<p>
Мгновенная вспышка — то ли ярости, то ли стыда и боли. Аданэй резко, почти вслепую ударил ладонью по зеркалу. Металл задребезжал, дрогнул, и в этой дрожи что-то тонко щелкнуло, а затем стукнулось об пол.</p>
<p>
Он опустил взгляд. Возле самой стены, лежал гребень. Костяной, украшенный бирюзой, тот самый, который с таким отчаянием искал Вильдэрин! Наверное, он застрял в щели между полкой и стеной — и теперь, сдвинутый с места ударом, наконец нашелся.</p>
<p>
Аданэй медленно наклонился, поднял его, сжал в пальцах.</p>
<p>
«Будто твои кости сжимаю, Вильдэрин...» — пронеслась мысль.</p>
<p>
Он стоял так минуту или две, затем спрятал гребень в поясную сумку, и как раз в этот момент за спиной заворчала, открываясь, дверь. На пороге возник Парфис и немного помялся, прежде чем заговорить:</p>
<p>
— Великий, прошу прощения, если помешал… Госпожа Гиллара велела передать, что разыскивала тебя. Но я сказал, что не знаю, где ты, — быстро добавил мальчишка.</p>
<p>
— Верно сделал, — кивнул Аданэй и подумал, что Парфис, проныра, сам-то, получается, знал или догадался, где искать царя.</p>
<p>
Мальчишка поклонился с легкой улыбкой и уже собрался уйти, но тут Аданэй тихо добавил:</p>
<p>
— И впредь, если она станет спрашивать, — говори то же самое и сообщай мне.</p>
<p>
— Да, Великий.</p>
<p>
Дверь за слугой закрылась, и Аданэй остался один, вслушиваясь в тишину. Затем прошептал себе — без злости и без досады, скорее, признавая необходимость:</p>
<p>
— Все равно придется пойти. Узнать, что ей нужно. Вдруг это важно…</p>
<p>
Он еще раз сжал пальцами гребень в поясной сумке — крепко, почти болезненно — и вышел из комнаты.</p>
<p>
</p>
<p align="center">
***</p>
<p>
</p>
<p>
В покоях Гиллары было сумрачно: она любила держать ставни закрытыми днем и открытыми — после заката, утверждая, что так комнаты защищены от солнечного жара, зато ночью наполняются свежим воздухом. Отчасти она была права — в ее покоях и в самом деле дышалось легко…</p>
<p>
Женщина встретила Аданэя почти нежно, с налетом печальной заботы, будто он зашел навестить ее по-родственному и просто поболтать.</p>
<p>
— У тебя утомленный вид, — произнесла она и бережно коснулась его плеча. — Сядь, отдохни. Я как раз велела принести эшмирского вина. Помню, ты говорил, что оно нравится тебе больше прочих.</p>
<p>
Аданэй молча присел на кушетку. Вино он не тронул. Она сама наполнила кубки и пригубила один, но ничего не сказала.</p>
<p>
— Парфис передал, что ты меня разыскивала, — начал Аданэй. — Ну вот, я здесь. Говори.</p>
<p>
Гиллара взглянула на него с выражением теплого участия — настолько искренним, что Аданэй даже поверил на мгновение.</p>
<p>
— Совсем не можешь расслабиться, — сказала она мягким голосом, обволакивающим, как оливковое масло. — Сразу переходишь к делу. Хотя… ты царь, у тебя столько забот, а тут я с этими матримониальными соображениями…</p>
<p>
— Матримониальными? — насторожился Аданэй.</p>
<p>
— Да… Ты был в Эхаскии, и Зеннис Таннер посчитал возможным обсудить свои планы со мной.</p>
<p>
— Зеннис Таннар? Вроде он уже староват для женитьбы. Но раз уж надумал, зачем ему мое или твое благословение?</p>
<p>
— Ах! — всплеснула руками Гиллара и тихонько засмеялась. — Всему виной мое косноязычие. Разумеется, он пришел говорить не о себе, а о своем внуке. С тех пор, как умерла моя несчастная племянница, прошло уже достаточно времени, а Маррен молод, родовит и богат. Такой человек, конечно, не может всю жизнь оставаться одиноким вдовцом, вот его дед и подобрал внуку избранницу. А то, не ровен час, юноша сам ввяжется в какие-нибудь неподходящие отношения и, убереги Суурриз, вступит в неравный брак. Он ведь, будем честны, не слишком-то умен. </p>
<p>
Маррен был откровенно туп, но это, по всей видимости, с лихвой окупалось расчетливостью и хитростью главы рода Таннер. Аданэй не сомневался, что старый Зеннис намеренно пришел со своей просьбой в его отсутствие. Наверняка они с Гилларой решили, что к ней царь скорее прислушается и даст позволение на новый брак. Маррен, будучи женат на царевне, даже теперь, после ее смерти, считался связанным с династией Уллейта и не мог жениться по своему разумению или по выбору родичей — требовалось согласие правителей.</p>
<p>
— И кого же он наметил внуку в жены? — спросил Аданэй без особенного интереса.</p>
<p>
— О, это дочь моей дальней родственницы, Риззы Каттас, ей уже почти тридцать, она тоже вдова, но для Маррена станет подходящей супругой.</p>
<p>
Дальняя родственница? Теперь ясно, что за выгода была Гилларе от смерти Латторы. Женив наследника влиятельного рода на своей родственнице, она тем самым и сама усиливала свое влияние среди высшей знати. Будто мало ей было принадлежать к династии Уллейта и посадить на трон свою дочь. Хотя… влияния и власти много не бывает. Весь вопрос в том, должен ли Аданэй поддержать женщину в ее стремлениях или, напротив, следует разрушить ее планы. Ведь как знать, если власти у нее станет слишком много, а царственный зять вдруг перестанет устраивать, не захочет ли она сделать Аззиру вдовой?..</p>
<p>
— Что ж, я подумаю, Гиллара. Для начала разузнаю побольше об этой Риззе Каттас.</p>
