Патч некоторое время вчитывался в буквы и цифры, при этом ни на секунду не переставая размахивать паспортом Валеры.

— Хм, это доверенность на предъявителя, для доступа к банковским ячейкам длительного хранения. Откуда у тебя они? — оторвавшись от бумаг, сказал Патч.

— Это не важно. Главное скажи мне, что с ними делать и каких подводных камней можно ожидать. — ускользнул от ответа я.

— Идешь с этими бумагами в банк и просишь предоставить доступ к ячейкам. По поводу подводных камней, даже и не знаю. Максимум, банк может потребовать оплату за хранение, но это только в том случае, если ее не оплатили наперед.

— Понял. Большое спасибо за помощь, дальше я сам. — сказал я, пряча доверенности в конверт.

— Погоди Семен, не так быстро. — не спешил уходить Патч. — Не хочешь рассказать, как так вышло, что ты сегодня завтракал в компании нашей юной кухарки?

— У ее матери проблемы со здоровьем, поэтому я и попросил вас найти для нее лечебницу.

— С чего такая щедрость?

— Никакой щедрости. Нам нужны преданные люди, а тот кто готовит тебе пищу, должен быть максимально предан. Ты же знаешь, как дворяне любят травить друг друга, по малейшему поводу.

— Ой заливаешь Батя, ой заливаешь. — ухмыльнулся Денис и направился к выходу. — Катрин уже нашла им лечебницу, сегодня в течениии дня, ее мать заберут из дома и направят на обследование. Так что не переживай, вылечат твою будущую тещу.

— А я гляжу у тебя здоровье лишнее появилось. — прорычал я, бросая тапок в брата.

Громко хохоча, Патч вылетел из комнаты, но мой тапок все же настиг его в коридоре, издавая громкий шлепок, попав ему прямо в затылок. Секунда и тапок влетает обратно в комнату, а из коридора доносится ехидный смех брата. Мда, как не крути, а несмотря на возраст у большинства из нас до сих пор детство в заднице играет.

Накинув куртку и сунув конверт во внутренний карман, я достал из сейфа наличность и покинул комнату. По пути к гаражу, я заметил Дока и Мажора, бурно обсуждающих что-то на повышенных тонах.

— О чем спор парни? — спросил я, подойдя к ним.

— Да так, не о чем? — будто нашкодившее дитя, ответил Паша.

— Доку привезли волчиц для случки, а одна из них оказалась брюхатая и ощенилась сегодня ночью. — пояснил Кирилл.

— Так, а что в этом плохого? Разве не для этого мы построили эти вольеры? — удивился я и перевел взгляд на Дока.

— И да и нет одновременно. Волчица ощенилась и это хорошо, но плохо из-за того, что мы не знаем кто их отец, а без хорошей родословной, нам будет непросто их продать. — пояснил тот.

— Серьезно? Родословное у лютоволков? Ты еще скажи, что у них кастовая система, как у людей.

— Ну не кастовая конечно же. Хотя самим волкам глубоко наплевать на их происхождение, но на это не наплевать покупателям. Безродных волков за дорого не продашь, а этих и подавно, совсем слабые уродились.

— Так выходи их, ты все таки ветеринар или кто? Безродные так безродные, будут наше поместье охранять.

— Я вот тоже об этом говорю, а Мажор все топить да топить. — насупился Док.

Я перевел взгляд на Мажора, который уже начал потихоньку отступать назад, так как прекрасно знал, что его ждет за подобное предложение. Резкий рывок и мой кулак врезается в солнечное сплетение Кирилла, заставляя того, согнуться в три погибели.

— Сегодня ты волчат хочешь утопить, а завтра что? Прикажешь топить детвору своих подданных? — прошипел я на ухо задыхающемуся Мажору.

— Прости Бать. Не повторится. — прохрипел он..

— Бог простит. Приводи себя в порядок, выезжаем через десять минут.

— Куда это вы собрались на вечер глядя? — спросил, появившийся за спиной Стас.

— В город. — без доли эмоций ответил я.

— Отлично, подкинете меня до кабака. Звонила Лилит, говорит, что какие-то черти распоясались в последнее время.

— Очередные алкобратья?

— Надеюсь. — глубоко вздохнул Стас.

— Ооо — протянул я — Узнаю этот вздох. Неужели к твоей ненаглядной набиваются в женихи?

— Женихи не женихи, а отребье должно знать свое место. Они явились в кабак и заявили о том, что их банда, новые хозяева трущоб.

