<p>
— Конечно, его здесь нет! — вскричал Аданэй. — Потому что он мертв!</p>
<p>
Вслед за криком легла тишина. Только мотылек бился о пергамент светильника, который Аззира жгла даже днем. Она пошевелилась — почти неслышно прошелестела ткань платья — затем медленно кивнула.</p>
<p>
— Ну тогда ему тем более все равно.</p>
<p>
— Эта статуя, — голос Аданэя стал тише, — напоминала мне о нем.</p>
<p>
— Так значит, ты хочешь ее ради себя, а не ради него?</p>
<p>
Аданэй не ответил. Из груди вырвался тяжелый, долгий выдох, и он прикрыл глаза, желая исчезнуть из этих покоев хотя бы на миг. Не слышать больше жестоких слов этой ведьмы.</p>
<p>
Молчание затянулось. Взгляд Аззиры стал мягче, и она сказала:</p>
<p>
— У меня не было мысли тебя ранить, мой бог. Просто... я не умею говорить по-другому. У меня в голове все так запутано… — Она коснулась пальцами виска, а выражение лица стало почти беззащитным. — Я не знаю, зачем так сделала. Мне просто показалось, что пора.</p>
<p>
Ее слова обезоружили Аданэя. Обида и раздражение угасали, уступая место горечи и усталости. Он тяжело опустился рядом с Аззирой на тахту и выдохнул:</p>
<p>
— И что же теперь?</p>
<p>
— Я не знаю, мой бог. Ты можешь попытаться ее вернуть, но…</p>
<p>
— Но?</p>
<p>
— Она уже начала свой путь и, мне кажется, тебе теперь неподвластна. И даже мне.</p>
<p>
— Все равно я должен.</p>
<p>
— Кому? И зачем?</p>
<p>
— Я же только что тебе объяснял! — вспылил Аданэй.</p>
<p>
— Объяснял? — Аззира повернулась к нему, приподняла брови. — Нет. Ты пришел ко мне обвинять и требовать. Из-за чего? Из-за куска бронзы? Из-за мертвого раба? Чего ты хочешь? Исправить прошлое? Вернуть покой своей душе? Думаешь, статуя тебе в этом поможет? — Она качнула головой, и в зеленых глазах сверкнула усмешка, горькая и безжалостная. — Ты жаждешь избавиться от боли, но честнее было бы принять ее.</p>
<p>
Аданэй не ответил. Он просто смотрел на нее, а в груди ворочалась тяжелая пустота, и каменная глыба опускалась на плечи. Может, ему и хотелось бы сказать что-то резкое, но слова не находились. И не нашлись.</p>
<p>
Дверь тихо вздохнула, и внутрь, как всегда бесшумно, бесцветной тенью вошел Шеллеп. При виде брата Аззира оживилась, глаза засияли, она повернула голову и словно бы сразу забыла о муже.</p>
<p>
Аданэй не стал ждать, пока эти двое приблизятся друг к другу и возьмутся за руки. Медленно встал и вышел, чувствуя себя разоблаченным и в то же время невидимым. Опустошенным.</p>
<p>
Он шел коридорами, не разбирая лиц. Придворные вельможи почтительно склоняли головы, рабы сгибались в глубоких поклонах, но Аданэй не замечал никого. В груди зрело отчаяние, замаскированное под решимость. Пусть не в его силах оживить умершего, вернуть статую и даже завладеть вниманием собственной жены, но кое-что он все-таки мог — выполнить обещание и отнять жизнь у живого. Отомстить.</p>
<p>
Вернувшись в свои покои, он остался в их внешней, приемной комнате и велел Парфису найти и позвать Аххарита, который вскоре должен был уехать к войску, но пока еще находился во дворце.</p>
<p>
Тысячник явился быстро. Открыв дверь и отвесив легкий поклон, как обычно задержался на пороге, и лишь потом прошел вглубь комнаты. Аданэй стоял у окна и краем глаза наблюдал за его перемещениями.</p>
<p>
— Что ты думаешь о людях, которые лгут царям? — негромко спросил он.</p>
<p>
Если Аххарит и удивился странному началу, то не показал виду. Подошел ближе, остановился в паре шагов от Аданэя.</p>
<p>
— Думаю, что такие люди бывают разными, Великий. Одни лгут из страха. Другие ради выгоды. Некоторые из глупости. А иногда ложь — это способ служения. Но опаснее всего те, кто лжет, потому что может, ведь мотивы таких людей невозможно угадать.</p>
<p>
Аданэй наконец обернулся, окинул Аххарита внимательным взглядом.</p>
<p>
— Возможно, ложь того человека была способом служения… вот только не мне. Или же он лгал ради выгоды. Хотя какая разница? Главное, что человек, которому я доверил ценное, лишил меня этой… ценности.</p>
<p>
— В таком случае это считается не только обманом, но и воровством, Великий.</p>
<p>
— Пожалуй… можно и так сказать. И что, как ты считаешь, нужно сделать с негодяем, который обманул и обокрал царя?</p>
<p>
— Для начала я бы спросил, можно ли заставить негодяя искупить вину… наиболее выгодным для правителя образом.</p>
<p>
— А если нет?</p>
<p>
— Тогда уточнил бы, нужен ли царю этот человек.</p>
<p>
— Не думаю.</p>
<p>
— Тогда правителю может быть небезопасно держать такого человека в своем дворце… в столице. В своей стране. Но еще опаснее отпускать к врагам, если только эти враги не в ином мире.</p>
<p>
— А если этот человек — не слуга и не стражник, не воин или купец, а родовитый вельможа, чье падение вызовет разговоры?</p>
