Замигала красная лампа, завыл ревун, и створка люка скользнула в сторону. Агата, не теряя времени — каждая лишняя секунда может стоить жизни её мужчине — бросилась в бушующий воздушный поток и раскинула руки и ноги. Поток закрутил её, стараясь сделать падение неуправляемым и, в конце концов, размазать по земному шару. Но тренировки и сила воли не дали свершиться плохому: Агата сосредоточилась и стабилизировала своё падение. Метров за пятьсот до верхней кромки облаков она раскрыла купол парашюта, и стала выглядывать «Агату Четвёртую». Красный бумеранг как раз закладывал очередной вираж, пытаясь увернуться от настигающих его трёх истребителей с опознавательными знаками русских ВВС. Истребители при этом палили из всех стволов. Ещё один догонял своих подельников: похоже, что он погнался за парашютистом

Агата до самого погружения в непроницаемую пелену облака глядела на отчаянно маневрирующие истребители, что никак не могли уронить на землю невооружённый и, в сущности, не слишком поворотливый самолёт, чьё предназначение — равномерный прямолинейный полёт. Но за его штурвалом был один из лучших пилотажников эпохи, а истребителями явно управляли не военные лётчики, а какой-то сброд. Вот любопытно, как они смогли проникнуть на военный аэродром и сесть за штурвалы боевых машин?

Ага!!! — вот класс снова показал своё превосходство над численным преимуществом неопытных болванов: «Агата Четвёртая» выпустила шасси и ударила передней стойкой зазевавшегося врага, и в небе осталась только она и два истребителя.

Агата поражённо ахнула и закрутила головой — куда делся четвёртый? Но не увидела: плотный, тяжёлый и липкий туман облепил её со всех сторон, а откуда-то взявшийся порывистый ветер принялся злобно трепать. Пришлось оставить всё на потом и сосредоточиться на управлении парашютом. Нижняя кромка облаков, как и предупреждал Александр, оказалась низко — буквально метрах в двухстах над землёй, зато прямо под ногами Агата увидела большую воинскую часть, а на плацу взвод солдат, отрабатывающий строевые приёмы под командой унтер-офицера. При взгляде сверху часть выглядела довольно большой, да и находилась на окраине пусть небольшого, но городка.

Приземление вышло вполне удачным, даже неожиданный порыв ветра не испортил картину: солдаты мгновенно сориентировались и бросились помогать. Кто-то неловко, но вполне действенно смял шёлк купола, который порывом потащило по утоптанной земле, кто-то поймал в охапку Агату и не дал ей удариться лицом о землю.

— Ваше сиятельство, разрешите узнать, почто вы здеся? Вы же нынче летите вокруг света? — спросил унтер, почтительно беря под козырёк.

Агата отстегнула привязную систему и поблагодарила солдат, потом повернулась к унтер-офицеру.

— Уже возвращаемся. На нас напали, на самолётах, мне пришлось прыгать. Господин унтер-офицер, следует отправить посыльного в штаб вашей части, доложить командиру о моём… гм… прибытии.

— Посыльные уже отправлены, ваше сиятельство. Сейчас вы успокоитесь, проводим и вас.

— Это вы правильно, и очень грамотно. Счёт идёт на секунды. И чувствую, господин унтер — носить вам золотые погоны. Однако скажите, где я оказалась?

— Летний лагерь сто пятьдесят восьмого драгунского полка. А место — город Гжатск Смоленской губернии.

— Эх, совсем немного не дали дотянуть до Москвы. — вздохнула Агата — Но я успокоилась, пришла в себя, благоволите проводить меня в штаб.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, но это как-то даже лишнее. Господин полковник уже поспешает к вам! — унтер кивнул на группу верховых, что скакали к плацу от дальних строений.

— У них что, были подготовлены лошади? — неприятно удивилась Агата, мгновенно проникаясь самыми чёрными подозрениями.

— Зачем? — удивился унтер — У штаба завсегда дежурит полувзвод. Ну, на всякий случай. Командир полка и взял коника порезвее, другие офицеры тоже.

Тем временем группа всадников достигла плаца, моложавый, подтянутый полковник в ладно сшитом мундире ловко соскочил с коня, бросил повод ближайшему солдату, шагнул к Агата, взял под козырёк и не без изящества звякнул шпорами:

— Разрешите отрекомендоваться, полковник Резван-Солёный Гаврила Иванович, командир драгунского полка. Ваше сиятельство, прав ли я, полагая, что у вас произошла катастрофа?

