Другие не нашли, что ответить. А что они могут против голоса главы семьи? И им в головы не приходило ни одного достаточно убедительного аргумента, что мог бы убедить Агаточешуйную драконицу поменять её требование.

— Иногда приходится подчиняться силам, что больше нас, — философски проговорила Слава, тем не менее, недовольно потемнев. — Мы должны послушаться. Тем более, что у неё логичные аргументы…

— Тебе надо лететь обратно в нашу пещеру, — сказала мама, наконец придя обратно. — Агаточешуйные бояться, что ты их будешь читать их мысли.

— Конечно, это же так ценно, чтобы никто не знал, сколько фруктов из Дождевого Леса они обменяли на олово из пустыни, — мрачно сказал Звёздолёт

— Ну вот видишь! А при переговорах надо много чувствительной информации в уме держать. Они не хотят давать нашей семье преимущество в виде того, что мы можем знать о них больше, чем они бы хотели.

— Ох уж эти тайны… — мрачно сказал Звёздолёт.

— Давай не усугублять ситуацию. Никому не будет лучше, если Агаточшейные развернутся и улетят, в том числе и тебе, — в мыслях мамы промелькнула искра раздражения, которую она попыталась загасить. — Давай я полечу с тобой?

— Мы полетим с ним! — выступила вперёд Солнышко. Вслед за нею сразу выступил Глин, и с секундной заминкой, Цунами и Слава.

Мама готова было сказать, что им необязательно, что никаких претензий к ним нет, но быстро поняла, что это вопрос солидарности. Что никто не хочет, чтобы их брат сидел в одиночестве в своей пещере.

— Хорошо… — приготовилась взлетать Кречет, а за ней и её дракончики.

Все пять Агаточешуйных смотрели ему вслед, желая проследить, что он и правда улетит подальше, а не нырнёт в ближайший лес, чтобы подслушивать их, а в далёком небе уже показывались драконы из других семей. День переговоров обещал быть насыщенным — но уже без Звёздолёта.

Солнце висело в небе.

Мама всё ещё не вернулась — как дочери главы семьи и потенциальной наследнице, ей было нужно присутствовать на таком важном для семьи деле, поэтому, когда она проводила его к их пещере, ей пришлось улететь.

Звёздолёт как раз сидел у её входа, погружаясь в чтение, которое обычное всегда облегчало его фрустрацию. В его любимых «Сказаниях о Ночекрылах» герои с чёрной чешуёй спасали мир при помощи своих сил, узнавая тайные планы врагов и предвидя их шаги ещё до того, как они будут сделаны. За это их любили, в честь них слагали песни, королевы советовались с ними.

А в реальности он был только помехой. Слишком сильным оружием в когтях семьи, которое ради сближения надо было убрать. Даже несмотря на то, что он умел контролировать свою способность. Но из-за того, что чужаки ему не верили, его попросили вон. И это было… жутко обидно. Комок тоски от обиды сидел в груди, давя и заставляя дышать чаще, а в воздухе разносился запах его чувств. Кажется, даже чтение не помогает, а наоборот, подпитывает тоску…

Сиблинги сидели рядом, накрывая крыльями и прижимаясь, как тогда, в далёком детстве. В детстве, когда мама просто думала о том, что защитит своего драконёнка чего бы это не стоило. Даже если он читает мысли окружающих. Ей было всё равно. А теперь она слушает свою мамашу.

После таких мыслей волна концентрированной обиды прошла через его тело, заставляя дрогнуть и образовывая густой запах. Почему всё так несправедливо? Почему Халькопирит не убедила эту напыщенную Агаточешуйную, что он не опасен для её драгоценных тайн о количестве выменянных кокосов?

— Не ешь ты так себя, — проурчал Глин, чувствуя загущение его тоски. — Ты хороший дракон.

— Да, пусть они думают что хотят! — поддакнула Солнышко.

«Иногда приходится сталкиваться с предубеждением и последствиями этого, братик, — думала Слава, успокаивающе урча вместе со всеми. — Уж не мне ли, ленивой дождекрылке, как зачастую утверждается в твоих свитках, этого не знать»?

Вдруг со стороны реки раздался всплеск — и из потока горной реки показалась чья-то морда. Ласт! Он приплыл сюда! Звёздолёт невольно взмахнул крыльями — его не забыли!

