<p>
</p>
<p>
Шейра тоже надеялась, что все станет легче, стоит только вновь оказаться рядом. Ведь она ждала этой встречи, и ей до боли хотелось его прикосновений, слов, взгляда. Но, увидев его, она ощутила: что-то не так. Не то... Не тот? Что-то в нем изменилось, но Шейра не могла уловить, что именно, и это пугало. Может, ей и вовсе показалось? Наверное, он просто усталый, его терзают мысли о провинции и о брате, и каждый день приходится что-то решать. Все-таки он кхан.</p>
<p>
Она старалась не обращать внимания на беспокойные ощущения. Прижимала сына к груди, смотрела на улицы Инзара, уже давно и хорошо знакомые, и с удовольствием отмечала, что вдоль дорог и возле замковых стен больше нет повешенных, зато внутренние ворота украшены степным тмином и цветущим льном, а откуда-то тянет лепешками, копченостями, дымом. Но при этом в воздухе как будто застыла тревога. Желудок Шейры сжался то ли от этого чувства, то ли от обычного голода, ведь в последний раз она ела еще там, в племени, на самом рассвете, а сейчас уже вечерело.</p>
<p>
И все-таки ощущение дома потихоньку возвращалось: от шума на подворье и ритмичного стука копыт ее кобылицы по мостовой, от Элимера рядом и даже от Айи, выбежавшей навстречу. Та уже издали строила глазки Видальду — как-то ей это всегда удавалось.</p>
<p>
Замок выглядел привычным и мирным, но смутное беспокойство по-прежнему не отпускало. Может, оно началось вовсе не с возвращения и не с этой встречи? А с того утра, когда Шейра отказалась вернуться?</p>
<p>
…В то утро, когда пришел Видальд, а точнее, когда его привели дозорные племени, солнце только-только поднималось над темными макушками деревьев, и фигура воина вынырнула из тьмы, как тень. Шейра тогда уже проснулась и вместе с сыном сидела возле гостевого шатра: ждала рассвета, чтобы пойти к Таши-Ри — та кормила Ирэйху своим молоком.</p>
<p>
Видальд подошел в сопровождении двух ее соплеменников и без всяких предисловий сказал:</p>
<p>
— Кхан просил тебя вернуться. </p>
<p>
Слово «вернуться» больно укололо ее. Она ведь и сама хотела этого — но не могла. Не сейчас. В следующий же миг сердце подпрыгнуло в груди: вдруг что-то стряслось? Она поднялась, шагнула навстречу воину.</p>
<p>
— Что-то случилось? </p>
<p>
— Насколько знаю — нет, — Видальд пожал плечами. — Наверное, он просто… соскучился? Ну и велел передать, чтобы ты скорее возвращалась.</p>
<p>
— Велел?</p>
<p>
Видальд вздохнул и закатил глаза.</p>
<p>
— Мне — велел. Тебя — просил. Но, между нами, довольно настойчиво. Если судить по написанному.</p>
<p>
— Но… — Шейра растерялась. Она не могла вернуться прямо сейчас, обряды еще не завершились, нельзя было их прерывать. Но и отказывать было так сложно! Ведь Элимер ее ждал… соскучился. И она тоже. — Скажи ему, что амулет еще не готов.</p>
<p>
— Так и передать? — хмыкнул Видальд. — Дословно?</p>
<p>
— Да. Скажи, что я опасаюсь прерывать обряд. Он сам поймет, почему.</p>
<p>
Воин взлохматил волосы, почесал затылок и, помедлив, кивнул.</p>
<p>
— Ну, посмотрим, что он там поймет. Я передам с гонцом. Хотя не думаю, что прочту в ответ что-то приятное.</p>
<p>
— Думаешь, он разозлится? Он не должен, это же ради Таериса. И как только наш сын получит защиту, я в тот же день поеду с вами в Инзар.</p>
<p>
— Я скажу, как ты велела. Но не удивлюсь, если вместо ответа он приедет сам, — усмехнулся воин и, отвесив короткий, почти небрежный поклон, как это за ним водилось, развернулся к лесу. — До встречи, кханне, — бросил он через плечо и скрылся в чаще.</p>
<p>
Элимер все-таки не приехал сам. Но и письмо было уже не просьбой, а приказом под видом заботы.</p>
<p>
И вот, она вернулась. Увидела его — своего, близкого, и в то же время каким-то непостижимым образом чужого. Словно в нем что-то сдвинулось: в тоне, во взгляде, в явной сдержанности жестов. Шейру не отпускало ощущение, будто он зол. А может, она сама злилась на себя, но искала это чувство в нем, как подтверждение своей вины.</p>
<p>
</p>
<p>
После ужина среди самой близкой свиты они оба отправились в покои Элимера, взяв с собой и сына. Слуг отпустили сразу же, как те разожгли жаровню. Чуть слышно затрещали угли, повеяло теплым дымком, он расползался матовыми полосами по тронутой сумерками комнате. Шейра зажгла лампу, уложила сытого, уснувшего младенца на ложе Элимера, а сама устроилась у изножья.</p>
<p>
— Теперь я могу назвать тебе имя его души, — тихо сказала она, поднимая взгляд на мужа. — Ирэйху-Ше. Приходящий вовремя.</p>
<p>
— Красиво звучит, — откликнулся Элимер, но ей показалось, что сказал он это как-то отстраненно. — Так ты ему… или шаманка… вы изготовили амулет?</p>
<p>
— Да. Очень сильный. Из кости молодого сильного оленя, вожака стада.</p>
<p>
— Оленя? — Элимер неприятно усмехнулся. — Кханади больше подошел бы хищный зверь, а не добыча.</p>
<p>
— Но этот олень, он…</p>
<p>
— Я пошутил, — не дал ей договорить Элимер. Присел рядом, положил ладонь ей на плечо и негромко, ласково сказал: — Ты ведь знала, как я волнуюсь. Почему не поехала сразу?</p>
<p>
В его словах Шейре послышался сдержанный упрек. Может быть, это он и был.</p>
