<p>
Так он говорил себе, но все-таки чувствовал в собственных рассуждениях некоторую шероховатость, поверхностность. Что-то скрывалось глубже. Что-то, до отвращения похожее на недоверие. Не к регису Эхаскии. К ней.</p>
<p>
«Наверное, я просто устал, — подумал Элимер. — Надо бы хоть на день выбраться с Шейрой в лес, к Еху. Без свиты, без дел. Просто вдвоем. Отдохнуть…»</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
</p>
<p>
Элимер не забыл о своем желании, а Шейра с радостью на него откликнулась. Так что спустя два дня, под вечер, они добрались до лесной опушки — верхом, в сопровождении Видальда и нескольких телохранителей. Дальше двинулись пешком, вдвоем, оставив охрану ждать на границе чащи. Явились ближе к полуночи и, поприветствовав Еху, сразу скрылись в доме.</p>
<p>
Элимер разжег в очаге огонь, и как только небольшое помещение согрелось, сбросил верхнюю одежду. Шейра расстегнула фибулу, и плащ соскользнул с плеч, тяжелыми складками упав у ног. Айсадка не стала его убирать, а наоборот — расстелила поверх медвежьей шкуры, чуть сырой от времени и осенней прохлады. Опустившись на это ложе, Элимер потянул Шейру за собой.</p>
<p>
Снаружи стонал ветер. Ветки деревьев раскачивались, скреблись по ставням и царапали крышу. Но внутри трещало пламя, рыжие отблески рисовали на дощатом полу узоры и, выплясывая на стенах, телах и лицах, обволакивали нежным теплом.</p>
<p>
Голова айсадки покоилась на плече Элимера, а пальцы скользили по его обнаженной груди. Приподнявшись, Шейра посмотрела на него задумчивым взглядом.</p>
<p>
— Что такое? — спросил Элимер.</p>
<p>
— Да так, ничего… Просто подумала: таким я тебя и полюбила.</p>
<p>
— Каким?</p>
<p>
— Таким… Опасным, как хищник, и ласковым, как дитя.</p>
<p>
— Дитя? Нет уж, я не готов к такому прозвищу! — делано возмутился он и рассмеялся, но сразу же посерьезнел. — Я полюбил тебя потому… просто потому, что полюбил. И теперь ты моя сбывшаяся мечта…</p>
<p>
Они провели в доме всю ночь, а наутро, когда вышли на тронутую изморозью поляну, старик Еху уже вовсю хлопотал у костра — в котелке тушились два фазана. Рядом виляя хвостом, крутился Бурый.</p>
<p>
— Хорошего вам утра, повелители, и чтоб боги благоволили! — радостно воскликнул старик. — Я с зарей до силков сбегал, и вот, глядите-ка, кого нашел! — он кивнул на котелок. — Жирненькие, мягкие. Еще немного — и готовы будут. А вы присаживайтесь! Вот сюда, на овчинку. Самую кучерявую подобрал, теплую.</p>
<p>
— Спасибо, Еху, — улыбнулся Элимер. — Вижу, все предугадал.</p>
<p>
— А то как же! Я хоть и старый, а сметливый. Голова еще варит.</p>
<p>
Элимер опустился на шкуру, увлекая Шейру за собой, обнял, а она привалилась к его плечу. Еху глядел на них с умилением.</p>
<p>
— Ох и красивые вы, — пробормотал он. — Век бы смотрел… да только век-то мой, считай, на исходе. Вот-вот Ухела поцелует.</p>
<p>
— Брось, — поморщился Элимер. — Я хочу, чтобы ты и моих внуков увидел. Это приказ. Запомни.</p>
<p>
— Ну, если приказ… ох, дай-то боги, — кивнул старик, но по глазам было видно, что польщен.</p>
<p>
— А кто такая Ухела? — спросила Шейра.</p>
<p>
— Владычица-Смерть, — отозвался Еху. — Приходит к старикам, когда срок близится. Чаще — в виде красавицы, что и не устоишь. А как поцелует — самый древний дед себя юнцом чувствует. Вот и идет за ней на ту сторону, за реку. Знают все: спереди она краше некуда, а сзади — скелет, с ребер гнилая плоть свисает. Да все равно никто не сопротивляется. Сила такая у нее.</p>
<p>
— А к женщинам?</p>
<p>
— К старухам? По-разному. То в облике любимого, то молодым красавцем… — Еху прищурился. — Кем угодно обернется.</p>
<p>
— А если младенцы умирают? Или дети?</p>
<p>
— За ними не сама Ухела, а ее сыны ходят. На вид — мальчишки, только на левой ладони у каждого — черный глаз. На кого посмотрят — тому не жить.</p>
<p>
— Пусть только попробует подойти к Ирэйху! — вскинулась Шейра. — Я ему этот глаз выколю! Ведь можно так, да?</p>
<p>
Элимер усмехнулся — он этих сказок еще в детстве наслушался, Шейра же впитывала их, и все ей было в новинку.</p>
<p>
— Расскажи, как женщине удалось мальчика-смерть обмануть, — попросил Элимер Еху.</p>
<p>
— А почему бы и нет. Хорошая история. Она случилась, когда те земли, что за горами Гхарта лежат, еще не покрылись льдом и наши предки жили там. Давно то было… Так давно, что и прадеды прадедов еще не родились. Но предание сохранилось…</p>
<p>
</p>
<p>
— Давным-давно это было, — начал Еху, поудобнее устраиваясь у костра, — когда еще травы были гуще, горы выше, а скакуны быстрее. Жила одна вдова — совсем одна, только сын-младенец у нее и был. Больной, хилый — сердце матери уже знало: смерть рядом бродит.</p>
<p>
И вот однажды ночью она выглянула в окно — и увидела его. Мальчика. На первый взгляд — обычный сиротка: одежонка драная, щеки чумазые, волосы кудрявые, как у ягненка. Но руку он поднял — и увидела вдова на его ладони глаз. Настоящий, живой. А веко у глаза дрожит — будто вот-вот откроется. Поняла тогда женщина, кто перед ней стоит. Мальчик-смерть. Если пустить его в дом — сын погибнет. А если прогнать — все равно погибнет. Испугалась вдова, но не закричала: решила перехитрить.</p>