— Звёздочка, я принёс тебе твои любимые свитки! — сказал Ласт, подходя ближе. — Кречет нам сказала, что ты тут сидишь чернее тучи, и я решил тебя проведать, пока она там переговаривается с другими и ждёт решения семей.

Из его сумки и правда торчало несколько непромокаемых тубусов, которые он аккуратно выложил на траву перед ночекрылом. Заголовки навроде «О географии Пиррии, о её климате и о животных её населяющих» не оставляли сомнений — он и правда принёс его любимые.

Комок тоскливой обиды внутри дрогнул. Мама его не забыла. Она не могла прилететь сама, но убедила прилететь их воспитателей!

— А где Бархан? — спросил Звёздолёт.

— Он хочет дождаться ужина и оценить местную кухню. Ну ты же знаешь, он лишний раз не любит растягивать шрамы на перепонках крыльев.

— Понятно… — дракончик подумал о том, что вот если бы Солнышко хандрила, он бы сразу к ней прилетел.

— Хочешь вместе почитаем? — улыбнулся Ласт, видя мрачную морду и переводя тему. — Например, про ветра Пиррии, а я тебе расскажу про прибрежные течения и миграции рыб. Ты же любишь воображать все эти паттерны, я знаю.

— С удовольствием, — улыбнулся Звёздолёт.

— И я послушаю! — поддакнула Цунами, никогда не упускавшая возможности узнать про свою родную стихию побольше.

Вечерело.

Ласт час назад улетел, не желая пропускать возможность увидеть своими глазами такой судьбоносный момент, как низложение королевы. Такое случалось нечасто, и он не хотел это упускать. Вместе с ними улетели и Беда с Угольком и их мысли несли неловкие оправдания. «Прости, Звёздочка, мы хотим увидеть, как наша семья участвует в таком важном событии. Нам с нею всю жизнь жить!».

Он вздохнул, притворяясь, что не уловил их оправданий. А что он может тут сделать?

Потихоньку мрачные от обиды рассуждения Звёздолёта трансформировались в желание как-то действовать. Он хотел показать семье, что с ним надо обращаться так же, как в тех историях — использовать его дар на благо! А если они не хотят, и вместо этого готовы гнать только потому, что какие-то большие драконы так хотят… Тогда он улетит! Благодаря мыслечтению и предвидению, он вполне выживет где угодно! Да хоть в том же Дождевом Лесу. Там драконы и так открытые, показывают свои эмоции всем желающим, так что вряд ли они будут против…

Ну почему другие не могут читать его мысли? Это просто нечестно! Даже проецировать свои мысли невозможно… Его братья и сёстры даже не знаю, о чём он думает, а ведь это было бы так хорошо, если бы они могли объединяться без слов. Если завтра Пурпур прилетит нападать, как утверждает мама, нужно обязательно заглянуть ей в голову и рассказать всё, что она думает. Наверняка у неё самые людоедские планы, как он знает из снов.

Под лаской сиблингов Звёздолёт начал успокаиваться. Комок в груди медленно отпускал, особенно после того, как его морда оказалась облизана в восьмой раз, и усталость разливалась по телу. Он обязательно придумает, что можно будет сделать. Или как улететь от всех этих неблагодарных Медночешуйных подальше, а потом с помощью предвидения встретиться с мамой и сиблингами отдельно.

Над лесом раздался шум воздуха под крыльями. Мама прилетела! Она приземлилась, пахня такой сытостью, что могла бы посоревноваться с Глином, и конечно же, пребывая в особо благодушном настроении. Правда, ощущая остаточный густой запах тоски, запахла беспокойством, оглядываясь вокруг.

Звёздолёт сидел около пещеры, вместе с остальными, организовавшись в спальную кучку прямо тут. Свиток со сказаниями о ночекрылах лежал около входа, так и не занесённый внутрь — не хотелось возиться с этим. Всё равно там одна неправда.

Услышав мамины крылья, тормозящие о воздух, и лёгкий шум прыжка, дракончик мигом поднял голову, навострив уши. Первая мысль была мгновенной и незамутнённой — мама прилетела! Она укроет от несправедливого мира, заурчит, а в её мыслях будет только желание защитить сына любой ценой — она всегда так делала в детстве…