Сзади кто-то приземлился. Ветер от крыльёв донёс знакомый запах — Орёл. «Я вижу, вы уже познакомились с нашими детьми, — тепло сказал он. — Я тут за ними потихоньку слежу, и вижу, вы уже сдружились, так что не буду мешать».

Он сел недалеко, положив голову на лапы, и прикрыл глаза. В мыслях он был доволен — смотреть за детьми было не так скучно, как сидеть в наблюдении за семейными границами. Он любил с ними даже иногда поиграть — а теперь ещё и нашлись те, кто поиграет и проследит за ними за него. А он будет следить, чтобы никакая опасность к ним не приблизилась!

А небокрыльские дети потянули своих новых знакомых к тому самому бревну, чтобы показать как интересно оно звучит. Солнышко, искренне радующаяся каждой новой вещи в мире, сразу вовлеклась в это, показав, что по бревну можно не только стучать, но и рычать внутрь, просунув морду, вызвав взрыв радостных урчаний среди детишек.

Никто из них не заметил, как пролетело время до обеда. Пустельга, привыкшая к такому за годы воспитания детей, вышла наружу, зовя всех кушать. Ушки всех сразу навострились, а тело вдруг напомнило, что активные игры тратят энергию и вызывают желание поесть, так что вся ватага из десяти драконят разных возрастов и видов вихрем ворвалась в пещеры, ведомая взрослой небокрылкой, что уже вытащила на большой камень парочку больших тушек в которые сразу с аппетитом вгрызлись так, что только за ушами трещало.

После короткого отдыха после еды прямо в столовой пещере, Орёл предложил всем вместе полетать. Он хотел познакомить новых драконов с окрестностями, заодно рассказав им про важные ориентиры, по которым всегда можно найти эту пещеру. Никто не был против, и вскоре стайка из уже одиннадцати драконов один за другим взметнулась в небо, формируя свободный клин и большими кругами поднимаясь на высоту. Звёздолёт ловил довольные мысли сиблингов — они были рады тому, что под их крыльями что-то новое, а не поднадоевшие за шесть лет знакомые ручьи, скальные поляны и пики гор.

Конечно же, некоторые из них искали ещё и что-то своё. Глин активно смотрел насчёт всяческих грязевых луж, но к сожалению, здесь ничего подобного не оказалось, одни камни да каменистая земля. Цунами же смотрела насчёт чего-то водного, но всё, что она обнаружила, это небольшая, но очень сильная речка с небольшой каменистой заводью, откуда набирали воду. Хорошо, чтобы пить, плохо, чтобы плавать: заводь маленькая, а река слишком сильная даже для её хвоста.

После полётов игры продолжились, но Звёздолёт тихонько ушёл в пещеры. Ему, как начитанному дракону, было интересно, как эта семья учит своих драконят, и насколько это похоже на то, как учили их. И как раз в той же стороне, что были гостевые пещеры, были и учебные классы.

Оказалось, что знания здесь явно концентрировались на двух вещах — воздух и борьба. Ветровая карта Пиррии, прямо как в пещере, с высокими и низкими ветрами, явно нарисованный своими силами плакат с позами правильного положения крыльев, особенно при взлёте и посадке, и, скорее всего, много чего просто устного и показываемого на примерах. Про борьбу же не было даже плакатов, но следов множество — стояли чучелки, подпалённые каменные плиты для тренировки огнедыхания, и даже пол нёс на себе характерные царапины.

Вечером их сверстники устроили спонтанный праздник по поводу новых друзей. Они притащили из кухни еду, разделяя её на всех, а потом стучали хвостами по тому самому бревну, что подтащили поближе к пещере, и довольно пели протяжные мелодично-ритмичные рыки, которым просто не возможно было не подпевать! И только начавшие сгущаться сумерки наконец разделили их — семеро дракончиков пошли обратно к маме Кречет в пещеру, остальные ушли к себе в семейные спальни.

Ласта и Бархана в пещере не обнаружилось, хотя к сумеркам они должны были бы вернуться. Оказывается, они таки поговорили с Пустельгой, и она, понимая важность личного пространства для небокрылой матери, нашла для них отдельную пещеру, и теперь вся гостевая была в распоряжении Кречет и её детей.