Я хмыкнул и похлопал брата по плечу. Да, трущобы, место весьма своеобразное и люди там, такие же специфические. Стоит хоть на пару дней ослабить хватку, так сразу появлялись инициативные, решившие, что у них хватит сил держать власть во всем этом беспорядке. А власть, дама весьма привередливая , строптивая, суровая, неукротимая. Особенно, если ты не готов ради нее грызть глотки всем, кто косо посмотрит в ее сторону.

— Жду вас обоих в машине, через пять минут. Кто решит задержаться, пойдет пешком. — сказал я и посмотрел на часы.

— Семен Евгеньевич, Семен Евгеньевич, там у вашего брата ломка началась! — выбежав из дома, прокричал Феофан.

Вопросительно посмотрев на остальных, я схватил Дока под руку и мы быстрым шагом направились в дом. Уже будучи на лестнице, мы услышали скулящие вопли Валеры и слезные мольбы, дать ему чего-то обезболивающего. Оказавшись в комнате, я увидел картину, которую так сильно опасался увидеть всю свою жизнь. На кровати, связанный по рукам и ногам, бился в припадке обезумевший Валера. Док рванул к нему и ухватив брата за лицо, впился взглядом в затуманенные болью глаза. К этому моменту, в комнату вошел Феофан Антипович, держа в руках эмалированное ведро с водой и несколько полотенец на плече.

— Это еще зачем? — удивленно глядя на дворецкого, спросил я.

— У него жар. Охладив тело, мы поможем организму снять напряжение в мышцах, а также немного приведем его в чувства. — ответил дворецкий, замачивая полотенца в ведре.

Я подошел к брыкающемуся Сапогу и с силой врезал ему пощечину. Истерика Валеры мгновенно прекратилась и будто по щелчку пальцев, на меня уставились родные, наполненные болью глаза брата.

— Валера сучий потрах, да как же ты мог? — едва сдерживая рвущиеся слезы из глаз, прорычал я.

— Сёма, брат, прости, прости брат, так вышло. — сбивчиво залепетал Валера.

— Семен Евгеньевич, Семен Евгеньевич, успокойтесь пожалуйста и покиньте комнату, я сам со всем разберусь. — с удивительной легкостью, оттащил меня от кровати дворецкий.

— Я останусь помочь. А ты помоги Стасу, нам еще конкурентов в трущобах не хватало. — заявил Док, глядя на Феофана Антиповича.

Меня вытолкали из комнаты и заперли дверь на щеколду. Вой наркотической боли, которая охватила брата, раздался с новой силой. Я уперся головой в дверной косяк, пытаясь сдержать рвущуюся из груди ярость, но пламенное чувство только сильнее разгоралось, будто в кузнечный горн подали поток направленного воздуха.

— Спокойно братишка. — произнес Стас, подошедший со спины и положивший руку на мое плечо.

— Ты ведь понимаешь, что он уже никогда не станет прежним? — сдавленным голосом сказал я.

— Понимаю, но это же еще не конец. Валера по прежнему наш брат.

— Пустите меня суки! Что я вам такого сделал твари?! — раздался из-за стены истерический крик Валеры.

— Брат. — буркнул я себе под нос и убрав руку Стаса с плеча, направился вниз.

Подойдя к машине, рядом с которой стоял Мажор, я закурил сигарету и залез на водительское место. Кирилл внимательно посмотрел на меня, щелкнул сигаретой, подошел к моему окну.

— Вылазь, я сам сегодня поведу. — сказал Мажор, открывая водительскую дверь.

— Я в норме. — буркнул я, хотя сам до конца не был в этом уверен.

— Вижу я твою норму, вылазь говорю.

— Мажор дело говорит, пусти его за руль, в таком состоянии нельзя управлять машиной. — поддержал Кирилла, вошедший в гараж Стас.

Придушив разыгравшуюся гордыню, я вылез из машины и уселся на заднее сиденье, прикуривая новую сигарету от догорающего окурка.

У кабака мы оказались спустя полтора часа пути. Все это время Мажор и Рамзи, полоскали мне мозг, пытаясь успокоить и убедить в том, что ничего такого страшного не произошло. Ну да, как же, не произошло. Это только в сопливых телевизионных фильмах, заядлый наркоман становится нормальным человеком и ведет обычную жизнь. Но к сожалению, в реальности, все совсем не так. Человек, однажды отведавший дозу, предаст и продаст все то, что ему когда-то было дорого, за возможность пустить по вене или пыхнуть еще разок.