Литмир - Электронная Библиотека
A
A

7 мая, Москва, 8.45

Поезд Санкт-Петербург – Москва подходил к Ленинградскому вокзалу.

Роман сидел у окна, смотрел на знакомые виды столицы. Наконец-то он до нее добрался. Впрочем, обратная дорога была хоть и долгой, но спокойной. Если не считать одного сообщения, которое вчера вечером он услышал по телевизору…

Переночевав в лесу, он уже к одиннадцати часам вчерашнего дня вышел на станцию Садовая. Мобильник и деньги он положил в карманы, карту сжег дотла, а пустой рюкзак – в нем остались только негаснущие на ветру спички, компас и аптечка – спрятал в лесу.

Потом сел на электричку и через полтора часа был уже в Выборге. Хорошенько поев на автовокзале, он купил в соседнем магазинчике майку, свитер и одноразовый станок. В туалете избавился, наконец, от чудовищно грязной майки с оторванными рукавами, оделся в чистое, побрился, не без труда сняв матерую щетину.

Рейсовым автобусом доехал к вечеру до Питера, взял на Московском вокзале билет в купейный вагон и отправился в привокзальное кафе слегка оттянуться после всех лишений.

Набрав полный стол еды и напитков – из спиртного, правда, взял только двести пятьдесят «смирновки», – он неторопливо предавался гастрономическим утехам, коротая время до отхода поезда и краем глаза посматривая телевизор, стоящий над стойкой бара.

Как раз началась программа новостей. И сразу диктор встревоженно сообщил об угрозе, полученной сегодня от чеченских террористов. Вслед за тем прозвучало грозное заявление Ибрагимбека.

В кафе разом все смолкли, испуганно глядя на экран. Этот мрачный чечен с горящим взором фанатика говорил очень убедительно. Роман видел по лицам присутствующих, что их невольно охватывает ужас. Потом, конечно, начали потихоньку отходить, обсуждая услышанное, но многие, особенно женщины, были сильно подавлены.

Роман задумчиво доел жаркое, уже не получая никакого удовольствия – даже водку не допил, – сел в вагон… И хотя никак не мог найти явной связи между генералом Беляевым и Ибрагимбеком, все же был почти уверен, что оба эти человека накрепко связаны между собой ста двадцатью тоннами серной кислоты.

Однако ответ он мог получить только в Москве, поэтому, не мучая напрасно мозг, залег на вторую полку и проснулся только перед прибытием поезда на конечную станцию…

Выйдя из вагона, он неторопливо двинулся вдоль состава. На перроне просеивали пассажиров вооруженные автоматами милицейские патрули – как всегда, после заявления террористов резко усилили проверку всех кавказцев. На Романа глянули внимательно, но задерживать не стали. Уж больно вид у него был безобидный: эдакий постаревший студент, весельчак и балагур. Такие милиционеров не интересовали. Еще бы, Роман под руководством Антонова работал над этим образом не один год, доводя выражение лица и походку до совершенства.

Он вошел в вокзал, достал на ходу мобильник, позвонил Филиппу.

– Я слушаю вас, – сказал Филипп, уже, конечно, определив по номеру, кто звонит, но не подавая вида.

– Куда мне ехать? – спросил Роман.

– Зеленодольская, двенадцать, квартира сто девять. Ключ в почтовом ящике.

– Понял. Указания?

– Ждать.

Роман отключил телефон и, благодушно посматривая по сторонам, направился к стоянке такси.

Через час – пробки были просто кошмарные – он стоял у подъезда дома, в котором для него была приготовлена квартира. Дверь охранял кодовый замок, но Роман позвонил в одну из первых попавшихся квартир, представился какому-то хриплоголосому мужичку лифтовым мастером – и его тут же впустили. Беспечный у нас народ, подумал Роман, входя в подъезд. Грех его за эту беспечность не наказать.

Дверца почтового ящика сто девятой квартиры была незаперта и погнута – как и во всех остальных ящиках. Роман пошарил внутри и под щелью, в которую опускают почту, нащупал приклеенный скотчем ключ. Поднялся на четвертый этаж, открыл дверь, постоял секунду на пороге и шагнул внутрь. Ну, здравствуй, тихая гавань.

Квартирка была в две комнаты, скромно обставленная, в меру потертая, с телефоном, телевизором, небольшим холодильником – жить можно. Роман сразу полез в ванную – смывать с себя следы «командировки». Такого удовольствия от мытья он давно не получал.

Затем добрался до холодильника – там было все необходимое, даже две бутылочки пива. Наверное, Филипп проявил заботу. Роман позавтракал, выпил пива, покурил и лег на диван, к телевизору. Теперь надо было дождаться звонка от Дубинина.

Ждать пришлось до позднего вечера.

Роман и подремал после завтрака, и пообедал, и выкурил полпачки сигарет, и снова подремал, и по– ужинал, и раз двадцать за день прослушал и просмотрел заявление Ибрагимбека, а также десятки комментариев политиков и силовиков по этому поводу (сплошная чепуха!), а телефон все молчал.

Лишь в начале одиннадцатого послышалась тонкая трель. Роман сначала схватил трубку телефона в прихожей, затем понял, что звонят по домофону.

– Кто? – спросил он.

– Открывай, свои, – отозвался Дубинин.

Через три минуты он вошел в квартиру, сунул Роману пакет с продуктами.

– Тащи на кухню, вари сосиски. Жрать хочу со страшной силой. С утра маковой росины во рту не было.

Роман, не удивляясь, пошел ставить воду для сосисок, пока Дубинин разувался и мыл руки. Раз хочет есть человек – значит, много работал. Раз много работал – значит, было над чем. Ничего, сейчас все расскажет. Иначе не приезжал бы сюда. Да еще с бутылкой водки в пакете.

– Ну, здорово! – сказал Дубинин, заходя в кухню и пожимая Роману руку. – Рад видеть тебя живым.

– Ты чего без звонка?

– Все очень серьезно, капитан, – свел брови Дубинин, садясь на стул. – Лучше лишний раз не звонить.

– Ясно, – кивнул Роман, садясь рядом.

– Рассказывай, как там было, – приказал Дубинин. – Только занавесочки на окошке затяни…

Роман, посматривая за сосисками, быстро, но подробно рассказал о своих приключениях. Дубинин напряженно кивал, но весь рассказ прослушал молча.

– Да, – веско уронил он, когда Роман замолчал. – Не выберись ты из подземелья – тут могло бы сотвориться страшное…

– Что, все так плохо?

101
{"b":"94651","o":1}