— Но такие прыжки крайне опасны! — попытался оправдаться командир пилотов — Купол от перегрузки мог лопнуть!

— В рот вам и в анус по моржовому елдаку! — взвыл гражданский вне себя от ярости — И ещё банник от двадцатидюймовой мортиры куда следует! Это вы сладкие мальчики, трусы и неженки! А Павич настоящий мужчина, он рискнул и выиграл! Вон с моих глаз! Посадить я вас не смогу, но с погонами вы расстанетесь, и хрен когда получите офицерский чин!

Забегая вперёд упомянем, что пилоты по результатам расследования и военного суда стали рядовыми, впрочем, по окончанию войны особым указом короля им вернули офицерские звания.

Спустя полчаса в кабинете перед гражданским стояли два адмирала.

— Досточтимые сэры, вы должны двинуть к Фризским островам все возможные силы и прочесать их, заглянув в каждую мышиную норку. Нам нужен Павич. Желательно живой, но на худой конец пригодится и мёртвый. Какие есть вопросы?

— Прошу прощения — пробасил один из адмиралов — но поисковые мероприятия мы сможем начать не раньше, чем пройдут штормовые фронты циклона.

— Чем они вам мешают?

— Сами острова дюнного происхождения, если проще, то они намыты из песка самим морем. Следовательно — вокруг островов сплошные отмели и банки, причём не простые, а бродячие, перемещающиеся по дну по прихоти волн и течений, а они, к сожалению, совершенно непредсказуемы. Тяжёлые корабли во время шторма может так крепко посадить на мель, что их придётся отрывать от песчаной ловушки при помощи специальной техники. Впрочем германцы не дадут нам ничего сделать, они даже не станут рисковать своими кораблями, а просто засыплют бомбами со своих базовых бомбардировщиков.

— Тогда пошлите лёгкие корабли с морской пехотой!

— Шторм такой силы, что миноносцы и даже лёгкие крейсеры должны отстаиваться в гаванях или уходить на морской простор. В прибрежной зоне, на мелководье при таком волнении слишком велик риск удара о дно.

— Хорошо! Когда вы сможете послать людей для поимки Павича?

— Только тогда, когда утихнет шторм.

Наутро, хотя ураган бушевал с неослабевающим энтузиазмом, Александр отправился на охоту. Сопровождать его пошел Эндрю, заодно взявший на себя обязанности не только егеря-инструктора, но и экскурсовода:

— Насколько я понимаю, кроликов на остров завезли местные жители, таким образом создавшие для себя охотничье угодье. Для кроликов тут достаточно пищи, врагов нет, вот они и плодятся. Я подобный способ хозяйствования видел в Англии.

— Да, вполне разумно. А как вы ловите зверьков?

— В силки. Это самый простой способ. Сейчас мы проверим те, что мы с Гарри расставили утром.

— Правильно ли я понял, что ты хочешь поговорить со мной без двух лишних ушей?

— Правильно, мистер Павич. Опасайтесь Гарри. Он недалёкий парень но с очень хорошо промытыми мозгами.

— Что ты имеешь в виду?

— Тот простой факт, что если он сочтёт, что сможет передать вас англичанам, он не задумываясь сделает это.

— Как интересно. А то что он при этом не получит от меня двадцать тысяч фунтов?

— Во-первых он не верит вам. Во-вторых, он надеется получить хотя бы десять тысяч от англичан. И наконец, он искренне считает, что даже потеряв в деньгах ему следует выполнить свой долг перед королём… Ну, так как он понимает свой гражданский долг.

— Действительно, тяжёлый случай. Но, прости Эндрю, хотя разумнее пристрелить балбеса, мне жалко этого дурачка. Но давай поговорим немножко о другом. Я уверен, что как только утихнет шторм, сюда придёт английский флот. Придёт за мной. Вам тоже мало не покажется, могут обвинить в дезертирстве.

— Да, на гребаном флоте трижды проклятого величества именно такой порядок. Что же, давайте искать способ покинуть этот клочок земли.

Эндрю невесело засмеялся, вытирая лицо от струящихся дождинок:

— Знаете, ваше сиятельство, я был так рад, что оказался здесь! После тупости, мерзкого морального и физического надругательства над собой почувствовать себя свободным… Это счастье. Я тут как миллионер на каникулах! Не поверите, я обожаю крольчатину во всех четырёх доступных видах, причём без соли и специй. Я готов есть эту крольчатину и дальше, лишь бы снова не оказаться в кубрике, а кругом Гарри, Гарри и снова Гарри. И эти тупые высокомерные офицерские рожи… Нет, ваше сиятельство, полусырые кролики без соли и специй прекрасны! Именно такими кроликами должны питаться миллионеры на каникулах.

