Александр внимательно осмотрел руину самолёта и нашел отличную заготовку для инструмента — какой-то штырь. Возможно это тыла какая-то тяга, теперь и не определишь, но отломанная представила собой что-то вроде фомки, даром что с тупыми концами. Уже используя фомку Александр принялся ковырять стык крыла и фюзеляжа.

— Что вы делаете? — удивился Эндрю.

— Сейчас сам увидишь. — пропыхтел Александр.

Действительно, не прошло и пяти минут, как в его руках оказался дюралевый лист примерно тридцать на сорок сантиметров. Под взглядом Эндрю Александр согнул края листа в виде бортиков, а углы сплющил и загнул.

— Теперь будет на чём пожарить нашего кролика, а заодно и яичницу.

— Ну вы даёте, ваше сиятельство! Теперь понятно, почему вы князь, а я простой матрос. — вздохнул Эндрю — Ведь видел я этот дюраль, и руки у меня откуда надо растут… А ведь не догадался.

— Не расстраивайся. — махнул рукой Александр — просто у меня учителя были получше. Ты и сам молодец: вон догадался приготовить поплавки, мы из них сладим катамаран, да и свалим из этих райских мест, пока сюда не набежали разные черти.

Он пошарил в растительности да и нашел несколько разных полезных травок: черемшу, дикий укроп, полынь и немного зверобоя.

Гарри, получив из рук нового Робинзона корявую, но вполне функциональную сковородку был счастлив. А когда опротивевший за прошедший месяц кролик был приготовлен со специями, хотя и без соли, вообще ушел в нирвану.

— Мля… Щас бы только пару стаканчиков джина, хотя можно и рому… — мечтательно проблеял он отваливаясь на свою лежанку.

При помощи двух гаечных ключей, фомки, ножа и массы полупочтенных выражений за два дня тяжёлой работы удалось отстыковать крыло самолёта и присобачить его к поплавкам, сделав некое подобие катамарана. В качестве мачты приспособили второе крыло, ободранное до скелета. Парусами стали тряпки, некогда снятые Гарри и Эндрю с мёртвых сослуживцев. Александр был искренне им благодарен за предусмотрительность. Наконец на третий день в землянку ворвался Эндрю, вышедший было проверить силки:

— Ваше сиятельство! Ветер переменился!

— Конкретнее!

— Ветер северный, довольно сильный.

— Понимаю! С попутным ветром мы быстренько доберёмся до Германии. Собирайтесь, ребята!

Гарри неожиданно опустился на лежак, тоскливо глядя на товарищей по несчастью. Он то раскрывал рот, пытаясь что-то сказать, то с щелчком зубов, закрывал его.

— Ты чего менжуешься? — прямо спросил его Александр.

— Дак эта… Васьсиясь… Германцы меня сразу в лагерь запрут. Я ж для них тово… военнопленный.

— Гарри, ты со мной. — успокаивающе проговорил Александр — Со мной тебя оденут в цивильную одежду, накормят вкусной едой и никто пальцем не тронет. А жить ты будешь в отдельном номере гостиницы.

— Без Эндрю?

— У Эндрю будет свой гостиничный номер. Чего ты волнуешься, Гарри? Теперь ты зажиточный джентльмен, веди себя как подобает твоему новому статусу.

— Очковато как-то. — всё ещё испуганно пробормотал Гарри, но было видно, что он понемногу наполняется уверенностью.

Катамаран столкнули с песчаного берега, и удалось это не без труда: остров никак не хотел отпускать своих пленников. Но вот утлое судёнышко заплясало на волнах, а попутный ветер наполнил импровизированный парус.

— Знаете, ваше сиятельство, я очень не уверен в крепости нашего руля. — задумчиво проговорил Эндрю — Боюсь, от морской воды фанера быстро расслоится.

— Не соглашусь, мой друг. Во-первых, кроме детали от самолёта нам приспособить было нечего, а во-вторых, всё наше путешествие уложится в пару дней. За это время материал, из которого изготовлен руль просто не успеет испортиться.

