Наконец-то все вернулись обратно, и я, собравшись с духом, занялся делом. Стал таращиться в зеркало, пытаясь там разглядеть что-то помимо того, что там и так отражалось в силу оптических свойств стекла с нанесённой на заднюю часть амальгамой.

Я не следил за часами, но складывалось такое ощущение, что я уже как минимум полчаса сижу в туалете с офигеть каким запором. Наверное, я быстрее ёжика рожу неестественным путём, чем увижу в зеркале то, что мне нужно…

Кинул взгляд на свой перстень. Магический камень был, как всегда тёмно-серым и не подавал мне никаких сигналов.

Может у меня нет запаса магии? Вроде бы совсем недавно какими-то кристаллами, спрятанными внутри невзрачного камня «закусил». Или это уже давно было?

Я извлёк из хранилища небольшой кристалл, напоминающий кубик мутного стекла. Кварц какой-нибудь, или, как там его… горный хрусталь. А может и полевой шпат… Вот я помню все эти названия камней, но хоть убей, не смогу отличить один от другого.

Положив камушек на ладонь, я прикрыл глаза в ожидании «прихода» магической эйфории.

Бли-и-ин! Такого я не ожидал. Меня как будто пронзило разрядом тока… Это что было? Неужто, вместо кварца мне попался неогранённый алмаз? Да ну на фиг… Вот это да… Аж в глазах потемнело… Хотя они у меня и так прикрыты…

Открыв глаза, я сперва не въехал… Вокруг и правда было темно, как… Нет. Не так, как у афроамериканца в известном отверстии, а как будто внезапно наступили сумерки. Очертания предметов еле угадывались, и лишь только передо мной висел в полумраке прямоугольник старого зеркала, отражая меня со светящимися зелёными глазами…

Опасны злые люди, творящие добро…

Как ни обманчива порой бывает слабая надежда,

Но лишь вперёд идёт герой, в надежду веря, как и прежде.

Куда она его ведёт? Плевать! Кому какое дело?

Идёт себе герой вперёд, преграды разрушая смело…

Немало сгинуло бродяг, поверив призрачной надежде.

Бредёт очередной дурак, в надежду веря, как и прежде…

12 июля. 1978 год.

СССР. Московская область.

— Лампочка лопнула… — раздался в полумраке голос Андрея. — Сейчас поищу запасную. Вроде была где-то…

— Да твою ж медь! — я чуть было не выругался. — Я думал, что у меня от напряжения глаза лопнули, когда внезапно стало темно.

— С тобой всё нормально? — заботливо спросила Ира. — Ты сегодня какой-то не такой. Нервничаешь. Злишься на что-то…

— Не на что-то, а на кого-то…

— На кого? — тут же спросил князь.

— На себя, Олег… Исключительно на себя.

— Да что с тобой? — снова вступила в беседу Ира.

Но ответить я ей не успел, так как появился Андрей. Неся в руке подсвечник с двумя зажжёнными свечами.

— Лампочку пока не нашёл. Но пока вот хоть это. Не в темноте же сидеть. Вечер уже…

— А в других комнатах нет лампочек? На кухне там… Может где-то есть настольная лампа?

— Максим! Понимаешь… Хоть это и моя дача, вроде бы как… Но я тут вообще стараюсь не бывать.

— Да ну на фиг… Ты же молодой ещё парень. — я не мог сдержать своего удивления. — А как же выезды на шашлыки, с друзьями и девочками…

— Прости! Но я… В общем… Про эту дачу никто током и не знает из моих знакомых. А друзей, как таковых, у меня и нет… Были одноклассники. Но они все куда-то разлетелись. Те, с кем я вместе учился, тоже со мной вместе не работают. Меня считали зубрилой и особо не звали на свои вечеринки. А я и не стремился. И девушки у меня нет. Была одна, но она ушла, сказав, что я люблю только свою умершую сестру.

— Серьёзное обвинение. — досадливо проговорил я. — Неужели ты после того, что случилось, так и не вышел из своей беды. Не пора ли уже отпустить своё горе, и жить дальше?

Андрей так на меня посмотрел, словно я сказал какую-то гадость в отношении его близких.

— Максим! Зачем ты так? — это уже Ирина решила проявить чуткость к чувствам младшего лейтенанта милиции.