— Не вполне Гаврила Иванович. Произошло вооружённое нападение, но мой муж дал достойный отпор. Я видела, как он сбил один истребитель, он должен упасть километрах в пятнадцати отсюда, на северо-восток.

— Киргизов! — не поворачивая головы, скомандовал полковник — Вы нынче дежурный? Берите свой эскадрон и ищите сбитого негодяя. Исполнять!

Слезший было с коня офицер, козырнул, опять вспорхнул в седло и помчался в сторону длинных рядов палаток.

— Агата Юрьевна! — продолжил полковник — Я отдал приказ наладить связь с командующим Московским Военным округом, не соизволите ли лично сделать сообщение? Мы все понимаем, что время не терпит.

Как раз в эту минуту подъехала грубоватая коляска.

— Благодарю вас, господин полковник, вы весьма предусмотрительны. — поклонилась Агата — Не уверена, что от волнения смогла бы сесть на коня. Добавлю: нападающих самолётов было четыре, одного сбил Алекс, а куда делся ещё один, я не поняла.

И уселась в коляску, а командир полка дал команду организовать осмотр местности с опросом местных жителей — наверняка кто-то что-то видел или слышал. Так что если падение или вынужденная посадка самолёта произошла, он непременно будет найден.

В это самое время «Агата Четвёртая» пробила слой облаков и оказалась перед длинным, месяцеобразной формы, озером. Видимо это старица протекающей неподалёку реки. Справа от старицы тянулись поля, и пролегала приличная дорога, скорее всего, шоссе, а слева лес, в котором возвышался небольшой холм, увенчанный развалинами. Дальше лететь возможности не было: правый двигатель заглох, а левый работал с перебоями, то и дело, выплёвывая клубки огня.

— Это хорошо! Здесь я продержусь, может статься, даже дождусь помощи. — Сам себе буркнул Александр, направляя «Агату» на озеро.

Машина послушно скользнула по морщинистой от порывистого ветра поверхности озера и замерла, наполовину выкатившись на дальний берег. Александр, не теряя времени, схватил одну из аварийных укладок — «боевую» — и принялся сноровисто переодеваться: вместо полётного комбинезона штаны со штампованными металлическими наколенниками. На куртке имелись налокотники, тоже штампованные из стали. Поверх куртки бронежилет с многочисленными карманами, уже набитыми автоматными рожками, гранатами, перевязочными пакетами, ножами, пеналами с отравленными шипами, скрученными из сталистой проволоки и прочим необходимым в оборонительном бою скарбом. На голову — стальной шарообразный шлем, с остро заточенным гребнем и толстым плексигласовым щитком. Пулю он, конечно, не выдержит, а вот удар рукой или даже прикладом — запросто.

На спину небольшой рюкзак с дополнительными рожками, аптечкой парой фляг с морсом и ещё одной флягой с кипячёной водой — мало ли, будет нужда промыть рану.

Совершенно некстати вспомнились многочисленные тырнетные клоуны из будущего, требующие у авторов, чтобы они автоматы под пистолетный патрон называли строго пистолетами-пулемётами, магазины — ни боже мой не называли рожками или обоймами. Какой смысл в такой строгости определений для художественных произведений, когда даже кадровые офицеры в армии нередко используют привычные слова — объяснить не мог никто.

А враг не дремлет. Над старицей прошла пара истребителей, наконец, Александр их узнал: новейшие «Кречеты» с турбовинтовыми двигателями. Они ещё не поступили на вооружение ВВС, имелись только в Липецке и Клину, где формировались учебные центры по переподготовке строевых лётчиков на новую технику.

Александр открыл потолочный люк, выбрался через него, огляделся. Лес был недалеко — метрах в трёхстах, и это утешает. Уже на опушке он услышал натужный рёв: это на дорогу один за другим тяжело плюхнулись четырёхмоторные транспортники. Ещё во время тормозной пробежки они открыли задние рампы и оттуда посыпались солдаты в незнакомой форме. Офицеры размахивали руками и кричали нечто руководящее, впрочем, не слышное из-за расстояния и рёва авиамоторов. А вот и привет от совсем нехороших злодеев: по стволам деревьев защёлкали пули, а мгновение спустя послышался звук пулемётной очереди. Это излишне сообразительный пшек, со своим вторым номером, взобрался на крышу транспортника и там установил треногу со «Шварцлозе»: Александр, оглянувшись на бегу узнал пулемёт по характерному раструбу пламегасителя. Но, слава богу, Александр уже достаточно углубился в лес. Пулемётчик тоже понял это и стрельба прекратилась.