Голубая гладь озера лежала огромным зеркалом под ласковым, уже теплым солнцем. В воде ясно отражались прибрежные деревья и медленно плывущие по небу облака. Лед уже полностью сошел, да его почти и не было в эту слякотную зиму. У дальнего берега, возле стены высохшего камыша, тихо сидел в лодочке рыбак, выставив перед собой длинное удилище. Быстрая стая лесных птиц пронеслась над озером и исчезла в леске. Почти ничто не нарушало благостную тишину.

Но вот послышался жесткий стрекот лопастей – и по озеру стремительно пробежало отражение вертолета. Серой тенью он мелькнул над деревьями, снизил скорость и пошел на посадку.

Его ждали. На высоком пологом холме, метрах в ста от озера, высился большой трехэтажный дворец. Он стоял на территории, занимающей два гектара земли, и высоченный забор с колючей проволокой поверху напрочь укрывал его обитателей от посторонних глаз.

На специальной площадке, невдалеке от дома, стояли несколько человек встречающих. Все они были крепкого телосложения и вооружены до зубов. Две натасканные немецкие овчарки, натягивая поводки, грозно смотрели на садящийся вертолет.

Один из охранников командовал посадкой, жестами показывая пилотам, что все идет хорошо. Грузовой вертолет «МИ-8» с опознавательными знаками МЧС на борту коснулся колесами грунта, вздрогнул и замер, гудя затихающими винтами. Дверца открылась, из нее выглянул наголо стриженный амбал в кожаной куртке. Правая рука его была засунута за пазуху, глаза настороженно осматривали встречающих. Видимо, поведение охранников удовлетворило его. Он легко выпрыгнул из вертолета и махнул кому-то рукой. За ним из салона несмело вылез какой-то тощий человек в больших очках и костюме. Он неловко спустился по лесенке вниз и, щурясь на солнце, начал оглядываться.

– А где же господин Байков? – спросил он, напрягая слабый голос, того охранника, который командовал посадкой.

– Хозяин в доме, ждет, – кратко ответил тот. – Добрый день…

– Выходи, – крикнул амбал в кожаной куртке кому-то в глубине салона. – Все нормально.

Из вертолета выбрался третий пассажир. Он был очень похож на первого, только в левой руке он держал небольшой металлический кейс. Это был даже не кейс, а портативный сейф, крепившийся стальной цепочкой к запястью того, кто его нес.

Трое прибывших в сопровождении охранников дошли до дома и скрылись за массивной дверью. Вертолет окончательно затих, и ничто не нарушало привычной здесь тишины. Так же бесшумно плыли облака, гонимые едва заметным ветерком, так же нежно зеленела молодая травка на близлежащих холмах и холмиках. Не заметив ни одного подозрительного движения окрест, охранники разошлись по своим основным постам. У вертолета остался дежурить лишь один проводник с овчаркой. Греясь на солнце, он благодушно посматривал на пилотов, вылезших из кабины поразмять косточки.

Никто и не заметил, что один из небольших бугорков на дальней оконечности участка шевельнулся и слегка подвинулся вперед. Ни видом своим, ни цветом он не отличался от окружающего его ландшафта, и только подойдя к нему вплотную можно было разглядеть, что это вовсе никакой не бугорок, а человек в специальном маскировочном костюме типа «земля-трава».

– «Пчелка» опустела, начинаем работать, – сказал этот человек будто бы сам себе и перетекающими движениями пополз в сторону дома.

Но говорил он отнюдь не сам себе. Миниатюрный микрофон-приемник, сидевший у него в ухе, послал приказ еще трем таким же тщательно замаскированным людям, лежащим в разных точках огражденного забором пространства, и все трое тут же пришли в движение. Они проникли на территорию еще ночью и залегли по периметру на заранее намеченных позициях, обезопасив себя от чутья сторожевых собак особым химическим составом. Получив команду, двое из них двинулись к вертолету, двое других – к воротам, куда ушли два охранника со второй собакой.

Командир группы остановился метрах в сорока от проводника с овчаркой, дежурившего у вертолета, и подтянул к себе неуклюжую на вид винтовку «ВСС», грозное бесшумное оружие спецназа, замотанную для маскировки в лохмотья.

– Всем доложить о готовности, – сказал он особо поставленным голосом. Этот голос был неслышим в двух шагах от него, но четко доносился через мощный радиопередатчик до подчиненных.

– Зона готов… – тотчас доложил его напарник, который лежал где-то невдалеке от него, но где точно – определить было невозможно.

– Краб готов…

– Рыжий готов…

– Зона, берешь на себя бычка с псиной, – сказал командир группы. – Я валю псину, ты бычка. Как понял меня?

– Понял тебя, Сом.

– Потом делаем летунов. Через минуту сбор у дома. Все поняли?

До него снова донеслась разноголосица односложных докладов. Сом плавно взял в крестик прицела покатый лоб овчарки. Могучая псина, челюсти – как у средних размеров крокодила. Такая если хватанет – руки как не бывало. Впрочем, это собаки особой дрессуры, они за руки зря не хватают, не тратят время. Здесь совсем другая степень поражения. Укус за ахиллесово или подколенное сухожилие, мгновенный рывок – и человек, какой бы богатырь он ни был, валится на землю как подкошенный. И тут же страшные челюсти смыкаются у него на глотке. В зависимости от ситуации такой песик может положить в одиночку человек пять даже хорошо подготовленных парней. Но сейчас он не видел и не чуял ни одного источника опасности, и мирно сидел у ног своего проводника. Розовый язык вывалился из пасти, и Сом одну секунду размышлял, не лучше ли выстрелить ему прямо в пасть, чтобы упредить предсмертный визг. Но потом подумал, что гортань может остаться целой и псина все же успеет взвизгнуть, подняв ненужный шум, и твердо навел прицел на лоб. В мозг надежнее. Мгновенная блокировка всех нервных импульсов не позволит псу даже вякнуть.

– Работаем, – отдал команду Сом, привычно задержал дыхание и потянул спусковую скобу.

Его винтовка издала негромкий хлопок и слегка толкнула в плечо. Пуля ударила пса между глаз, и он мягко упал на бок, судорожно вытягивая лапы. В тот же миг на него рухнул застреленный в висок проводник. Сом уже не смотрел на них. Он быстро перевел прицел на ближнего к нему пилота, присевшего зачем-то под брюхо вертолета, и всадил ему пулю в левый бок, прямо в сердце. Пилот лениво ткнулся носом в грунт, словно решил подремать в теньке. Второй пилот, сидевший в раскрытой кабине, вздрогнул и обмяк в кресле. Зона работал безукоризненно.