Мама, конечно же, спрятала их под крылья. Теперь она даже не вылизвала — её чувства были удовлетворены тем, что никаких чужих запахов на теле не было — и она просто гладила их носом по уставшим крылышкам, тихо урча так, что глаза невольно закрывались сами. Ведь урчание несло с собой только одно: они в безопасности, они любимы, и ничто не в силах навредить им, пока мама рядом. Тело само по себе расслаблялось, и усталость дня брала своё, мягко погружая в объятия сна.

И новый сон. Всё в таком же духе того, что и до этого — пятеро дракончиков, что фактически сидят в темнице, не имея права выходить.

В этом сне Завтравидец наконец прибыл. И в отличие от того, что происходило в видении, Кречет здесь не несла с собой молчаливую защиту, и жутко стрессующим дракончикам пришлось справляться с этим своими силами, в дополнение к постоянному напряжению от воспитателей. Поэтому, конечно же, всё не могло не пойти наперекосяк.

Началось так же с недовольства тем, что у них дождекрылка вместо небокрыла. Цунами, не выдерживая, попросила забрать с собой, жалуясь на их жизнь здесь. Воспитатели от этого разъярились — как же, она же их позорит перед этим драконом! — а Завтравидец вместо ответа напал на неё, и Глин вместе с Солнышком пытались его отразить.

Конечно, он легко отразил их укусы, но был впечатлён, что последняя прокусила его за хвост. Потом он сказал, что все подходят, кроме Славы — и почему-то, она вообще не показала своей способности стрелять ядом! Почему?! Неужели она хотя бы не чувствовала эти дырочки на концах клыков? И даже если бы она не понимала зачем они — она бы могла сказать ему, и он бы обязательно нашёл информацию про каналы для яда! Очень странно…

Самое интересное — здесь тоже был приватный разговор! И если при всех Завтравидец предположил, что Звёздолёт имеет способности ночекрылов, то тут он даже не касался этой темы. Он просто начал лекцию о том, что ночекрылы имеют репутацию, которую они должны поддерживать, что ночекрылы это лидеры от природы, и что «ты должен сделать так, чтобы остальные тебя уважали и боялись, следовали за тобой, а иначе ты будешь самым большим разочарованием для своего племени». А в конце ещё и сказал, что о содержании разговора никому нельзя говорить. Конечно же, подобное бесцеремонно взваленное бремя нисколько не облегчило стресс той версии Звёздолёта, который к тому же и читать мысли не умел и который нисколько не был лидером в этой компании…

После разговора Глин, в любой из реальностей имеющий свою тёплую заботу Большого крыла, пытался его утешить, даже не понимая всего того, что взвалили на его брата. Осколки того стресса и толики безнадёжности от понимания невозможности выполнения данной ему задачи всё ещё бродили в теле, не выветриваясь сразу, и ночекрыл от души благодарил, что здесь он никогда такого не испытывал.

Потом Цунами выловили из реки и приковали к естественной каменной колонне — за то, что она их как будто опозорила перед этим большим и властным драконом. Глин подслушивал один — и принёс ужасающие новости о том, что Славу хотят натурально убить. И не кто-нибудь — сама же Кречет! Вспоминая про это, Звёздолёт раздумывал, что при рассказе этой части сна лучше бы его мамы здесь не было — это могло довольно сильно ударить по ней. И если она будет слушать, то лучше бы ему эту часть как-нибудь упустить.

Тогда они решили, что Глин поплывёт по подземной реке непонятно куда, но вряд ли река кончается тупиком, и это единственный их шанс открыть каменную дверь с другой стороны. Но дымовой сигнал пришлось бы подавать при помощи горящих свитков. Пришлось скрепя сердце пожертвовать часть…

И на самом деле, это тоже странно. Горящий папирус, как и любой тонкий растительный материал, имеет тенденцию гореть без сильного дыма. Они бы их хоть водой смочили, что ли. А лучше бы вообще сожгли эти палки для горения, предварительно их обмочив для создания дыма. И вообще, зачем дым в принципе? Не лучше ли просто дать носу провести на банальный запах горящего дыма или папируса? Вряд ли подземная речка уходила дальше тысячи шагов, а там любой специально принюхавшийся на запах горения дракон отследил бы его.