Аззира поднялась с кровати, встала к Аданэю спиной и прошла к зеркалу. Повернув голову, сказала:</p>
<p>
– Мне все равно, поверишь ты или нет. Ты задал вопрос – я могу на него ответить, – она перехватила рукой черную прядь. В другой руке оказался гребень. – Если хочешь.</p>
<p>
– Пожалуй, это любопытно.</p>
<p>
– Она зачата тогда, в роще. Когда ты меня нашел.</p>
<p>
– Она?</p>
<p>
– Девочка, да. – Аззира перешла к расчесыванию второй пряди, гребень запутался в волосах, и она разнервничалась. – Все из-за тебя! Теперь мне их никогда в жизни не расчесать! Эяна!</p>
<p>
На крик прибежала служанка.</p>
<p>
– Уйди! – рявкнул на нее Аданэй.</p>
<p>
– Что значит уйди? – вскинулась Аззира. – А кто расчешет мне волосы?</p>
<p>
– Подождешь, – ответил он.</p>
<p>
– Нет, не подожду!</p>
<p>
– Я сам расчешу тебе волосы! – Он подошел, выхватил гребень из ее рук и снова прикрикнул на служанку: – Убирайся!</p>
<p>
Та вопросительно посмотрела на госпожу, давая понять, что подчинится лишь ей.</p>
<p>
– Ладно, Эяна, оставь нас, – с неохотой сказала Аззира и добавила, обращаясь уже к Аданэю: – Тебе с ними не справиться.</p>
<p>
– Пф-ф, еще как справлюсь, – фыркнул Аданэй и пробурчал: – У Вильдэрина они были не намного короче.</p>
<p>
Вообще-то намного. У юноши волосы доходили до пояса, у Аззиры же ниспадали едва ли не до колен, но сейчас это было совершенно неважно. Главное, что служанка убралась, оставив их наедине.</p>
<p>
– Виль…дэ…рин? – неуверенно, по слогам произнесла Аззира и чуть слышно пробормотала: – Да, точно, вот как его звали…</p>
<p>
– Кого?</p>
<p>
– Ну, этого… я же говорила… слабый огонь свечи… недавно я слышала его крики… среди всех других… там… в будущем… Или нет, или сейчас? Я не помню… Я совсем запуталась…</p>
<p>
Ему показалось, что жена снова начала бредить, как уже не раз с ней бывало, и Аданэй поспешил вернуть ее к прежней теме.</p>
<p>
– Ну так что насчет отца твоего ребенка? – Он провел гребнем по ее волосам, распутывая. – Это кто-то из рабов?</p>
<p>
– Нет, я же сказала: она зачата в роще, когда ты меня нашел, – нетерпеливо повторила Аззира. – Поэтому отец ты.</p>
<p>
– В той роще ты была не только со мной, и я тебе не верю. Как докажешь, что твои слова правда?</p>
<p>
– Я ничего не собираюсь доказывать, мой бог. Ты спросил, и я ответила. А верить или нет – решай сам. Мне это неважно. И вообще, отчего ты опять так злишься?</p>
<p>
Аданэй открыл рот, но понял, что ответить-то ему по сути и нечего. Он женился на Аззире, чтобы стать царем. Она стала его супругой, чтобы вернуть себе брата, а жрицам Матери – влияние. Ничто больше их не связывало. Он развлекался с рабынями, она – с кем придется. Если ребенок, которого она носит, и впрямь его, то он должен быть этим удовлетворен. К тому же ну кто она такая? Девица с больной кровью, рожденная от кровосмесительной связи. А он – Аданэй Неотразимый, Аданэй Великолепный, Аданэй-гроза-всех-женщин!</p>
<p>
Он покачал головой и наконец ответил:</p>
<p>
– Не знаю… Почему-то мне хочется, чтобы ты любила меня...</p>
<p>
Аззира посмотрела на него в растерянности.</p>
<p>
– Я люблю тебя. По-своему… И ты ведь сам знаешь свою силу. – С любопытством она добавила: – Наверное, их было много – женщин, готовых отдать за тебя жизнь?</p>
<p>
– Меня они не волнуют. Только ты.</p>
<p>
– Тогда будь спокоен, мой бог: ты моя единственная земная любовь.</p>
<p>
Даже несмотря на странную оговорку «земная», Аданэю очень хотелось ей поверить, и он поверил. Аззира же обернулась к нему, подлезла под тунику горячими пальцами и провела ноготками по груди и животу к паху. Прикосновения сводили с ума, и он становился рабом собственного вожделения, не способный и не желающий противиться. С яростью впился в губы ведьмы и увлек ее на кровать. А ведьма смеялась. И никого из них уже не волновали спутанные, так и не расчесанные до конца волосы.</p>
<p>
</p>
<p>
Утомленный, Аданэй остался в покоях Аззиры, но долго не мог заснуть. Он думал то о недавней смерти Латторы, то о скором приезде брата. Незадолго до рассвета он все еще ворочался без сна и уже собирался встать и либо выйти в сад, либо устроиться в кресле у окна, но тут над ухом прошелестел шепот Аззиры:</p>
<p>
– Не дают спать тяжелые мысли?</p>
<p>
– Да. Я все думаю об Элимере… о его будущем визите, – со вздохом признался Аданэй, и тут вдруг его пронзила просто восхитительная мысль. – Эй, послушай, милая! А ведь ты с этим своим колдовством можешь внушить Элимеру все что угодно! Если заберешься ему в голову, как пыталась забраться мне. Вряд ли он окажется настолько же стойким.</p>
<p>
– Нет, мой бог, я не могу. Это действует лишь на тех, с кем я связана кровными узами. На Латтору, например, или на высшую иллиринскую знать: мы все хоть и в дальнем, но родстве друг с другом. Или на тебя: с тобой я связана через ребенка. Даже не понимаю, как ты устоял... Ты – второй, у кого это получилось.</p>