— Понимаю тебя, Эндрю. Каникулы ты продолжишь в России.

— Чёрта с два, ваше сиятельство! В России я буду проектировать котлы.

— Хорошо! Тогда я подарю тебе остров с кроликами. Будешь ездить туда на выходные. А я в качестве злобной шутки попрошу прислугу прятать от тебя соль и специи.

— Договорились, ваша светлость! — уже освобождённо расхохотался Эндрю.

— И всё-таки Эндрю, позволь мне уточнить один момент. — задумчиво проговорил Александр — Для меня важно знать: ты так низко оцениваешь Гарри из-за того что он простой матрос?

— Что? Господь с вами, ваше сиятельство, я тоже матрос, и совсем несложный, на плечах ни единой лычки. Дело совсем в другом. Гарри типичный люмпен со всеми вытекающими невеликими достоинствами и громадными недостатками. Вот мы вернёмся с охоты, просушимся, поедим что нам бог послал и сядем у огня и станем болтать о том, о сём. Все истории Гарри о пьянках, драках и совсем немного — о бабах. Но откровенно говоря, я думаю, что Гарри до сих пор девственник, поскольку ни одна шлюха не даст ему бесплатно, а деньги он бережёт только на выпивку.

— Изумительная характеристика, ей-богу она похожа на правду.

— Ещё бы ей не быть правдой! А не дай бог, мы заведём разговор о чём-то сложнее мордобоя и зарабатывания денег, Гарри сначала заскучает, а потом преисполнится самых чёрных подозрений — не смеёмся ли мы над ним или не собираемся ли мы его обмануть. Посмотрите с другой стороны: вы любите русских, считаете себя русским, готовы положить свою жизнь за Россию. Но ведь совсем не считаете братьями русских люмпен-пролетариев, правда?

— Справедливо. Ну, бог с ним, с Гарри. Когда вернёмся, я публично вручу ему деньги и дам посильную работу, впрочем, вряд ли он станет трудиться.

Эндрю секунду подумал и осторожно просил:

— Публичное вручение денег… Это обязательно?

— Что? Ах, совсем нет! Просто моя супруга владеет журналом, в котором детально публикует мои приключения. Вот увидишь: она пришлёт к вам репортёров, которые выведают все детали вашей робинзонады и наделают уйму снимков. Согласись: для женского журнала ваша история, поданная в соответствующем ключе, просто находка.

— Ну если дело в этом…

За разговорами обошли невеликие охотничьи угодья маленького острова, взяли десяток яиц на гнездовье каких-то чаек, да и отправились обратно. Вернее, собрались, но тут Александр спросил:

— Эндрю, насколько сильно была повреждена ваша шлюпка?

— Буквально в хлам. Но я понял вашу мысль, ваше сиятельство, и могу предложить кое-что любопытное. Пойдёмте.

Они преодолели поросшую колючим кустарником возвышенность, и вышли к небольшой бухте, врезавшейся между песчаными холмами. Ближе к береговой кромке из песка торчали какие-то деревянные и металлические детали, но зыбучая основа уже наполовину всосала в себя эту конструкцию.

— Что это?

— Это обломки немецкого гидросамолёта. Здесь он сел на вынужденную. Потом рядом на воду сел другой гидросамолёт. Лётчики пересели на него, да и улетели.

— И?

— Потом пришли мы с Гарри, открутили поплавки, благо лётчики бросили пару гаечных ключей. Конечно, мы отнесли поплавки повыше, чтобы не смыло волной.

Эндрю показал на кусты на некрутом склоне, где кверху дном лежали два узких и длинных предмета.

Александр первым делом подошел к останкам самолёта. Да, тут ловить нечего: лицензионная 'Ласточка была основательно раскурочена близким взрывом зенитного снаряда, к счастью для экипажа пришедшегося на мотор. Из семи цилиндров два были пробиты насквозь и восстановлению не подлежали. Стойки опор поплавков тоже были повреждены, впрочем, это неважно: самолёт, к тому же наполовину погрузившийся в песок, уже никогда не взлетит. Но ведь от этих обломком можно отколупать массу всего полезного и нужного.