— Ребята! Я никого не хотел обидеть. У каждого в жизни бывают трагические моменты. Но жизнь на этом не заканчивается, а продолжается. И надо жить так, чтобы все враги и злопыхатели сдохли от зависти. А о своих близких можно погоревать иногда, посещая кладбище. Но нельзя жить с открытой раной на сердце. в конце концов, ни к чему хорошему это не приведёт.

Андрей продолжал молчать, но взгляд его изменился.

— Наверное, ты в чём-то прав, Максим. Но ведь правда у каждого своя.

— Ага. — поддержал его я. — А истина где-то там.

— В каком смысле?

— Да, это так… вспомнился один американский сериал из будущего. Там. где два агента ФБР всё время ищут каких-то инопланетян. Ладно… Мы отвлеклись.

Я снова посмотрел в зеркало. При свете только двух горящих свечей отражение было немного подёргивающимся и таинственным. Но по-прежнему никаких нужных мне видений там не возникло.

— Андрей! А ты не мог бы мне поподробнее рассказать про тот день, когда вы привезли этот холодильник на дачу… Это же было, как раз за неделю до трагедии? Я не ошибаюсь?

Я, конечно, тот ещё садист. Не в смысле моих сексуальных предпочтений, нет. Там всё в порядке, в пределах общепринятой нормы. А вот в общении с людьми, да. Но мне это было надо. Несмотря на то, что я прекрасно видел, как трудно Андрею даются воспоминания о тех днях, о том времени. Но я повторяю: «Мне было надо. Надо было узнать в подробностях, до мельчайших деталей о том, что произошло тогда.» Именно поэтому, я переспрашивал, уточняя, кто, куда, когда, чего и как.

Андрюха запинался, напрягал память, а в его глазах разгоралось что-то, названия чему я не могу подобрать. Боль утраты, жажда мести, желание всех спасти, изменив прошлое… Хрен его знает. Но какая-та решимость в его взгляде реально присутствовала.

Это как у человека, который собрался и решительно сделал шаг через распахнутую дверь в самолёте. И неважно, что на спине у тебя парашют, а на брюхе болтается запаска. Внизу под тобой километр пустоты. А может и больше километра. И это тоже неважно. Хватит и несколько десятков метров, чтобы твоё тело разбилось в лепёшку. И не из самолёта ты делаешь шаг. Ты переступаешь через себя, через свой страх… Один шаг, и ты, либо холодный труп, либо герой, победивший сегодня в бою со смертью.

Андрей рассказывал долго. Я узнал чуть ли не по секундам, как им привезли новый холодильник, как они поднимали его на третий этаж, и как после, он смог уговорить водителя, который за не такую уж и большую плату согласился помочь с вывозом старого холодильника за город, на дачу. Водителем бортового тентованного УАЗика был вполне ещё молодой парень по имени Володя. Недавно отслуживший армию. Точный возраст Андрей назвать не смог, но примерно лет двадцати — двадцати двух.

Сестру усадили в кабину, а сам Андрей ехал в кузове, удерживая холодильник от падения при поворотах. Хотя, ехали не спеша. Володя вёл машину профессионально и очень аккуратно. Аня, в основном, показывала дорогу. Но о чём она болтала с водителем по дороге, Андрей не слышал. Зато заметил, что они неплохо так пообщались. Ему даже показалось, что между ними даже пробежала искра… Володя потом даже приходил на похороны и плакал на поминках, употребив изрядное количество алкоголя.

Мне даже показалось это странным, но я не придал этому значения. Может быть у них и правда сложились такие отношения. Ведь никто не отменял такое странное, но не такое уж и редкое явление, как «любовь с первого взгляда».

Ну а потом, когда старый холодильник занял свое почётное место на дачной кухоньке, Володя отвёз их обратно. И снова Андрей ехал в кузове, уступив место в кабине сестре.

Неделя после этого прошла вполне обычно. И вот только в субботу, двадцать седьмого мая…

Про следующую субботу Андрей рассказывал уже со слезами на глазах. С утра ничего необычного не происходило. Примерно в четыре часа вечера, или, если точнее выражаться, в шестнадцать ноль-ноль, он поехал в больницу к маме. Они с сестрой ездили к маме по очереди. О том, что их мама скоро умрёт они уже знали, но до конца не верили. Молодости свойственно заблуждаться. Несмотря на то, что их отец погиб, и несмотря на страшный диагноз мамы… Все верят в чудо. Но, увы… Чудеса в этой жизни, конечно, иногда случаются, но настолько редко, что легенды об этом так и остаются легендой.