Шторм почти прекратился хотя разогнанные им волны вздымались едва ли не до небес. По счастью хлипкому катамарану не нужно было маневрировать — кто знает, как бы повела себя конструкция, сляпанная из аварийного хлама. Да тут и гадать излишне: рассыпалась бы хлипкая их посудина да и вся недолга.

Откровенно говоря, Александр опасался, что пересекать Ваттовое море придётся несколько дней, но оказалось что узенькая полоска воды не превышает и двух десятков километров. Не прошло и двух часов, как на горизонте показались верхушки деревьев. Ещё полчаса спустя далеко слева показались очертания какого-то города, и почему-то последним замеченным объектом для Александра оказался маяк. Ну да сознание иногда выкидывает и не такие фокусы. Катамаран уже почти добрался до гавани, огороженной длинным молом, когда навстречу вывернул невеликий катерок, а на нём четверо полицейских.

— Кто таковы? — требовательно спросил полицейский с нашивками на рукаве, когда катерок приблизился почти вплотную.

— Граф Павич, князь Грумант с сопровождающими. — ответил Александр вставая — Совершил побег из английского плена и следую на Родину.

— Что делают рядом с вами английские матросы?

— Эти матросы потерпели крушение и находились на острове куда я выпрыгнул с парашютом. Они помогли мне изготовить это плавсредство и добраться до дружественного берега.

— Всё ясно. — поклонился полицейский — разрешите взять вас на буксир? К сожалению, на борт катера взять вас не могу, поскольку он крайне невелик.

— Так будет даже лучше.

На причале Александр пожал руку полицейскому начальнику, мгновенно примчавшемуся встречать такую знаменитость. Откуда ни возьмись появилась пара репортёров — один с блокнотом и химическим карандашом, а второй с преотличным «Зенитом». Александр посмотрел на них с удовольствием, но всё-таки сказал полицейскому, проводившему его в оклоток:

— Герр Краузе, вы не могли бы вызвать сюда кого-нибудь из флотского руководства?

Полицейский замер и вытаращил глаза. Ему и в голову не могло прийти потревожить кого-то из флотских офицеров, а уж обеспокоить целого флотского адмирала???

— Всё не так страшно, герр Краузе — Александр правильно понял его страдания — просто сообщите на ближайшую базу флота что я нахожусь у вас и прошу о встрече с руководством ибо обладаю важными сведениями.

Голова чиновника отчаянно замоталась — так он выразил своё согласие с приезжим вельможей. Ещё мгновение и бедняга лично метнулся к телефону. Александр уселся за стол начальника, Эндрю и Гарри встали сбоку, не смея присесть.

— А вы, милейший, попросите репортёров ничего не публиковать до получения разрешения и никого не извещать о моём прибытии.

Полицейский бросился исполнять распоряжение и спустя короткое время события помчались с невероятной быстротой, как не бывало в захолустном Куксхафене никогда. Троицу гостей со всем возможным почтением проводили в лучшую гостиницу, благо она располагалась в соседнем здании, и проводили в лучший номер самого Александра, а его спутников в номера сильно проще, но всё равно отдельные.

Первым делом Александр забрался в ванну и отмылся до скрипа. Выбравшись он облачился в халат, любезно предоставленный гостиницей и указал горничной, заглянувшей в номер:

— Уважаемая, отдайте мои лохмотья в стирку.

Коридорного он послал за своими спутниками, а сам встал у окна разглядывая город, хотя чего там смотреть — приморская дыра. Матросы явились мгновенно, вытянулись у дверей. Александр их осмотрел и только покачал головой: он увидел то, что и ожидал. Гарри выглядел так же, как и при высадке на берег: помятый, грязноватый, с сальными волосами. А чего ещё ожидать от простого моремана?

— Гарри, я вижу что на флоте тебя часто наказывали? — спросил он с презрением глядя на матроса.

— Наказывали, да. А откель вы знаете, васьсиясь?

— Вижу какой ты грязный. Тотчас же дуй в свой номер и вымойся как следует. Одежду отдай в стирку. Сейчас здесь будут важные люди, не хватало мне из-за тебя опозориться! Да поживей балбес!

Эндрю выглядел не в пример лучше: чистый, побритый, даже форменка поглажена.

— Вот, чувствуется, что человек обладает чувством собственного достоинства. Ты успел покушать?