко обнять Шейру вдали от чужих глаз, в своих согретых огнем очага покоях. По телу разлилось умиротворяющее тепло, и он наконец-то ощутил себя по-настоящему дома.</p>
<p>
Айсадка уже во время пира не скрывала своей радости и облегчения от того, что он вернулся и он здоров: то и дело гладила его руку под столом и безмятежно улыбалась, глядя ему в глаза. Но все-таки на людях ей приходилось сдерживать свои эмоции, теперь же она отпустила их и ликовала, подобно ребенку, едва ли не прыгала от счастья. Так что и Элимер почувствовал себя почти счастливым, несмотря на горестный осадок, оставшийся от поездки. А потом, между ласками, Шейра сказала:</p>
<p>
– У меня уже целых две луны не было крови.</p>
<p>
И тогда он ощутил себя счастливым всецело.</p>
<p>
Глаза айсадки сияли, губы изогнулись в плутовской улыбке, и пока Элимер приходил в себя от радостного изумления, Шейра посерьезнела и быстро произнесла:</p>
<p>
– Но сразу же обещай, что имя выберу я! Это очень важно. Имя должно понравиться духам, чтобы они дали свое покровительство.</p>
<p>
– Обещаю, – тут же согласился Элимер, касаясь губами ямочки над ее ключицей, а про себя подумал, что у наследника может быть и два имени. И пусть второе из них будет айсадским, почему нет. Лишь бы он родился и лишь бы здоровым.</p>
<p>
</p>
<p>
На следующий день, когда все немного успокоилось, Элимер узнал, что ждали его не только Шейра и приближенные, но и ответ от иллиринских правителей, привезенный в Инзар гонцом неделю назад.</p>
<p>
«Аззира Уллейта и Адданэй Кханейри, – гласило послание, – волею богов солнцеликие владыки Иллирина, властные над днями минувшими, сегодняшними и грядущими, выражают признательность кхану Отерхейна Элимеру II Кханейри – да славится его имя в веках! – за добрые пожелания и желают ему и его стране процветания. Пусть беды обходят стороной, и пусть не оскудевают руки богов, дарующие благо! Аззира и Адданэй Иллиринские будут счастливы увидеть Элимера Отерхейнского в Эртине и обсудить торговые отношения между нашими великими государствами в тот день, когда ему будет это удобно».</p>
<p>
Элимеру показалось, что он видит глумливую ухмылку на лице брата, скрытую за витиеватыми строчками, видит, как искажается его лицо и как царственная незнакомка Аззира усмехается, вторя своему мужу, от которого, должно быть, без ума, как и множество других женщин. Кхан скомкал послание в руке – хорошо, что никто не видел этого бессильно злобного движения, – затем снова разгладил бумагу, тонкую и шелковистую, какой в Отерхейне не водилось. Принялся думать над ответом.</p>
<p>
Лучше всего, конечно, было бы посетить Иллирин осенью, пока там не начались зимние дожди. К сожалению, он уже не успевал – после негаданной задержки слишком много дел накопилось здесь, в своей стране, и их предстояло решить прежде, чем снова надолго уехать. Но и откладывать поездку до весны тоже не стоило, ведь к весне уже надо определиться, пора ли начинать войну или есть еще время. Значит, придется ехать зимой… Если, конечно, Аданэй согласится принять его в это время года.</p>
<p>
Элимер снова скрипнул зубами от злости: оттого, что вынужден что-то согласовывать с братом, ждать его одобрения, а потом вести себя с ним, как правитель с правителем, вместо того чтобы просто втоптать его в пыль и уничтожить. Будь проклят Аданэй и будь проклят Иллирин! Кхан все сделает, чтобы и заносчивое восточное царство, и брат-подлец оказались в его власти, распростертые у его ног. И так и будет. Чего бы это ему ни стоило.</p>
<p>
Кое-как успокоив мысли, Элимер пригласил писаря и надиктовал ответ, в котором сообщал, что великий кхан Отерхейна с многочисленной свитой готов и может посетить Иллирин через два месяца с небольшим, в начале зимы. Он надеялся, что Аданэю хватит разумения не выдвигать свои условия ни о количестве и составе свиты, ни о характере встречи. А еще он надеялся – очень робко, едва ли не втихаря, что царем Иллирина все-таки окажется самозванец, только похожий на брата. И хотя гонец, доставивший в Иллирин первое письмо кхана, утверждал, что узнал Аданэя, Элимер все равно не хотел верить в это полностью. Он должен был сам, своими глазами убедиться, что его враг действительно вернулся из мира теней.</p>
<p>
Шейра собралась ехать в Иллирин вместе с Элимером. Сначала он возражал, ссылаясь на то, что дальний путь по не всегда хорошим дорогам может навредить ребенку в ее чреве. Но айсадка настаивала.</p>
<p>
– Пока я ждала тебя из того замка на востоке, моя голова почти лишилась всего разума. Я не хочу так снова. А безумная мать уж точно опаснее для ребенка, чем эта поездка. И вообще, у айсадов охотницы чуть ли не до последнего срока стреляют дичь и ездят верхом. И ничего, здоровые дети рождаются.</p>
